Володарь железного града

Серебров Яр

Стены облицованы белоснежными гипсовыми 3D панелями имитирующую волну, с подсветкой. Потолочное перекрытие затянуто тканью саржевого плетения из отбелённой, пропитанной латексом конопли искусно вышитой золотой канителью. Половая доска из морёного дуба. Большой Т-образный стол из него же. Стиль а-ля минимализм — кованые торшеры из черной бронзы, фигуры слонов и жирафов. Кадки и прочие мелочи собраны из того же дуба и украшены серебром. Часы, чернильницы, кресла на колёсиках и даже, поворотно-передвижная доска были исполненыны в сочетании серебро, чёрное, белое.

Шесть больших

световодов с рассевающими линзами обеспечивали освещение, не уступающее естественному, даже в пасмурную погоду. За счёт того что на чердаке имелись резервные калильные лампы. Во всяком случае кипарисам, привезенным из Крыма света хватало за глаза. Световоды регулировались вручную. Их было возможно отключать или наооборот, подключать, менять цветные фильтры подсветки стен, ставить светорассеивающие пластины имитирующие звёздное небо. Не забыли и про встроенные в пол «лампы». Картины «Звёздная ночь» а-ля Ван Гог и местный шедевр, «Цветок папоротника», плоды совместного творчества с артелью «художников» (мои наброски, их раскраски) дополняли круглые панно из стабилизированного глицерином мха.

Сугубо деловой стиль, никакой вызывающей роскоши и как вишенка на торте — большой аквариум за креслом. Ну вот захотелось и всё тут! Заодно реноме друга водяного решил поддержать если уж так молва сложилась. Помимо той же подсветки в аквариуме объёмом далеко за тысячу литров разместился подводный дворец с узнаваемыми в народном фольклоре обитателями. В сочетании с непривычно высокими, под четыре метра, потолками и площадью за триста квадратов, это производило на гостей эффект разорвавшейся бомбы. Впрочем, сюда далеко не всех пускали. Для большинства торговцев хватало и торгового зала по соседству, где были представлены все образцы нашей продукции.

После дежурного приветствия одетые в шубы до пят и высокие собольи шапки бояре первое время чувствовали себя словно рыбы, вынутые на землю, только глаза пучили, дивясь на чудеса. Если бы не холодный воздух, что пускали как раз в таких случаях точно бы сомлели. Ведь обычай находиться в шубах не от хорошей жизни появился. Не умели встарь протапливать большие помещения потому и бывало там порой немногим теплей чем за бортом. На столы поставили легкие напитки: квас, медовуху, сбитни и минералку. Она уже потихоньку начинала набирать популярность. Высшие слои общества зачастую проявляли неумеренность в еде и питии, что сказывалось на общем состоянии.

— Ну, бояре, сказывайте. Пошто за тридевять земель приехали.

— Выведали мы, что ты в Волоке Ламском грамоту мытную получил от воеводы. И сказывают, будто не только волок как Немчинов гостинц ладить будешь, а потянешь от Забереги туда гостинец из уклада.

— Тайны в том нет, а вам какое до сего дело?

— Наш тот град и, — говоривший умолк под красноречивым взглядом Путислава Носовича.

После чего тот перехватил инициативу:

— Мстислав Сергеевич, господин Великий Новгород челом бьёт. В прошлый раз обещался в паи с нами вступить, коли надумаем волоки по твоему подобию ладить в Вышнем Волоке.

— Надумали?

— Не только, уже и ряд составили и грамоты выправили. Осталось лишь доли обсудить.

Я взял бумаги, внимательно несколько

раз прочёл и от бросив свиток откинулся на спинку.

— Эх, бояре, поздно. Следовало ковать железо пока горячо было. Ныне мне и без вашего волока дел хватает. Коли слыхали, сам эмир Сархан в долю со мню вступил. Переволоку у Сари-цына на Волгу тянуть буду! — среди бояр прошёл удивленный ропот. — Коли захотите, по весне могу продать вам полосу для гостинца и телеги железные для ладей. За шесть тысяч рублей…

Путислав сник:

— Не сладим сами, не осилим. Мудрёно.

— Есть и другой вариант.

По моему знаку повесели большую карту русских княжеств, где была отмечена уже построенная дорога и прерывистой, планируемое продолжение на Можайск-Волок-Ламский-Микулин-Торжок и далее на Новгород с выходом на границы княжества в районе реки Нарва.

Бояре кряхтели, пыхтели, выскочив из-за стола подбежали к карте, смотрели на пунктирную линию не верящим взглядом. Карты моего изготовления были многим знакомы с зимы и неплохо продавались. Во всяком случае бояре и богатые торговцы могли позволить себе по нормальному комплекту. Всего десять рублей то. Немного. Понятно, содержание геодезистов так не окупить, но хоть что-то.

— То-то твоих гостей в Микулине приметили.

— А куда?

— А зачем?

— А што там такого на Чудском озере?

Вопросы посыпались как из рога изобилия. На что я лишь ухмылялся.

— С Тверским и Микулинским князями вопросы уладил. По гостинцу сему пуд груза от Дона до Новгорода в сорок резан обойдётся. Езды же не более седмицы, может и пять дней, — в переговорной наступила тишина, а я продолжил. — Условия те-же что и с гостинцем Онежским. Никакой мзды с гостей не брать. За воровство нитей железных в холопство отдаёте люд. Посоха и жито с вас, с меня остальное.

— Как же так, княже! Под корень рубишь.

— В пределах моей дороги и торга само собой, — добавил я. — У себя в Новгороде, что хотите делайте. Коли устроит, обсудим волоки на Цну, а нет. На нет и суда нет, со Пскова ко мне уже бояре едут. Мне то без разницы, — я хищно улыбнулся, — по каким землям нити и дорогу укладывать.

— Пахом! — окликнул я главу торговых представителей. — Гостям дорогим покажи, что к чему, и почём. Путислав Носович, а вас я попрошу пройти с мной.

С доверенным боярином разговор продолжили в более приватной обстановке, в моей так сказать резиденции. И первым делом я показал Путиславу продолжение дороги, она упиралась в Балтийское море в районе залива Мууга. Выражение лица собеседника несколько раз поменялась. От возбуждённого, к задумчивому. Носович сразу понял, что к чему, сообразительный мужик.

— Вот значит, что задумал. Колывань[ii] взять хочешь.

— Отчего взять то, может я купить её хочу.

— Даны слабы, — он усмехнулся. — Как только об сим прознают Ливонцы, жди гостей. Они и так, и сяк тама без пяти минут хозяева. И Магнус в стороне такое не оставит. Он на эти земли давно зуб точит. Не обижайся, Мстислав Сергеевич, но тебе супротив них не сдюжить.

— А вот это, мой друг, уже не тебе решать. Когда у меня железная дорога за спиною будет, ничего они не сделают.