Волосы циннвальдитового цвета
Шрифт:
Разумеется, Вадим не был доволен своим положением. И от того, что он имел доступ к данным, поступавшим с сигнала блюстителей людей состоятельных, становилось только горше. Наблюдая за роскошью, в которой они жили, за праздным, ни чем не омраченным состоянием, регулярными полетами на курорты Северной Африке и Южной Америки, откуда сигнал блюстителей банально не достигал сервера-приемника, Вадим злился. Он буквально ощущал, как зависть пожирает его изнутри, но даже не пытался бороться с этим чувством. Отличался он от большинства остальных завистников, пожалуй, тем, что не был скупым. Иногда Киселев тратил деньги быстрее, чем зарабатывал, а потому постоянно думал о том, что его напарник Игорь называл вариантом. Вадима не интересовал путь, который избрал Гончаров.
Главным препятствием на пути к успеху на криминальном поприще служил напарник. Одно время Вадим даже размышлял над тем, как бы после совершения преступления избавиться от Игоря и уничтожить улики. Но быстро отбросил эту мысль. Подобное случалось, и в первую очередь подозревали напарников, которые убийцами и оказывались - за каждым ведь числился какой-то мелкий грешок. Подумывали даже, чтобы данные наблюдателей сервер-приемник обрабатывал в общем порядке, а не вручную, но от идеи пришлось отказаться. Дело в том, что сервер-приемник не мог функционировать автоматически, наблюдатели были необходимы не только и не столько для того, чтобы разбираться с правонарушениями, сколько из-за необходимости следить за состоянием сервера. И если базы данных наблюдателей обрабатываются в общем порядке, они так или иначе могут быть использованы другими наблюдателями в качестве компрометирующих материалов. Глупо было рассчитывать на то, что люди, понимающие, как работает сервер-приемник, не сумеют его взломать, если возникнет такая необходимость, поэтому решили поступить проще и предоставить доступ к базам данных охранников-наблюдателей только их напарникам. В случае же неожиданной гибели одного из них, по второму тут же проводилась тщательная проверка, которая выявляла все возможные вмешательства в программу сервера-приемника и шаг за шагом позволяла вычислить убийцу, если напарник действительно таковым являлся.
Оставалось как-то наладить контакт с напарником, попытаться втянуть его в свою незаконную деятельность, если уж Вадим решит ею заняться. И судя по разговорам, которые Игорь вел, он будет не прочь посодействовать Вадиму.
...
Домой Киселев возвращался рано утром. График работы был посуточный, несколько неудобно поначалу, но быстро к нему привыкаешь. Вадим поднялся по ступенькам и свернул во дворы. На улице уже гуляли старики со своими собаками. Живых животных почти не было, только автоматы, но выглядели киборги совсем как настоящие, двигались пластично и изящно, поведение абсолютно естественное, отличить от настоящих можно было с трудом. А вот и старенькая еврейка Шниперсон с технической новинкой - киборг-ребенок. Мальчику на вид около трех-четырех лет. Приятная внешность, но пока не доведенная до совершенства. Разговаривает с трудом, хотя двигается так же плавно и пластично, как собаки. Трехлетнему мальчику это не идет, создается впечатление, будто он слабоумный. Но старушку Шниперсон он, по всей видимости, полностью устраивает.
– Здравствуйте, Фаина Соломоновна, - поздоровался с ней Вадим.
Старушка мягко улыбнулась, помахала ручкой. Мальчонка посмотрел сначала на нее, потом на Вадима, после чего в точности повторил жест старушки. Шниперсон засмеялась.
– Вот умница, Коленька. Поглядите на него. Совсем как взрослый. Умница ты моя, - она наклонилась к нему и поцеловала мальчика в щеку.
– Заметили, как он вырос, Вадим Сергеевич?
– Прямо на глазах, - подыграл ей Вадим. Считалось неэтичным напоминать хозяевам киборгов о природе их питомцев. Люди для того и создают удивительно точные копии, чтобы обманываться. Не за чем рушить их иллюзии своими приземленными замечаниями.
