Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
Глава 36
Повествующая о долгих поисках, которые завершились странной находкой
По мнению Инь Шэчи, поход в руины старого города не задался с самого начала. Перекусив скромной чиновничьей пищей, он с женой и У Юньлуном оседали коней, и быстро добрались до границы развалин, где без труда отыскали охраняющих ее стражников. С них и начались первые трудности — стражи городской границы истово клялись в том, что на их участке не было нарушителей уже несколько месяцев. Даже когда потерявший терпение чиновник принялся грозить им всевозможными карами, от лишения жалования до телесных наказаний, стражники с неподдельной искренностью продолжали уверять лоянского судью, что не пропустили мимо себя ни души. Когда
Старый город встретил троицу запустением, буйной растительностью под ногами, и побегами плюща, щедро опутывающими траченые временем камни. Позеленевшие от плесени развалины торчали из земли то тут, то там, словно странные кумирни, возведенные неведомыми племенами для их чуждых божеств. Как отметила Му Ваньцин, травы трех звезд нигде не было видно, на что У Юньлун просветил юношу и девушку, что хитрые воры, временами прокрадывающиеся мимо стражи, давно подчистили окраины руин от ядовитой травы. Тем из них, кто желал заработать на редком яде в нынешние дни, приходилось забираться все глубже в недра старого города, а найдя искомое — со всех ног спешить обратно, рискуя быть пойманными. Или, по нехотному признанию лоянского судьи, тратиться на взятки страже, для беспрепятственного прохода в развалины и обратно. И то, и другое поднимало цену на траву трех звезд все выше и выше, но спрос на лоянский растительный яд не падал, из-за его силы и незаметности. По словам Му Ваньцин, одной капли бесцветной и безвкусной выжимки из стеблей и цветов этой ядовитой травы хватало, чтобы убить человека, а значит, разыскиваемый убийца, составляя свой странный яд, использовал не больше одного соцветия.
Следуя за уверенно движущимся к одному ему ведомой цели У Юньлуном, Инь Шэчи не мог не усомниться в том, что поиски каких-либо следов в этом царстве разрухи и буйной растительности, зеленым ковром покрывающей все вокруг, могут увенчаться успехом. Чиновник в ответ обратил внимание молодой пары на круглую проплешину в зелени, понемногу зарастающую молодой травой — по его словам, так выглядели следы уборки травы трех звезд. Это поразительно ядовитое растение следовало извлекать из земли с превеликой осторожностью, предварительно окопав со всех сторон — даже один-единственный перерезанный корешок грозил незадачливому сборщику смертью. Рабочие, чистившие руины от ядовитой травы, пользовались более простыми способами — огнем и лопатами на длинных ручках, — но для них, сохранность травы трех звезд не имела значения. На эту новость, Му Ваньцин приободрилась, заявив, что найти следы сегодняшнего сбора ядовитого урожая, а с ним — и следы убийцы, не составит труда; заодно, они смогут отыскать пучок-другой ядовитой травы для нужд самой девушки. На это, У Юньлун вновь притворился утратившим слух, а Шэчи молча порадовался его терпению.
Спустя около получаса, троица продвинулась в глубину руин, туда, где нога человека ступала много реже. Му Ваньцин глядела на мир с искренним довольством, заметным даже из-под вуали — им удалось отыскать три пучка ядовитой травы, и девушка ловко и быстро собрала их все, пользуясь верным коротким мечом вместо лопаты. Затем, Ваньцин споро обработала стебли и соцветия с помощью извлеченных из наплечной сумы инструментов, наполнив ядовитой выжимкой несколько глиняных бутылочек, и, сопровождаемая Инь Шэчи, продолжила путь. Они быстро нагнали У Юньлуна, который за это время в одиночку убрел вперед на ли-полтора, вновь прикинувшись глухим, а заодно, и слепым, по отношению к незаконному сбору
Заметно было, что эта часть старого города видит людей очень редко. Меж камней развалин шмыгали зеленые ящерицы, не особо сторонясь троих путников. Птицы разводили свои трели, и не думая сниматься с ветвей деревьев и верхушек каменных остовов домов при звуке людских шагов. Окрестные травы росли все буйнее и гуще, а трава трех звезд стала попадаться чаще. Следы ее свежего сбора, впрочем, так и не появились. У Юньлун предложил было приостановить продвижение вперед, и обойти округу в поисках следов, когда его слова прервал звонкий возглас Му Ваньцин.
