Волчок
Шрифт:
Влад хохочущей гиеной пустился через проездную арку.
В конце тоннеля он резко остановился, повернулся назад, задрал морду к потолку и завыл.
У его голоса не было ничего общего с жутким голодным стоном, который город услышал ранее. И это был не просто условный сигнал для поселковых, что чешуйка у Влада и можно возвращаться домой. Мелодичный, озорной тенор, словно звук горна, оповещал город о свободе и велел каждому услышавшему отбросить страх и поднять голову.
Глава 56 Чутье Шредингера
Когти
Голова повернулась сама, словно механическая, и узкие зрачки вцепились в нескольких двуногих существ на лошадях — настоящий комплексный обед, даже с собой останется. Огромные крылья выгнулись парусом и мощно опустились, выбросив легкое тело над домами.
Хищник не боялся, что его заметят издалека. Напротив, испуганная жертва — легкая и более интересная добыча.
В грудь пересмешника воткнулась стрела — мелкое неудобство, на которое можно не обращать внимания. Еще бы камнем кинулись. Только вдруг крылья свело нестерпимой судорогой, от которой перья встопорщились до самого хвоста. Пересмешник резко разучился летать и с криком задавленной галки рухнул на дорогу прямо перед копытами своей несостоявшейся жертвы.
Под визги своих седоков единорог и кентавр на всем скаку перепрыгнули через сбитую тварь и понеслись дальше, а на обездвиженного пересмешника сразу же набросились собратья.
— Больная что ли так визжать? Я чуть не оглох! — пожаловался Север. Он не знал за что держаться на кентавре, кроме как обхватить его за человеческий живот. А тут еще уши заложило от оглушительного вопля.
— Это ты и верещал! — уязвлено рявкнула Гарья, чуть не выворачивая плечи Севра, когда кентавр на всем ходу перепрыгивал и обходил препятствия в виде ломаных телег и бочек.
— Блин! Можешь аккуратнее с граблями своими?! У девушки руки должны быть как у птички!
— У меня как у птички, — сообщила Гарья, словно не понимая, в чем претензия.
— Да. Как у тетеревятника.
— Что поделать, если все женское досталось тебе.
— Договоришься, сброшу!
— Щас оба пешком пойдете! — пригрозил Йур, встряхнув обнаглевших пассажиров. Он согласился везти их на себе только потому что ситуация была безвыходной, а единорог не резиновый.
Элексий и Хафен скакали впереди, показывая путь и расчищая дорогу от пересмешников, точнее засоряя ее их тушами. В основном стрелял Эл, пока Хафён придерживал его и направлял лошадь — что было под силу только многорукому упырю, ибо сидел он позади седла, а единорог взбрыкивал каждый раз, когда охотник заряжал электричеством стрелу. Упырь тоже чувствовал как руки, которыми он вцепился в кафтан Эла, прошибает одной мощной мурашкой.
— А можеф не каждую заряфать?
— Пхех! И стрелять обычными стрелами?! По птицам? Совсем свихнулся?!
— А не должен был?! Посиди
— Не истери! — в тон ему пополам со смехом ответил Элексий. — Тормози, приехали!
Хафён не умеючи так резко натянул поводья, что единорог встал на дыбы и в него чуть не врезался Йур.
Север удивленно осмотрелся. Улица, которую он покинул прошлым утром, стала сама на себя не похожа — угол магазина осыпался, окна в домах выбиты, на дороге вперемешку с кирпичами и изрытой брусчаткой валялись доски и колеса разбитой телеги и несколько ломаных стульев. Дождливо-снежная пелена делала все вокруг одинаковым и неузнаваемым.
— Ну чего rасселись? Слезайте, — поторопил Йур.
Север осторожно сполз с него и выругался сквозь зубы, когда ноги — одна прокушенная, другая придавленная — обе отсиженные, — коснулись земли, принимая на себя немалый вес. Он подал руку сестре. Та из принципа попыталась спуститься сама, но так долго примеривалась, что Север не выдержал, сцапал ее за локоть и стащил с кентавра.
— Шевелись уже!
Стянув ее на землю, он так же торопливо и бесцеремонно повел ее в магазин.
— Дверь придержите, а? — Элексий вел за собой единорога. — Что? Кентавру-то можно, а лошадь пусть едят?
Внутри было тепло и тихо. Три свечки в канделябре освещали только прихожую, оставляя дальние углы в теплом полумраке. Оттуда на новоприбывших, как летучие мыши из пещеры, уставились люди и бывшие пленники скотовника. Увидев вошедшую компанию народ оживился.
— Здесь вам конюшня что ли? — проворчал кто-то из дальнего темного угла.
Север и Йур сердито обернулись, но все сразу поотворачивались.
— По мне так, кормильня, — язвительно прошипело сгорбленное существо похожее на ленивца с мордой варана и облизнулось длинным языком.
— Только попробуй, отправишься туда, где сидел, — ответили ему из толпы.
— Зато поем.
— Не стоит, — вмешался тролль. — Судя по прыщам на их уродливых мордах, есть их вредно для здоровья.
— На свою рожу посмотри, жаба!
Йур демонстративно громко плюхнулся брюхом на пол, оборвав разгорающуюся ссору.
— Что у вас тут опять? — из кладовой выскочила Врана, вся растрёпанная и запыхавшаяся. Шальными глазами она оглядела прибывших и, заметив Севра с Гарьей, шумно, не по-женски выдохнула. — Наконец! Лодка еще ждет. Как раз три места осталось. Если конечно кто-нибудь не желает сам погрести.
— Вот ее отвези, — Север подтолкнул сестру к русалке.
Гарья с подозрительной покорностью позволила Вране подхватить себя за плечи.
— Погоди, а что с ней?
— Что?
— Она как в огне, — сказала русалка, тронув лоб девушки и отдернув руку.
— Это ты холодная, — равнодушно напомнил Север, падая на лавку и откидываясь на спинку. Но все равно украдкой покосился на Гарью.
Девушка действительно сидела как мешком пришибленная, уставившись куда-то в пол и сжимая в кулаке край рубашки. Она старалась не выказывать, что ей больно, но ее рука сама тянулась к животу.