Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
Ма Даюань вскочил из-за стола, и с легким испугом посмотрел на опустевшую винную чашу в своей руке. Жажда мести, подогретая вином, едва не привела его к тем самым крамольным думам, которые он старательно отрицал. Поспешно отставив кубок, старейшина вышел на двор. Ему срочно требовалось отвлечься, и, что важнее, окончательно изгнать из сердца подлые мысли, никак не желающие уходить.
* * *
— Весть, что я хочу сообщить вам, собратья, и тебе, глава, заслуживает самого пристального внимания, — Си Шаньхэ, держащий слово перед спешно собранной по его просьбе верхушкой Клана Нищих, выглядел усталым и осунувшимся, смотрясь на все свои пять
— Около месяца назад, мне доложили об очередном движении воинских сил империи Ляо, — продолжил мужчина, и присутствующие, все как один, невольно подобрались. Новости, начинающиеся подобным образом, не могли быть хорошими. — Армия провинции Сицзин снялась со своих обычных лагерей, и двинулась на юго-восток, проводя в пути дополнительные рекрутские наборы. Схожие шевеления начались в наньцзинской армии — ее командиры начали спешно увеличивать число солдат, и ужесточили каждодневные тренировки. Цены на работу кузнецов, бронников, шорников, сапожников, и портных в Ляо поднялись едва ли не вдвое от прежних — всех новобранцев спешно вооружают и одевают. Конезаводчики и вовсе перестали торговать лошадьми, годными под военное седло — армия вымела всех подчистую. Думаю, мне нет нужды говорить, куда направится вся эта сила, стоит ей закончить острить свои мечи и копья, — седовласый старейшина криво усмехнулся.
— Армии провинций Сицзин и Наньцзин даже в худшие для Ляо годы достигали числа в двадцать-тридцать тысяч, — задумчиво промолвил У Чанфэн, почесывая пегую бородку. — И неудивительно: они — основа той военной силы, что кидани неизменно ведут против Сун, — собравшиеся ответили ему смурными взглядами.
— Вместе со всеми свеженабранными рекрутами, численность киданьского воинства достигнет не менее, чем сорока тысяч, — добавил Си Шаньхэ. — Если же принять во внимание войска из личного владения Елюй Нелугу, можно смело добавлять еще пять. Чуский принц вновь стоит во главе вражеских сил, — безрадостно промолвил он. — Немногого стоят обещания этого подлого варвара, — Цяо Фэн, о чем-то напряженно раздумывающий, рассеянно кивнул.
— Могут ли эти передвижения быть следствием некоей внутренней распри? — отрешенно спросил он.
— Нет, глава, — вздохнул старейшина Си. — Меркитское восстание давным-давно подавлено, и власть Елюй Хунцзи над племенами Ляо крепка, как никогда. Киданям не с кем воевать внутри своей империи, тем паче — на ее юге, преданном Елюй Чунъюаню и его сыну.
— Быть может, принц Чу решил покуситься на трон? — предположил Цюань Гуаньцин. Старейшина ветви Дачжи не остался свободным от захватившего всех напряжения — обычно отстраненный, сейчас он ловил каждое слово седовласого старейшины, принесшего дурные вести. — Елюй Нелугу горд, и презирает своего двоюродного брата, занимающего престол Ляо не по праву. Что, если нынешние перемещения войск — бросок дракона, и прыжок тигра[3], а не очередное вторжение в Сун?
— Я проверил эту возможность первым же делом, — ответил Си Шаньхэ, недовольно кривясь. — Такое было бы радостью для нас, как и для всех подданных Сына Неба. Увы, но я могу сказать со всей уверенностью: император Даоцзун осведомлен о действиях своего родича, и всецело поддерживает их. Новобранцы сицзинской и наньцзинской армий призваны именем государя, а ремесленники, обеспечивающие их оружием, болтают о личном указе Елюй Хунцзи, что повелевает им не брать платы с армии. Мы с вами, уважаемые собратья, станем свидетелями крупнейшего вторжения Ляо в Сун, вторжения, каких Срединная Равнина не знала уже сотни лет.
