Воля Небес
Шрифт:
— С помощью покровительства Небес или Подземного Царства можно несколько снизить губительный эффект культивации, отодвинуть раннее старение, продлить отпущенный срок жизни. Именно это и происходит сейчас с тобой, Рен. Ты стоишь в одном шаге от финального рубежа, но всё ещё жив и полон сил. Сама природа хранит и оберегает тебя. Лишь тот, чья несгибаемая воля выдержит все испытания, сможет продвинуться дальше, гораздо дальше, чем ты можешь себе вообразить.
Мне не нужно задавать вопросы — Аранг и без того прекрасно знает, что я жажду услышать.
— Баланс важен всегда и во всём, но мы безвозвратно утратили его. Не Империя, не адепты,
Проникновенные слова Аранга питают мою душу, наполняют её новой силой, укрепляют столь трудно обретённый внутренний баланс. Круговорот стихий вокруг постепенно ускоряется, набирая обороты. И чем дольше он говорит, тем яснее кажется мне этот мир. Всё действительно просто! Не зря мудрецы прошлого так часто повторяли эту истину. Мир в действительности гораздо проще, чем привыкли думать люди — и в этом парадоксе кроется его основная сложность для понимания.
Моя древесная стихия постепенно перестаёт существовать обособленно — теперь все первоэлементы принадлежат мне в равной мере. Благодаря бесценному дару Сакуры я смог постичь всю сокровенную глубину древесной стихии. А благодаря мудрым наставлениям Аранга, осознал, что разница между стихиями заключена лишь в моём субъективном восприятии. На самом же деле они едины и неразрывны, немыслимы одна без другой.
— На Пути культиватора есть множество дверей, — задумчиво тянет древний адепт, глядя куда-то сквозь меня. — И та, что кажется последней, часто лишь первая из тысячи. Но чтобы увидеть следующую, нужно быть готовым сбросить груз пережитого и отречься от старого Пути.
Я пытаюсь осознать его слова, но старик продолжает, словно размышляя вслух:
— В какой-то момент гусенице становится тесно в своём коконе. Если она хочет стать бабочкой, ей придётся отказаться от всего, что делало её гусеницей, — Аранг поднимает сухую ладонь, и над ней возникает мерцающий образ насекомого, расправляющего крылья. — Достигнув предела, нужно отпустить прежнюю форму. Когда придёт время, помни — лотос не страшится огня. Пять лепестков, пять стихий — лишь познавший их единство сможет пройти сквозь очищающее пламя. Не бойся конца, ибо он и есть начало.
Его загадочные речи эхом отдаются во мне, но их смысл ускользает, как вода сквозь пальцы. Я хочу спросить, что значат эти странные слова, но собеседник качает головой:
— Поймёшь, когда настанет время. А сейчас… сейчас важнее другое.
Старик ободряюще улыбается мне и начинает медленно таять, растворяясь в потоках мироздания.
— До новой встречи, мой лучший ученик! Знай, что я всегда незримо был рядом с тобой и никогда не покину тебя! — напоследок произносит он.
Моё измученное тело и воспалённый разум охватывает и переполняет единый, почти бесконечный поток всепроникающей Ки. Долина щедро наполняет меня своей животворной силой, пронизывает до самых кончиков пальцев. Я физически ощущаю, как моё ядро стихий пробуждается и разгорается. Первоэлементы взмывают в небеса, закручиваясь
Ядро стремительно раскаляется и наливается рубиново-красным, продолжая своё головокружительное движение. Его внутренний поток и круговорот энергий неумолимо усиливаются до такой немыслимой степени, что в какой-то миг красное сияние сменяется глубокой, совершенной чернотой. Ядро обретает ониксовое великолепие, распространяя вокруг себя ауру абсолютной силы.
Даже это не предел — это лишь только начало грядущих метаморфоз. Теперь воспламеняется не моё бренное тело, а сама душа — животворящая жизненная энергия стремительно и необратимо перетекает в ментальную, сжигая последние мосты и оковы…
Глава 26
Я прихожу в себя в отдалённой части Сердца Долины, но теперь ощущаю себя единым целым с этим средоточием первозданных сил. Пять стихий, прежде бушевавшие вокруг, теперь трансформируются и изменяются в унисон с моим дыханием и сердцебиением.
Вокруг меня истаивает иллюзорный лотос, сформированный из ослепительных огненных лепестков. От ритмичных ударов сердца каждая стихия отзывается мелкой рябью, а глубокое дыхание вызывает приливы и отливы энергетических волн. На водной глади это смотрится привычно, но подобное поведение других стихий завораживает своей новизной.
Всё пространство окутано ониксовым великолепием моей ауры, распространяющейся вокруг и преображающей саму реальность. Теперь по велению разума я могу подчинять себе любую стихию, хотя это не так просто, как может показаться на первый взгляд.
Древесная стихия окончательно становится продолжением моих помыслов — малейшее намерение тут же воплощается в явь. И дело не в особых возможностях Долины — отныне это неотъемлемая часть меня самого.
Я постиг суть учения Аранга. Он был не просто наставником, а проводником, указывающим путь к безграничному потенциалу, заложенному в каждом из нас. Увы, лишь немногие способны осознать и воплотить в жизнь эту истину.
Пока я исследую свои новые возможности, на границе восприятия возникают знакомые ауры, скользящие по воздуху, окутанные этой стихией.
— Рен, что ты тут устроил? — восклицает Наоки, в её голосе слышится восхищение, смешанное с тревогой.
Мечница восседает на спине Мин-Ши, принявшего облик могучего воздушного змея, словно на обычной лошади.
Непроизвольная улыбка трогает мои губы, и это веселье тут же находит отклик в окружающих стихиях. Твердь под моими ногами принимает очертания каменной глади, и мои спутники мягко опускаются рядом.
— Я был прав, — удовлетворённо кивает яогуай, вновь обретая человеческий облик. — Вот кто должен был стать лучшим учеником Аранга. Пусть на это и потребовалась уйма времени.
— Не должен был… — спокойно возражаю я.
Они вдвоём смотрят на меня с нескрываемым недоумением, явственно читающимся на лицах.
— Давайте обсудим всё по порядку, — взмахом руки я усмиряю взбудораженную стихию.
Обманчивое чувство почти безграничного могущества не покидает меня. Здесь, в Сердце Долины — самом сбалансированном месте в мире — управление стихиями даётся легко, но за его пределами всё будет иначе. Поэтому, прежде чем покинуть это убежище, я спешу поделиться своими открытиями с самыми близкими.