Воля Небес
Шрифт:
— Понимаете, это сложно облечь в слова. Да и Аранг никогда не выражался прямо, — наконец отвечает он. — Вы, люди, поистине удивительны, а некоторые из вас — особенно. Думаю, ты, Рен, или ты, прекрасная Наоки, сможете это постичь.
Мы с Наоки обмениваемся красноречивыми взглядами, безмолвно соглашаясь дать ему возможность договорить. Воцаряется тишина, и наш невольный спутник продолжает, погружаясь в пучину воспоминаний:
— Аранг не единожды говорил мне и своим легендарным ученикам, что стихии неразрывно связаны между собой. Нельзя всецело отдаваться одной, нужно сохранять равновесие и гармонию. В этом заключена суть цикла взаимопорождения:
Наша неспешная беседа длится до глубокой ночи, петляя причудливыми путями воспоминаний. Мы вспоминаем странствия по окраинам долины, где не раз видели отголоски ещё более древних учений, созвучных словам Мин-Ши — тому, что Аранг тщетно пытался донести до своих учеников.
В памяти всплывает судьбоносная битва против теней Пяти Бессмертных в убежище Феррона. Никто из них не применял другие стихии, хотя обладал такой возможностью. Даже после смерти они остались непоколебимо верны своим убеждениям.
В последующие дни, отмеряемые лишь нашим нарастающим изнеможением, я сокращаю количество изнурительных тренировок, всё больше времени посвящая размышлениям над словами облачного змея. Они туманны и одновременно предельно ясны. Нужно непременно обрести внутренний баланс, гармонию стихий. Быть может, я с самого начала шёл не тем путём, слепо следуя по стопам древних.
«Возможно», — внезапно в моих мыслях звучит старческий голос.
Я озираюсь по сторонам, пытаясь найти его источник. Что это было? Кто говорил со мной? Почудилось? Разыгралось воображение или… Я пытаюсь сделать то, что верующие в Аранга сочли бы немыслимым кощунством. Пробую сотворить самого Бога, облекая в зримую форму знакомые образы из древних статуй и полотен. Тщетно. Никому не под силу создать истинное божество. Даже этому удивительному месту. И всё же я не сдаюсь, упрямо вплетая в изнурительные тренировки попытки управления другими стихиями.
Я сражаюсь с воображаемыми адептами металла, земли и огня — с теми грозными противниками, которым доводилось противостоять в реальности. Учусь понимать течение их Ки по запутанным лабиринтам меридианов и акупунктурным точкам. Обнаруживаю удивительную закономерность: каждая стихия задействует особые, уникальные пути и сочетания. Если точнее, различается сама активность акупунктурных точек.
Шаг за шагом, преодолевая себя, я осваиваю основы новых, непокорных стихий. Это даётся непросто, за каждый успех приходится сражаться. Огонь, земля и металл словно всеми силами сопротивляются моим попыткам познать их сокровенную суть, принять как неотъемлемые части единого целого в бесконечном круговороте мироздания.
Приходится раз за разом очищать разум от посторонних мыслей, погружаясь всё глубже и глубже в себя, теряя ощущение собственного «я». Не того поверхностного, тесно связанного с бренным миром, что чувствует потоки стихий. Мне нужно проникнуть в первозданные глубины своего естества, туда, где зарождаются стихии, бьётся само сердце этой долины.
Поистине нелегко отречься от самого себя, но я всем сердцем чувствую — это единственно верный путь. Сейчас я у самого порога
Дни и ночи сменяют друг друга в этом удивительном измерении, пока я неустанно совершенствую своё владение древесной стихией и упорно постигаю скрытые пути к другим первоэлементам. Я методично разрушаю внутренние барьеры, ломаю привычные устои, которых, казалось бы, и нет вовсе. Долгие, обстоятельные беседы с Наоки и Мин-Ши проливают свет на многие доселе неведомые вопросы, помогая взглянуть на реальность совершенно иначе.
Моя возлюбленная щедро делится своим уникальным видением того, как открыть тайный метод Аранга, сокрытый в самых недрах этого загадочного места. А древний Мин-Ши, черпая из своего богатейшего жизненного опыта, показывает многие непостижимые вещи под совершенно особенным, почти вневременным углом.
Долгие века, прожитые им, даровали этому удивительному созданию поистине уникальный кругозор, и своими знаниями он делится с нами с нескрываемым упоением. Животное начало, то самое, когда-то опьянённое похотью по отношению к Сакуре, уживается в нём с философским взглядом на жизнь и тысячелетней мудростью. Насмешка природы, не иначе.
Он красноречиво повествует о том, что множество людских пороков живут и процветают на протяжении бесчисленных тысячелетий, невзирая на неуклонное развитие цивилизаций, будто передаваясь из поколения в поколение, от родителей к детям незримой нитью. Но в то же самое время именно эти многогранные изъяны и несовершенства делают человеческие создания столь притягательно интересными и порой совершенно непредсказуемыми в своих поступках и устремлениях.
Так, неспешными, но неуклонными шагами, я приближаюсь к разгадке этой величайшей тайны мироустройства. Учусь управлять неистовым, первобытным огнём, порождая его поначалу из самой близкой и естественной стихии — дерева. С подчинением своей воле земли всё обстоит гораздо сложнее: властолюбивое дерево безжалостно вытягивает из неё жизненные силы, ослабляя и повергая в бессилие. Приходится изобретать всё новые и новые способы гармоничного возвращения позаимствованной энергии в её исконное лоно.
Металл же предстаёт истинным, непримиримым противником дерева, его извечным антагонистом. Воспоминания уносят меня в прошлое, где я вижу сурового, вечно угрюмого отца-дровосека с его неизменным топором, безжалостно крушащим беззащитные древесные стволы. Впрочем, даже он, суровый и могучий, словно дикий медведь, старался избирательно выбирать больные, уже обречённые на неминуемую гибель деревья, безошибочно угадывая в них признаки скрытой слабости и увядания. Через этот особый, почти философский подход я постепенно, по крупицам взращиваю свой внутренний баланс, восстанавливая его практически из небытия.
Не берусь судить, сколько драгоценного времени уходит на это поистине титаническое свершение — выравнивание потока пяти стихий внутри себя. Я начинаю глубже осознавать сокровенный смысл учения великого Аранга и скрытую суть того, что издревле крылось в загадочных видениях давно почивших мастеров. Когда неразумно отдаёшь безоговорочное предпочтение лишь одной стихии, пренебрегая остальными, неизбежно возникает губительный природный дисбаланс — противоестественный перекос духовной и физической энергии. Избранное направление бесконтрольно перетягивает на себя весь поток животворящей Ки, безжалостно иссушая и обескровливая остальные.