Воровские гонки

Христофоров Игорь

– А то мы мало мухлевали с квартирами...

– Ну, мухлевали, конечно... Какой риэлтер не мухлюет... Но чтоб

по три раза продать одно и то же!..

– Пойми, Платоныч, дело пустяшное, - спокойно начал объяснять Барташевский.
– Я у юристов справки уже навел. С нас взятки гладки. До тех пор, пока дом не построен, наше законодательство не признает его собственностью. Регистрации прав на него нет. Вот когда он будет сдан, и приедут обладатели квартир и сойдутся нос к носу у одних и тех же дверей, вот тогда уже нужно будет бежать. А может, и не надо.

Юрист сказал мне, что до нас будет непросто докопаться. В лучшем случае того чиновника в правительстве Москвы, что дал нам лицензию, снимут с работы. У нас потом отберут лицензию. Все. До суда - три года пешим ходом. А мы зарегистрируем новую фирму...

– А если эти... ну, кого мы кинули, на нас наедут?

– Где-нибудь отсидимся.

– В Сибири?

– Упаси Бог!.. В Западной Европе. А потом опять всплывем.

Задумчивостью Рыков стянул все имеющиеся на лбу морщины. Сомнение буграми ходило по коже. Казалось, что был слышен ее скрип.

Телефонный звонок испугал их обоих. У Рыкова почему-то возникло ощущение, что их подслушали и уже хотят предупредить об опасности аферы. Барташевский подумал свое, то, что Рыков не знал, и, вздохнув, отвернулся к свету, сочащемуся сквозь жалюзи.

– Рыков слушает!
– прогудел в "сотовик" хозяин кабинета.

– Вас беспокоят из уголовного розыска, - ответил сухой

незнакомый голос.

Рыкову еще сильнее почудилось, что их все-таки подслушали, и

подслушали так хорошо, что дело уже за считанные секунды дошло до

уголовного розыска. Морщины на лбу тут же исчезли. Почему-то

захотелось встать, хотя Рыков ни перед кем в жизни не вставал.

Даже перед министром, если тот изредка заходил в его кабинет.

– Нами задержан мошенник, специализирующийся на пластиковых кредитных картах. Среди прочих у него обнаружена и одна ваша. Не могли бы вы завтра заехать к нам для дачи свидетельских показаний...

На этот раз Рыков ощутил собственное сердце. Оно радостно забилось. Милиция, в которую он боялся обратиться, и без его просьб отыскала вора.

– Я буду! Обязательно буду!
– рявкнул он в трубку.

Оперативник продиктовал номер кабинета, пообещал заказать пропуск и чрезвычайно вежливо попрощался. В эту минуту Рыкову стало жаль денег, которые он авансом выдал Дегтярю.

– "Бабки" вроде бы нашли!
– оглушил он новостью Барташевского.

– Не может быть?!
– побледнел он.

– А я говорю, нашли! и ни в какой Красноярск тебе ехать не надо!

Дуй за креслом!

Глава тринадцатая

ЭРОТИЧЕСКОЕ ШОУ

У азербайджанца Али еще никогда не было такого удачного дня. То ли он угадал с товаром, завезя к своему овощному лотку на набережной Приморска чуть больше, чем обычно, слив, персиков и яблок, то ли курортники в одну секунду решили стать вегетарианцами, но только деньги текли рекой. Им уже не хватало места в кошельке на брюхе, и Али с небрежностью миллионера сбрасывал купюры прямо в ящичек из-под импортных персиков, стоящий, в свою очередь, под прилавком.

Вот уже третий месяц подряд

Али стоял сам за лотком. У него не было ни одного выходного, но он даже не допускал мысли, чтобы нанять, как это делали другие азербайджанцы на набережной и на трех рынках Приморска, девушку-торговку из Украины или Молдавии. Ему очень нужны были деньги, чтобы откупиться от армии, но еще больше нужны для калыма за невесту. Наверное, он бы уже давно собрал наличные для откупа от службы, но ежедневные взятки милиционерам, хозяину ряда, хозяину набережной и прочим иногда возникающим у лотка бандитам не давали пока этого сделать.

Праздник пришел неожиданно. Он зыбко раскачивался пухлым слоем купюр в ящике из-под импортных персиков, он слепил ярким солнцем, очень похожим на то, что в детстве согревало его в Гяндже. Усы, плотные черные усы, шевелились сами собой, и руки набрасывали невесомые гири на весы.

– Три килограмма апельсинов, - возникло перед лотком неземное создание.

У девушки было неслыханной красоты лицо. Еще не тронутое загаром, свежее, как персик на ветке, оно излучало пьянящий аромат. Но еще сильнее, чем лицо, поражала прическа девушки. Над белоснежной челкой ровными кольцами косичек вздымалось что-то неземное.

Вначале оно показалось Али похожим на ананас, но он тут же укорил себя за сравнение.

– Тебе сами луччи апилсини дам!
– громко объявил он.

– Дэвушка, шашлык купи!
– влез сбоку шашлычник Муса.

У него сегодня дела шли хуже, чем обычно. Возможно, что курортников все-таки поразил вирус вегетарианства.

– Слюшай, нэ мэшай!
– укоротил его Али.
– Сколко? Читире кило?

– Три, - устало пропела девушка.

– Сами люччи! Сами спели апелсин!

Весы врали на восемьдесят граммов, но девушке Али сделал исключение. Он бросил в пластиковую корзину крупный апельсин походом, бережно пересыпал оранжевые мячи в ее пакет, принял деньги и, не считая, бросил их в ящик поверх пухлой кипы.

– А шишлик, дэвушка?!
– напомнил ей Муса.

– Нет-нет, спасибо, - мягко ответила она и поправила черные

очки.
– Мне не нужен шашлык...

Она повернулась от лотка и неожиданно вскрикнула. Апельсины сыпанули на асфальт и с резвостью беглецов-грабителей покатились прочь от ее ног.

– Надо же! Пакет порвался!
– не оборачиваясь к Али, громко возмутилась она и вдруг резко, не сгибая ног в коленях, нагнулась и принялась собирать в пакет ближайшие к ней апельсины.

Черная мини-юбочка вздернулась, и у Али похолодело все внутри. На девушке, на этой сказочной фее, сошедшей с облака в его грубую скучную жизнь, не было трусиков. Она стояла глубоко наклонившись, на ширину плеч расставив ноги, и он впервые увидел то, что мог увидеть только после уплаты калыма.

– Вай-вай, - пропел рядом пораженный Муса.
– Попка - пэрсик, чисти пэрсик. Та-акой красота!

Слова обидели Али. Ему показалось, что неземная девушка в эту секунду как бы отдалась не только ему, но и соседу Мусе, и он выскочил из-за лотка, закрыв ее голое тело собой.