Волки скалятся в тенях
Шрифт:
***
— Под этим платьем даже револьвер не спрятать, — пожаловался Друг, как старик сетующий на молодое поколение. — Ножи кое-как влезли.
— Ничего. Я прихватила самые острые, — Алиса прикрыла глаза, пытаясь побороть тошноту. Карета двигалась слишком медленно, подпрыгивая на каждой кочке. А лошадиную вонь никак не могли победить надушенные подушки. В нежном аромате сквозили резкие нотки лилий, и Алисе казалось, что завтрак вот-вот окажется
— С кем ты все время разговариваешь?
Алиса приоткрыла глаза, зыркнув на чересчур любопытного Джонатана, который чуть ли с боем заставил ее утром напялить, по его словам, утонченное платье, а по ее меркам — обычное и неудобное тряпье.
— Иногда полезно посекретничать с умнейший человеком, — сквозь зашторенные окошки пробивался свет уличных фонарей и домов, которые они проезжали. Карету продолжало неистово трясти, так что Другу пришлось левой рукой резко открыть окошко, дабы впустить свежий воздух. Это должно облегчить страдания Алисы, предполагал он.
— И как же тебе несказанно повезло, что этот человек живет в твоей голове, — былые дерзость и бравада возвратились к Другу с новой силой. Их примирение и раскрытие всей правды пошло на пользу. Они стали больше разговаривать, делиться различными предположениями и строить планы на приближающийся бал сезона листопадов. Однако совесть исколола своей иглой все сердце Алисы: она так и не набралась смелости рассказать Другу, что ее намерения по поводу убийства Вильцгейма приняли другой оборот.
— Ты такая милая, когда беседуешь сама с собой, — высказывание Джонатана зажгло щеки и кончики ушей Алисы. Она привалилась к стенке кареты лбом, пряча лицо за распущенные и завитые локоны. Лучше бы он так не поступал, тогда бы ей легче было заманить его в смертельную ловушку. А теперь у Алисы осталось несколько вечеров, дабы сделать так, чтобы и Дмитрий свершил свое возмездие, и Вильцгейм остался жив.
— Ты говорил мне тогда правду? — Робко уточнила Алиса, украдкой глянув на него из-под плена волос.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, но теперь я с тобой честен, — карета затормозила, и до Алисы дошло, что у них осталось не так много времени наедине.
— Ты знаешь, как помочь людям Бьюттерирайта? — Заговорщически выпалила Алиса и оперлась локтями о коленки, наклонившись вперед. На его прекрасном с правильными чертами лице плясали тени неведомых зверей. Он был весь открыт перед Алисой, когда она так нагло сократила расстояние между ними.
— Да, — выдохнул он через рот. — И только с тобой я смогу все преодолеть.
— Алиса, это слишком большая партия… — вмешался в разговор Друг, а она могла только открывать и закрывать рот, как рыба, выброшенная на берег. Алисе не верилось, что Джонатан сказал, что без нее ему не справиться. Да, эта игра возможно была Алисе не по плечу, но правильно сыгранная партия и падение таких пешек, как Алиса, приносит намного больше пользы, чем могильная плита, чересчур рано
Прибыли, — кучер постучал по крыше кареты, и Алиса с Джонатаном поторопились наружу. Он помог ей выбраться из нее, иначе бы Алиса запуталась в том длинном и несуразном пальто с белым меховым воротом. Оказалось, что они уже въехали в ворота и до открытых дверей было рукой подать.
Воспитательницы так нагло охлаждали здание интерната ради короля и его немногочисленной свиты. Алиса раздраженно прыснула. Вот из-за подобного «гостеприимства» несколько раз в году они мерзли, постукивая зубами под несколькими одеялами. Сироты ложились к друг другу в кровати по три человека со своими одеялами в отчаянной попытке согреться.
— Ну привет, милая клетка, — сглотнул Друг.
— Ну здравствуй, колыбель адских псов, — вторила Алиса своему товарищу. Одним взглядом королевский интернат было не объять. Он светился как праздничное дерево. Сегодня королю и его аристократии будет позволено заглянуть в каждую каморку, залезть пытливым взором в каждую щелочку. Сегодня большая часть детишек постарше будут притворно улыбаться, кланяться и распевать баллады во славу рода Амелленов. Алиса с Другом их в котле кипящем видали.
— Много тяжелых воспоминаний связано с этим местом? — Джонатан взял Алису под руку, и они зашагали по мокрому крыльцу. И дело было не в дожде.
Воспитанники так усердно натирали его, что поверхность до сих пор не высохла.
— Достаточно, — ответила Алиса. — Но у воспитательниц еще больше нежелательного связанного со мной. Мы подожгли храм, когда сбегали.
— Веселое было времечко. Такого пожарища они еще не видали, — самодовольно произнес Друг, ведь он догадался, где найти горючее и спички.
— Ты серьезно сожгла обитель хранительниц? — Вильцгейм чуть не расхохотался, ведя Алису к дверям. Он не осудил их, а точнее меня. Для него то была не очень удачная подростковая забава, проявление юношеского максимализма в его первозданном виде.
— Я всегда любила шоу, — Алиса успела только невозмутимо пожать плечами, как на входе их перехватили две воспитательницы. Одна из них была юной и миловидной, грозные морщинки еще не успели пролечь в уголках глаз и губ. Ее взор был светел, а под платком притаилась длинная коса, что наверняка подметала полы, когда ей ночью позволялось оголять голову. А вторая…
— Джонатан Вильцгейм, вы бы знали, как отрадно видеть вас вновь, — Мария, старая карга, раболепно склонилась перед ним. У Алисы челюсть чуть ли не на пол упала от такого жеста. Во-первых, она и подумать не могла, что к Джонатану относятся с таким благоговением. Во-вторых, Мария, что била Алису розгами за воровство орехов и ягод с кухни, дрожала перед тем, кто крепко держал ее под руку. Джонатан, в свою очередь, одарил старуху самой обворожительной улыбкой из своего арсенала. Даже Алиса поверила в его простоту и открытость всему миру.