Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— Мы не можем тратить драгоценное время на этого бродягу — необходимо отыскать следы убийцы до темноты, — нетерпеливо промолвил он, и развернулся, чтобы двинуться обратно. Юноша и девушка озадаченно замерли — они никак не ожидали, что доселе прилежный судья попросту отпустит схваченного преступника. Видя их замешательство, У Юньлун неожиданно властно прикрикнул:
— Ну, что вы стоите?! Скорее, светлое время уже подходит к концу! Бросьте этого оборванца — я запомнил его лицо. Завтра утром, я схожу к художнику, который, с моих слов, напишет его портрет, для объявления в розыск. Сейчас нам нужно заняться более важными делами!
Юноша и девушка неохотно убрали мечи, и последовали за
— Этот бродяга лишь прикидывался немым. Нужно немедленно поймать его, и как можно осторожнее — вероятно, это и есть наш убийца.
Инь Шэчи немедленно развернулся, хватаясь за меч, но увидел лишь колышущиеся травы, чуть примятые там, где они изловили поддельного немого. Самого оборванца и след простыл. Му Ваньцин, также повернувшись, зло выругалась.
— Почему ты не дал прирезать его, У Юньлун? — разочарованно бросила она. Азарт охоты на злодея-отравителя заметно увлек девушку. — Даже будь этот задохлик истинным мастером боевых искусств, от наших с Шэчи клинков он не ушел бы.
— Вы стояли слишком близко, — спокойно ответил судья. — Все, что я знаю о мастерах ядов, говорит: подошедшие к ним на расстояние удара могут во мгновение ока расстаться с жизнью. Или я не прав?
— Прав, — изменившимся голосом ответила Ваньцин. — Я бы, может, и защитилась от его яда, даже будь он травой трех звезд, но мой муж… — она неожиданно повернулась к чиновнику, и отвесила ему поясной поклон.
— Спасибо, У Юньлун, — с искренней признательностью промолвила она. — Мы — никто тебе, но ты истово печешься о наших жизнях, и даже отпускаешь злодея ради их сохранения.
— Забота о жизни каждого достойного гражданина великой Сун — мой долг, — безмятежно ответил лоянский судья. — К тому же, я и правда запомнил облик этого оборванца. К утру, весь Лоян будет знать его в лицо. Пойдемте обратно в город — нам незачем и дальше оставаться здесь.
* * *
Темная и худощавая фигура мчалась по лоянским крышам, не нарушая ночную тишину ни единым звуком. Мягкие войлочные сапоги неизвестного полуночника, одетого в черное, и прячущего лицо под маской, словно и не касались поверхности черепицы — призрачно-легкие шаги не колебали даже самые старые и выщербленные из глиняных пластин. Ни ночные обходчики, ни караулы стражи не замечали ловко скользящую по крышам тень: черные одежды скрадывали ее очертания во мраке безлунной ночи, а лампы и фонари неизвестный благоразумно обходил кружным путем.
Странным и неожиданным был путь ночного скрытника. Обходя всевозможные препятствия, он упорно стремился в место, от которого любители тайных и неправедных дел обычно держались подальше — лоянский ямынь. Обойдя его по широкой дуге, чтобы избегнуть казарм стражи, мужчина в черном легко перепрыгнул стену, что окружала присутственное место, и приземлился на заднем дворе.
Неслышно ступая, он обошел все выходящие во двор окна, одно за другим, осторожно проковыривая дырочку в бумажной оклейке ставен каждого, и вглядываясь в темноту за ними. Наконец, неизвестный нашел, что искал — ничем не примечательное окошко, чуть подсвеченное изнутри неяркой лампой. Остановившись, он извлек из наплечной сумы странный прибор — небольшую медную курильницу, полностью закрытую и с длинным носиком, соединенную с маленькой жаровенкой, также закрытой. Мужчина проверил плотность подгонки крышки курильницы, и, сторожко оглядываясь, открыл заслонку жаровни, чтобы раздуть лежащие там угли. Стоило им
Прождав так какое-то время, неизвестный скрытник убрал от окна свое приспособление, вытряхнул из него угли, и тщательно затоптал. Затем, спрятав курильницу в сумку, он вынул из ножен на поясе длинный нож с зачерненным лезвием, которым осторожно убрал в сторону оконную задвижку. Растворив ставни, он неслышно проник внутрь, с оружием наготове.
