Воля Небес
Шрифт:
Мы вместе с Наоки охраняем девушек. Наша задача — вывести их отсюда живыми. Всем и каждому не поможешь, по крайней мере, в текущих реалиях. Пока на троне восседает Император Альдавиан.
— Ты всё ещё с ним, Мэйлин? — неодобрительно хмурится Зейн. — Я тебя не понимаю.
Сам он не идёт в атаку, а остаётся наблюдать позади, словно полководец.
— Отец… — её голос дрожит, когда она смотрит на его фигуру, залитую кровью, на изорванные одежды, облепившие сухое, жилистое тело. — То, что ты творишь… вся эта жестокость, все эти убийства. Даже здесь, на пути к свободе… Это приводит
— Однажды поймёшь, — сухо припечатывает он. — Просто до сих пор ты избалованное дитя, но я это исправлю, — он поднимает меч, направляя его на меня. — Когда покончу с тобой, Рен из Лесных Холмов.
Последний рубеж падает, охрана после прохождения двора бросается в бегство. Тени, самые преданные и отчаянные слуги Императора, оказывают нам точечное сопротивление, но это всего лишь последние крохи борьюы. Мы без особых препятствий добираемся до двора у ворот, они подняты, и оттуда долетает сладостный аромат свободы.
— Ну наконец, — хищно улыбается Зейн, глядя на меня. — Идём, Рен. Там я покончу с тобой и отомщу.
— Там у тебя не будет шансов, — киваю на улицу. — Слишком велика разница в духовной энергии. Здесь они есть. Это будет справедливо.
— Как будто парочка подсмотренных где-то техник должна меня впечатлить, простолюдин! — набычившись, цедит Зейн.
Упрямство застилает ему глаза. Даже самый упёртый баран должен был давно понять, что моя сила реально. Иначе бы не смог сразить Саярна и Мен Талоса. Это очевидно для всех, но не для него…
— Отец, прошу тебя, остановись! Хватит! — упрашивает Мэйлин, взывая к его благоразумию.
— Он не остановится, — Наоки хватает её за руку. — Идём, они должны закончить это как мужчины.
— Рен… — умоляюще смотрит на меня возлюбленная Лиана.
Девушки покидают крепость в последних рядах заключённых. На улицу выходят и другие высокородные дворяне. Некоторые даже кланяются и благодарят меня, а некоторые предлагают в дальнейшем объединить усилия. Я киваю, запоминая их лица.
— Значит, всё же не пойдёшь туда? — уточняет Зейн, ловко крутанув мечом. — Боишься, что я размажу тебя родовой техникой?
Не удостаиваю эту глупость ответом и молчу, пока мы не остаёмся наедине. Двор весьма просторный — отличная площадка для нашего поединка. Зейн никогда меня не простит и будет искать моей смерти любой ценой. Такой упорный и настырный человек, как он, понимает только силу. Хотя он даже осмелился бросить вызов Императору… Возможно, я недооцениваю его.
Однако даже при всей моей неприязни к нему я желаю честной битвы, где у него есть хотя бы шанс. Если мы выйдем на улицу, то на моём этапе Рубинового Феникса я просто размажу его, как уже было с Джихвэем.
Зейн замер напротив меня, сжимая меч в расслабленной руке. Его глаза горят яростным пламенем, а голос дрожит от едва сдерживаемой ненависти:
— Ты думаешь, я не знаю всей правды, Рен из Лесных Холмов? О нет, Император лично посетил эту проклятую тюрьму и поведал мне всё. Он пришёл сюда, к своим поверженным врагам, чтобы насладиться нашими страданиями, чтобы ещё раз
Противник делает шаг вперёд, его голос крепнет, наполняясь болью и гневом:
— Альдавиан рассказал мне, как мой сын, моя плоть и кровь, пал от твоей руки. Все эти россказни о его подвигах на Западе, о доблестной службе в Гвардии — ложь! Он погиб задолго до этого, а ты, ничтожный простолюдин, занял его место, присвоил себе его славу.
Он обводит мрачным взглядом стены тюремного двора, и горько усмехается:
— Знаешь, в чём самая большая ирония? Я ведь гордился им. Гордился, слыша о его свершениях, думая, что вырастил настоящего воина, достойного нашего клана. А оказалось, что всё это время я гордился тобой, убийцей моего наследника.
Опальный аристократ вновь обращает на меня полыхающий ненавистью взор и делает размеренный шаг вперёд, твёрдо держа на вытянутой руке клинок, направленный мне в сердце:
— Император смаковал каждую деталь, упивался моим отчаянием и бессилием. Он хотел, чтобы я знал всю правду перед смертью, чтобы мои последние мысли были о том, как я не уберёг сына, как не смог за него отомстить. Но он просчитался.
Голос собеседника опускается до свистящего шёпота:
— Я заставлю тебя заплатить за всё. За каждую каплю крови моего сына, за каждую слезу моей дочери. Тебе не скрыться от гнева отца, потерявшего своё дитя. Готовься к смерти, ибо сегодня ты отправишься прямиком в Подземное царство!
С этими словами Зейн бросается на меня в стремительно колющем выпаде. В его глазах пылает всепоглощающая жажда мести, застилающая разум. И я понимаю, что только один из нас покинет этот двор живым.
Мне вспоминается начало моего Пути. Я не использую оружие. Как и прежде, моё основное оружие — кулаки. Закалившееся физически тело от перехода на столь высокий этап и так даёт мне существенное преимущество. И дело даже не в этом. Зейн не выбирал бы против своего заклятого врага оружие, которым плохо владеет. И я не буду. Любое оружие, кроме кастетов, для меня будет балластом в этой битве.
Лезвие, свистя, рассекает воздух, проносясь мимо, когда я совершаю резкий кувырок. Зейн — умелый фехтовальщик, его комбинации причудливы и замысловаты. Порой кажется, что меч живёт своей жизнью. Он то изворотлив, как змея, то прямолинеен, как таран. Длинные комбинации сменяются градом однообразных колющих и режущих ударов, но их скорость и качество исполнения с лихвой компенсируют простоту.
Я отбиваюсь и нападаю. Кулаки, обмотанные сорванными с одеяния тряпками, бьют по плоской части лезвия, сбивают темп его атак, нарушают боевую песнь клинка. Не буду отрицать, что весьма искусную. Оппонент несколько раз достаёт меня вскользь, рассекая одежду и оставляя пару глубоких царапин.
В долгу не остаюсь и я, сближаюсь рывком. Немного непривычно двигаться без постоянного потока Ки, но я быстро адаптируюсь. Обходя выставленную защиту, делаю несколько резких прямых ударов в корпус, выбивая из него воздух. Врага пошатывает, а я заканчиваю свою комбинацию подсечкой. Он кувыркается и летит на землю, но, словно цирковой акробат, в последний момент выставляет свободную руку и отталкивается от земли.