Жизнь они посвятили работе, одно это заслуживало уважения. Почему бы на старости лет не пойти у них на поводу? Не отвалится же у Вадима язык, если он назовет пластикового Бобика живым. Или Коленьку Шниперсона, который никогда не станет выше или умнее, подросшим.
Вадим
– Вадим Сергеевич, как хорошо, что мы вас встретили, - заискивающе заулыбался Колобок. Все в доме знали, кем работает Вадим, а потому, хоть и не уважали его по-настоящему, но побаивались, старались быть с ним вежливыми и угодливыми. Про наблюдателей ведь всякие слухи ходили.
– Доброе утро, - нехотя поздоровался с ними Вадим.
– Здравствуйте, - хихикнула Лиса, а Колобок протянул свою толстую ладонь с короткими пальцами и крепко пожал руку Вадима.
– У нас к вам серьезный вопрос, - между тем продолжил толстяк.
– Моя супруга ударилась в крайнюю степень либерализма. Ей, видите ли, не нравится моя манера поведения, она, видите ли, сочла меня снобом. Понимаете ли, я не достаточно щедр для нее.
Вадим мельком глянул на полные груди Лисы и припомнил, какими они были, когда парочка только переехала сюда.
"А как по мне, ты настоящий транжира", - подумал Вадим и проникся жалостью к несмышленому толстячку. Как и положено лисе, эта чертовка съест Колобка с потрохами, и отправится искать себе настоящего волка, а не жалкую бесформенную лепешку, души не чаявшую в своей губительнице.
– Она вдруг решила, что состоятельные люди, - тараторил меж тем Колобок, - обязаны помогать так называемым страждущим, а на деле бездельникам и пропойцам, палец о палец не ударившим ради того, чтобы выбраться из дыры, в которую угодили по собственной глупости. Видите ли, она прониклась жалостью к отребью, решила, что мусор, который по ночам квартируется на лавочках и под заборами на выселках, нуждается в нашей помощи.
– Это называется филантропия, Подушечка, - прервала его тираду Лиса.
– Незачем Вадима Сергеевича тревожить по таким пустякам. У него и своих дел невпроворот, неправда ли, Вадим - она сделала паузу, томно вздохнула, - Сергеевич?
– закончив, широко улыбнулась, продемонстрировав идеально ровные, белоснежно-чистые зубы. Прямолинейный напарник Вадима Игорь называл такую улыбку конской.
"Скалятся как лошадюки, - повторял Игорь, увидев на постере девушку с подобным оскалом.
– А улыбкой это не назвать, в глаза им смотришь, а по ту сторону пустота".
– Нет, не мешай, мы этот вопрос прояснить должны, - настаивал на своем Колобок.
– Вот вы ответьте мне, Вадим Сергеевич, скажите как есть, как думаете, начистоту, как мужик мужику. Должен я своими кровно заработанными деньгами делиться с бездельниками и прохиндеями, которым, якобы, не улыбнулась судьба? Рассудите нас, а то ей без толку повторять. Пока кто третий не скажет, не убедится.
– Я не совсем уловил суть вопроса, - сказал Вадим, про себя подумав, что толстяк ужасный зануда и, пожалуй, нечего Лисам жалеть такого, лучше глотать разом и идти на поиски волка, ну или, если еще не наелись, очередного колобка.
– А суть вопроса вот в чем. Как вы относитесь к благотворительности?
– сумел, наконец-то, лаконично сформулировать хаотическим клубком вертевшиеся у него в голове мысли.
– К благотворительности? В целом отрицательно. Здесь я солидарен с вашим мужем, - он посмотрел на Лису и подмигнул ей.
– К примеру, стали бы вы жертвовать что-нибудь из своих вещей на нужды нищих? Хотя бы туфли, которые на вас сейчас надеты. Отдали бы вы их первому попавшемуся обездоленному?
– Вот, послушай, что умный человек говорит!
– обрадовано произнес толстячок, задрав вверх свой бесформенный, расплывшийся по всему лицу нос.