Воздух в комнате, оказавшейся спальней лоянского судьи, полнился зыбкой дымкой, пахнущей травами — медная курильница исправно сделала свое дело. Скрытник в черном быстро огляделся, и шагнул к постели, занося нож. Рука мужчины рванула в сторону одеяло, прикрывающее спящую фигуру, а стальное острие уже готово было пасть вниз, пронзая лежащего на постели, когда ночной гость застыл на месте — одеяло скрывало лишь несколько узлов с одеждой, устроенных так, чтобы выглядеть лежащим человеком.
Бумажная ширма в углу взорвалась обломками деревянных реек и обрывками бумаги — двое, прятавшиеся за ней, не стали терять время, попросту прорубившись сквозь хлипкую преграду. Лица их были скрыты плотными тканевыми повязками, а острия мечей, тускло сверкнувшие в неверном свете ночника, прянули к ночному вторженцу, стремясь пронзить затянутую в черное фигуру.
Неизвестный едва успел уйти от этой внезапной атаки — если бы не ширма, что самую малость, но задержала напавшую из засады пару, грудь ночного убийцы была бы пробита дважды. Но, настороженный обманкой в постели, и предупрежденный шумом от разрубленной перегородки, он успел уклониться, ловким прыжком отступив к окну, и отделавшись лишь парой прорех на одежде.
Мужчина в черном не стал убегать — отыграв немного расстояния, он атаковал, быстро и мощно, применив рукопашную технику. Поток ци, исторгнутый его ладонью, яркой молнией прошил задымленный воздух комнаты, целя в пару мечников. Один из них, высокий юноша в белом, ударил навстречу своей техникой ци, и двое бойцов застыли в безмолвном противоборстве, пытаясь пересилить друг друга. Спутница юноши, стройная девушка в красном халате, также не осталась в стороне — переждав атаку за спиной соратника, она ловко выметнулась из-под его защиты, уходя от неослабевающего натиска врага вперед и вверх. Быстрая и невесомая, она кувыркнулась в воздухе, отталкиваясь носками сапожек от мореных досок потолка, и метнулась к убийце в черном. Ее меч ударил с безошибочной скоростью и точностью, на мгновение расплывшись серебристым полукружьем. Ночной гость, испуганно вскрикнув, вынужденно прекратил атаку, и отступил, спасая свою жизнь. Самый кончик острия клинка прочертил кровавую полосу на его груди, а следом, мужчине в черном пришлось уклоняться от меча подоспевшего юноши. Клинки юных воителей слаженно разили снова и снова, и ночной убийца, вынужденный отступать и защищаться, в конце концов был зажат в углу.
— Сдавайся, и мы не причиним тебе вреда, — голос Инь Шэчи звучал невнятно, приглушенный пропитанной целебным настоем маской, но его меч был недвусмысленно направлен в лицо неизвестного. — Ты — не ровня ни нам, ни У Юньлуну, предвидевшему каждый твой шаг. Если ты раскаешься в своих злодеяниях, то можешь надеяться на милосердие — получив признание, господин сяньвэй вряд ли откажется подарить тебе быструю казнь без пыток.
— Верно, — поддакнула Му Ваньцин, и кровожадно добавила:
— Но можем и продолжить драку — я проторчала в этой спальне целую ночь, сидя на неудобном стуле, и мне не терпится отрубить тебе пару лишних конечностей, — острие ее клинка нетерпеливо качнулось к правой руке мужчины.