Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— У Юньлун! Поскорее выполни свою работу, и отыщи убийцу! Мне бы не хотелось неделями торчать в Лояне, ожидая вестей о нем, — лоянский судья и глазом не моргнул на ее невежливость.
— Разумеется, госпожа Инь, — безмятежно ответил он. — Я приложу к этому все усилия. Ваша помощь будет кстати, — заговорил он с Инь Шэчи, — и не только в бою со злодеем. Не согласитесь ли вы присутствовать на вскрытии? Я уже пригласил одного из лоянских целителей, но мнения опытного воина и мастерицы ядов будут полезны, — Шэчи вопросительно посмотрел на жену. Та спокойно кивнула в ответ.
— Хорошо, — с небольшим сомнением ответил юноша. Кровь и смерть уже не были ему в
— Раз уж мы взялись помогать вам, господин сяньвэй — поможем и в этом.
— Замечательно, — едва заметная улыбка промелькнула на лице У Юньлуна. — Пойдёмте, господин Инь, госпожа Инь, — он сделал приглашающий жест, и двинулся следом за стражниками, что загрузили на тележку свою скорбную ношу, и направились вниз по улице. Шэчи с женой последовали за ним, сопровождаемые перешептываниями зевак.
* * *
Труп неизвестного нищего, лежащий на широком деревянном столе, выглядел одновременно жутко и жалко. Раздутый, посиневший, со сведенными предсмертной судорогой пальцами, которые Инь Шэчи с трудом удалось разжать, ничего не сломав, он уже был освобождён от одежды доктором Се Ганом — целителем, которого У Юньлун пригласил для проведения вскрытия. Полностью седой, с широким бородатым лицом, на котором дружелюбная улыбка была частой гостьей, доктор Се показался бы Инь Шэчи добрым дедушкой, если бы не равнодушная деловитость, с которой пожилой врачеватель осматривал мертвеца.
Се Ган
— Следов внешних травм и ран не видно, кроме трёх синяков, каждый с персиковую косточку размером — на животе, и под обеими ключицами, — бесстрастно отметил целитель, ощупывая живот трупа. — Что скажете, господин Инь, госпожа Инь?
Шэчи, преодолевая брезгливость, наклонился ближе к голому трупу, и принялся разглядывать указанные синяки. Его жена осталась на месте, безразличная к ранам, не причиненным ядом. Она явно чувствовала себя неуютно, переминаясь с ноги на ногу и беспокойно оглядываясь — пребывание в темнице лоянского ямыня, пусть и в качестве приглашенных гостей, заметно действовало ей на нервы. Шэчи, ранее не бывавший в подобных местах, поначалу оглядывался с интересом, осмотрев тюремные камеры, кресло и столик судьи, колодки для заключённых, и тот самый стол, на который стражники сгрузили труп — он, несомненно, чаще всего использовался для телесных наказаний. Присутствующий здесь же У Юньлун не удостаивал тюремную обстановку ни единым взглядом, с ожиданием глядя на целителя и молодую пару воинов.
— Техника парализации, — уверенно заключил Инь Шэчи, закончив осмотр. — Наш злодей не владеет пальцевым техниками, но явно не новичок в боевых искусствах. У меня получилось бы грубее.
— Хорошо, — в спокойном голосе лоянского судьи прозвучала нотка нетерпения. — Ты записываешь, А Чжун? — он бросил короткий взгляд на своего слугу, устроившегося за столом судьи с письменным прибором. Прислужник, круглолицый и черноусый мужчина, безмолвно
— Продолжайте осмотр, доктор Се, — распорядился чиновник.
Се Ган коротко кивнул, и извлёк из короба с врачебными инструментами небольшую продолговатую пластину, блеснувшую серебром в пламени свечей, а следом за ней — деревянные щипцы. Действуя щипцами, он кое-как разжал челюсти мертвеца, сведенные трупным окоченением, придавил распухший язык, и осторожно ввел серебряную пластину в горло мертвого тела. Пошевелив ей внутри, он извлёк инструмент обратно, с той же осторожностью.
— Есть признаки яда, — задумчиво промолвил он, разглядывая испачканную в черной слизи серебряную поверхность. — Волчья отрава, и, возможно, трава трёх звёзд. В остальном — не уверен. Ну-ка, — он поднес серебряную пластину к лицу, с явным намерением обнюхать. В следующее же мгновение пластинка зазвенела по полу, выбитая из рук Се Гана. Тот растерянно моргнул, потирая затянутые в рукавицы ладони.
— Смерти ищешь, недоумок? — возмущённо спросила Му Ваньцин, опуская разряженный наручный стреломет. — Трупный яд делает многие виды отравы сильнее. Cтарый трюк ядоделов — напичкать какого-нибудь несчастного отравой по уши, и дать погнить с недельку, или подольше. Нанюхайся ты этой дряни, я не дала бы за твою жизнь и ломаного медяка.
— Имей уважение к моим сединам, наглая юница, — неуверенно огрызнулся целитель. — Я тебе в деды гожусь.
— Я считаю, это вы должны проявить уважение к моей жене, господин Се, — насмешливо улыбаясь, заметил Инь Шэчи. — Как-никак, она спасла вам жизнь, — целитель потерянно закряхтел.
— Это… благодарю вас, госпожа Инь, — с сомнением пробормотал он, кланяясь девушке.
— Не стоит, — с покровительственным видом бросила та. — Главное, не тяни к лицу всякую гадость, точно несмышленый младенец. Яд можно развести в воде, — бесцеремонно отобрав у лекаря деревянные щипцы, она подняла ими серебряную пластину. Удерживая ее на отлете, Ваньцин добавила:
— Так, отрава потеряет в силе, но ее свойства все ещё можно будет распознать. У Юньлун! Пошли своего слугу за водой, — тут же потребовала она. Чиновник вновь оставил ее пренебрежение вежеством без малейшего внимания.
— А Чжун, сбегай наверх, — приказал он слуге.
Тот, все так же безмолвный, покорно кивнул, и спешно двинулся наружу. Вскоре, он вернулся с плошкой воды, в которую немедленно отправилась измазанная в отраве пластина. Му Ваньцин сосредоточенно поболтала ей в миске, не разжимая щипцов, и вгляделась в темнеющую жидкость.
— Ты ошибся — волчьей отравы здесь нет, — поведала она Се Гану. — Гляди — цвет светло-бурый. Это нужно вынести на свежий воздух, и вскипятить, чтобы получить осадок, — кивнула она на отравленную воду. — Делать это надо подальше от людей — пар от кипятка будет опасен. Но сперва… — девушка задумчиво огляделась, и взяла из ящика с лекарскими инструментами короткий нож.
— Дай-ка одну из своих рукавиц, — велела она доктору Се. Тот безропотно снял защиту с левой руки, и протянул Ваньцин, даже не думая спорить.
Девушка вынула из плошки с отравой серебряную пластину, и, сунув ее в рукавицу, опустила ту обратно в воду, удерживая холщовую ткань щипцами, вместе с пластиной. Попутно, она осторожно провела по серебру ножом, вызвав неприятный скрежет. Отложив пластину, щипцы, и нож на стол к мертвецу, она вынула рукавицу наружу, и дождалась, пока стечет вода. Вывернув мокрый и грязный холст наизнанку, она сунула его под нос Се Гану. Тот невольно отшатнулся.