— Там человек! — затянутая в перчатку рука девушки указывала левее направления их движения. — Убегает!
Шэчи не стал подвергать слова жены сомнению, хотя сам не увидел ничего — у юноши уже было время убедиться в зоркости Ваньцин. Он, не медля ни мгновения, сорвался с места, применяя технику шагов; Му Ваньцин ничуть не отстала от него. Переглянувшись, они одновременно кивнули друг другу — с практикой Семи Мечей Привязанности, в бою, и сходном с ним преследовании, им все реже требовались слова. Девушка ловко вспрыгнула на плечи мужа; тот, ничуть не замедлив свой бег, поднял руки к плечам и поддержал ноги Ваньцин. Юная воительница без особых сомнений ступила на ладони Шэчи, который напряг руки в одном резком, пружинистом усилии, и метнул жену вперед. Та, оттолкнувшись ногами для пущей скорости, улетела вперед легкой стрелой, и приземлилась прямо перед бегущим. Меч Му Ваньцин сверкнул, покидая ножны, и уперся в шею неизвестного.
Инь Шэчи настиг преследуемого мгновения спустя. Пойманный ими мужчина выглядел ужасно — грязный и оборванный, он был тощ и бледен, словно обтянутый обескровленной кожей скелет. Глаза незнакомца лихорадочно блестели, словно у горячечного больного, а на костистом лице, чьи скулы, казалось, вот-вот прорвут морщинистую кожу, выделялись редкие, белесые до прозрачности брови. Ни волоском больше не росло ни на его лысом, гладком черепе, ни на подбородке, ни под носом.
— Он не говорит ни слова, муж мой, — раздраженно бросила Ваньцин, все так же угрожая незнакомцу мечом. Шэчи тоже вынул клинок из ножен — он не собирался недооценивать неизвестного из-за его жалкой внешности. — Только мычит.
— Как удобно для него, — насмешливо промолвил юноша. Наставив клинок на незнакомца, он строго обратился к нему:
— Если ты решил прикинуться немым, чтобы избегнуть наказания, это не поможет — лоянские стражники палками выбьют из тебя все нужные признания!
Тощий оборванец лишь промычал нечто невнятное в ответ, не разжимая губ, и уставившись на Инь Шэчи коровьим взглядом. Отчаянно жестикулируя, неизвестный попытался что-то объяснить молодым супругам — громко мыча, он указывал на себя, на траву под ногами, на оставшуюся позади заселенную часть города, и, чаще прочего и с особо настойчивым мычанием — в небеса. Шэчи раздраженно скривился — разгадывать подобные загадки ему совершенно не хотелось.
К юным воинам и их пленнику присоединился тяжело дышащий У Юньлун. Чиновник порядком запыхался после быстрого бега по неровной почве развалин, а его сапоги и полы халата измазались травяным соком, но ничто не могло отвратить лоянского судью от исполнения долга — едва остановившись, он заговорил, обращаясь к пойманному:
— Как твое имя? Как ты проник сюда, мимо правительственной охраны? Имеются ли у тебя при себе запрещенные к сбору ядовитые травы?
— Он немой, — с тяжелым вздохом поведала Ваньцин. — Мычит и кривляется, точно помешанный. Вряд ли он — наш убийца: в жалком тельце этого оборванца едва душа держится. Но, раз уж он преступил закон, пробравшись сюда, мы можем избавиться от него для тебя, У Юньлун, — она чуть отвела назад руку с мечом. Незнакомец, в ужасе округлив глаза, испуганно замычал, все так же не разжимая губ.
— За проникновение в старый город не казнят, — отмахнулся чиновник, и вновь обратился к неизвестному бродяге:
— С какой целью ты здесь? Где твои инструменты? Подкупил ли ты стражников, или же пробрался мимо них? Есть ли у тебя сообщники?
— Я была о тебе лучшего мнения, У Юньлун, — ехидным тоном протянула Му Ваньцин. — Нет, я верю, что доблестная лоянская стража и немого разговорит, но я что-то не вижу здесь нужных для этого приспособлений — палок, дыбы, каленого железа, и прочего, — чиновник не обратил на ее слова ни малейшего внимания.