Воровка

Савчук Наталья

— Пей сама, если я буду поить тебя насильно, будет больно. Уснешь здесь, проснешься в замке. Никакой изнуряющей дороги, соблазнов сбежать и глупых попыток оправдаться.

Аарон пользуется моим замешательством. Он приподнимает меня, просовывает ладонь под лопатки и прижимает к себе. Я чувствую жар его тела и послушно запрокидываю голову.

— Умница, — снисходительно улыбается он и вливает настойку мне в рот.

На мгновение наши взгляды встречаются. Аарон не спешит меня отпускать и крепко держит, ждет действия зелья. Он берет мое запястье и

кладет палец на пульс, чтобы наверняка удостовериться в действии снотворного. На тело накатывает слабость, жар отходит на второй план. Надеюсь, что в моих глазах он не увидел ни одного сполоха огня. Это последнее, о чем я думаю, прежде чем провалиться в темноту.

Глава 6

Я открываю глаза и сразу же щурюсь от солнца. Меня слепит. Недовольно кривлюсь и поворачиваюсь на бок, хочу прикрыть лицо ладонью и рассмотреть, где лежу, но мои руки оказываются связаны. Делаю вид, что продолжаю спать и рассматриваю узлы на запястьях. Ободранная кожа саднит, кровоподтеки хочется промыть водой и забинтовать, чтобы не бросались лишний раз на глаза. Но вряд ли можно рассчитывать на снисхождение. От осознания, что со мной могут сделать все что угодно, страх сжимает грудную клетку. Жалею себя и позволяю слезе скатиться по щеке. Плачу без всхлипов, тихо, чтобы было время осмотреться и понять, нахожусь ли я в комнате одна.

Передо мной стоит книжная полка до самого потолка и пара кресел. Скосив взгляд, вниз вижу письменный стол, под которым пряталась.

— Снова ревешь? — дергаюсь, услышав голос Аарона, и оборачиваюсь.

В отличие от меня он переоделся в домашние черные штаны и свободного кроя белую рубашку, которая отлично подчеркивает его натренированное тело.

Аарон садится рядом со мной, а я приподнимаю связанные руки, чтобы он сохранял дистанцию. Истолковав мой жест иначе, он усмехается.

— Я не реву, просто солнце слепит, — игнорируя его веселье, демонстративно прищуриваюсь. — И руки развязать не прошу, знаю и так, что бесполезно.

— А ты попробуй. Попроси, — несмотря на мой протест, он садится вплотную ко мне и нависает надо мной.

Вздыхаю и отворачиваюсь, вжимаю голову в плечи. Его близость пугает.

— Молчишь, — констатирует Аарон и убирает волосы с моего лица. — Действительно думаешь, что я не позволю размять затекшие руки? Наверняка с непривычки довольно трудно проводить все время связанной. Не так ли?

Упорно молчу, игнорирую издевательства. Мне не стоит вестись на ласковую интонацию и умолять, пока нет реальной угрозы. Пусть прощупывает грани и понимает, что я не буду болтать попусту и надоедать своими мольбами. Внезапно мужчина достаёт нож и тянется ко мне. Взвизгиваю и пинаю его ногами, стараюсь выбить из рук нож.

— Стой! Стой! — кричу во все горло.

— Я веревки хочу снять, дурная! — Аарон ловит меня, надавливает коленом на грудь и одним движением перерезает путы. — Все? Могу отпускать?

Мне немного стыдно, что я повела себя столь глупо и показала свой страх. Киваю и замираю, жду, когда смогу нормально

вздохнуть. Едва мужчина отпускает меня, я спешу поправить платье и скрыть оголившиеся колени.

— Тебя заставляли торговать своим телом?

— Нет, — отвечаю кратко, не бросаюсь в долгие объяснения, что платье, которое я забыла у него в комнате вовсе не мое, а прихваченное из дома для утех, где, пытаясь прятаться, изображала продажную женщину.

По выражению лица Аарона вижу, что мой ответ ему не понравился. Он становится раздраженным и с неприкрытой неприязнью смотрит на меня.

— Раздевайся, — глухо бросает мужчина, и садиться в кресло напротив, закидывает ногу на ногу, скрещивает руки на груди, явно намереваясь насладиться процессом.

— Что? — давлюсь воздухом и привстаю, закрываю декольте руками.

— Бальное платье тебе больше не понадобиться, — зло поясняет он и машет рукой, подгоняя.

— Где я могу переодеться?

— Здесь!

— У меня нет сменной одежды! — в тон ему отвечаю я.

Если до этого я думала, что быть в его глазах продажной женщиной выгодно, потому что это позволит мне избежать посягательств, то теперь всерьез задумываюсь, как мне лучше поступить и не обернется ли правда для меня еще большей проблемой.

— Тем лучше, — ядовито заявляет Аарон, поднимая внутри меня волну злости и обиды, — не будет лишнего соблазна сбежать. — Хотя, — протягивает он, кривя губы в усмешке, тебе должно быть привычно ходить раздетой. Придется держать на привязи.

Я вспыхиваю и сжимаю кулаки.

— Зачем я вам? — спрашиваю и одариваю его наполненным яростью взглядом.

— Воровка, которая торгует своим телом, — Аарон будто не слышит моего вопроса, продолжая измываться надо мной. — Тебе понравится моё предложение. К тому же ты готова на всё ради монет, — на последнем слове он делает акцент, выделяет его, будто хочет мне предложить баснословную сумму. — Раз уж твой дар настолько сильный, рожай ребёнка и можешь быть свободна!

Я ошарашено смотрю на него, руки виснут вдоль тела, ноги подгибаются. Ловлю ртом воздух и не могу поверить в услышанное.

— Мой дар, — говорю вслух себе под нос и оседаю.

— Воде идеально подходит воздух. Ты не можешь снять кольцо, потому что мой дар тянется к твоему, а твой к моему. Так уж получилось, что продажная женщина может родить сильного одаренного, без выгоревшей силы.

— Среди одаренных мало женщин с даром воздуха? — не веря в происходящее, касаюсь пылающих щек.

— Много, но сильных мало, а из тех, кто точно выносит способного ребенка лишь ты. Выбора нет ни у тебя, ни у меня. На такую как ты, я осознано никогда бы не взглянул.

Отчаяние вырывается из моего рта вместе с рычанием и криком:

— Проклятый дар! — я готова крушить всю комнату, меня колотит от едва сдерживаемых эмоций, жар обручем сжимает грудную клетку.

Конечно, я не соглашусь на его условия, но смогу выиграть время, чтобы избежать казни и придумать, как сбежать.

— А теперь раздевайся.