Высокопоставленные нищие ненадолго погрузились в безрадостное молчание. На их лицах господствовали выражения разной степени мрачности;
— Мы, несомненно, соберем всех младших, кого только сможем, и выступим на помощь правительственным войскам, — уверенно промолвил он, встав на ноги и расправив плечи. Ничто не напоминало о недавнем тяжелом ранении главы Клана Нищих, кроме, разве что, легкой бледности — заботами жены и соратников, Цяо Фэн полностью выздоровел, и уже восстановил прежнюю силу усердными тренировками.
— С этого дня, каждый из вас направит все силы против киданей, — его звучный голос, казалось, заполнил собой гостиную дома главы, в которой проходил совет. Оружие и памятные трофеи, щедро украшающие простые деревянные стены, словно отзывались на слова мужчины неслышным звоном. — Я не потерплю никаких внутренних разногласий, или дрязг с вольными странниками. Никаких, слышите?! — повысил он голос, обводя соратников суровым взглядом. Заместитель главы, прекрасно понимая, кого он имеет в виду, сердито сверкнул глазами из-под седых бровей. Их взоры — сочащийся злой обидой Ма Даюаня, и исполненный стальной твердости Цяо Фэна, — столкнулись в противоборстве, но совсем ненадолго: старейшина Ма не выдержал, и отвернулся.
— Любой, кто в это трудное время своей волей обнажит меч против другого ханьца, будет приравнен мною к пособнику врага, — отчеканил Цяо Фэн. — И знайте: горе таковым, если они найдутся, — нищие молча внимали главе, не говоря ни слова поперек.
— Также, мы немедленно отправим весть в Бяньцзин, — уже спокойнее продолжил мужчина. — Старейшина Ма, я попрошу вас заняться этим, — привстав, Ма Даюань отвесил главе короткий поклон.
— А сейчас, я жду от вас предложений о том, как нам сообща облегчить ратный труд сунских войск, — закончил Цяо Фэн. — Высказывайте любые мысли, неважно, насколько странные. Может статься, одна из них натолкнет кого-нибудь из нас на стоящую идею, — нищие, вопреки его словам, не спешили отпускать на волю полет мысли, вместо этого принявшись тщательно обдумывать свои предложения. Пальцы старательно скребли бороды и затылки, брови хмурились изо всех сил, пытаясь расшевелить умы, а глотки издавали задумчивое мычание и хмыканье.
— Мы можем закупить побольше риса в Юньнани — южная земля богато уродила в этом году, и зерно нынче дешево. Закупленное нужно послать в Шэньси, караванами, — наконец, родил идею Ма Даюань. — Правительственные командиры вечно держат своих подчиненных полуголодными, выдавая им полные миски еды лишь в день решающей битвы. Плотно набитые желудки придадут силы и бодрости солдатам и ополченцам.
— Замечательно, старейшина Ма, — благодарно улыбнулся Цяо Фэн. — Вам же я и поручу заняться этим вопросом, вместе с нашим казначеем. Не жалейте золота и серебра на это благое дело, старейшина Чжан, — кивнул он худому и малорослому мужчине, сидящему рядом с четырьмя великими старейшинами. Тот с постным видом кивнул, и, вытащив из-за пояса небольшой абак, принялся с задумчивым видом перекидывать костяшки.
— В обычное время, люди прячутся от рекрутских наборов, — высказался старейшина Сян, сухощавый седовласый мужчина, начальствующий над обучением воинов клана боевым искусствам. — Мы можем обязать наших младших распространять повсюду весть об угрозе с севера, вместо их обычного попрошайничества. Зная, за что им предстоит сражаться, больше людей выйдет навстречу правительственным солдатам, дабы принять воинскую повинность.
— Благодарю вас, старейшина, но этого мы делать не будем, — вежливо ответил глава. — Подобные вести лишь посеют страх в сердцах простого люда, и побудят его бежать от войны. Беженцы заполонят дороги в южные провинции, села и хуторы опустеют, а на оставленных землях воцарится беззаконие. Новость о вторжении должна достигнуть лишь тех ушей, что смогут принять ее надлежащим образом, — старейшина, прокряхтев в бороду что-то извиняющееся, уставился в окно.