Восход Луны

Гепард Лайри

Нет, рыцарь не может предать свою любовь! Свою мечту, которой он посвятил всего себя без остатка. Сейчас, когда он так близко от нее.

И никогда больше.

Хардхорн делает шаг вперед. Сердце взывает к ней, умоляя ответить его отчаянному зову.

...И ее душа страстно откликается, так мучительно истосковавшись по этому призыву. Она ждала его семь веков. Семь долгих веков душераздирающего одиночества... Селестия срывается с места. Кобылица белоснежным вихрем проносится по педантично выстриженным газонам, уложенным мозаичным разноцветным узором дорожкам. Слезы радужным бисером срываются с ее длинных ресниц и теряются в сияющих переливах северного сияния волшебной гривы. Всхрапнув и призывно заржав, Хардхорн предается бешеному галопу. Пламенным штормом он летит, будто вовсе и не касаясь копытами

земли, навстречу своей судьбе. Навстречу своему новому рассвету.

Они налетают друг на друга, закружившись в стремительном танце. Встав на дыбы, они словно летят в ураганном чувственном вальсе, преисполненном упоения, радости и воистину искреннего, жеребячьего восторга, не обращая внимания ни на кого из остолбеневших в изумлении и немом непонимании присутствующих пони. Все барьеры рухнули, а рамки приличий и дворцового этикета были отброшены и позабыты... да и какое дело им до остальных?! В целом мире были только они вдвоем, и их любовь, что так долго томилась и ждала этого чудного мгновения единения.

– Прошу.
– Горячий шёпот согревает его нос, как только она заключила его в объятия мягких и пушистых, словно облако, крыльев.
– Умоляю, скажи мне, что ты не призрак! Что ты не один из моих снов, что так долго были моим единственным утешением, что даровали счастье лишь на мгновения краткого забвения, а наутро оставляли в горьком одиночестве! Что ты не истаешь на моих глазах и не покинешь меня вновь!..

– Отныне - никогда!
– Выдыхает он...

Селестия обнимает его, накрыв крыльями, и крепко прижимает к груди, будто желая скрыть его от всего остального мира, как ценнейшее из всех сокровищ - и не отдавать его никому. Хардхорн тонет в ее пастельных радужных волосах, пахнущих свежестью и чистотой выси бескрайнего неба и нотками неописуемых, чудесных и сказочных сладостей, прижимается к ней и внимает биению ее сердца в унисон своему, вдыхая чувственный аромат тела, тепло которого ласкает его истомившуюся в заточении боли и мрака душу. Вихри магии, порожденные избытком вскипевших чувств, проносятся искрящимися всполохами по завиткам их рогов. В ясных лучезарных глазах Селестии, что целую вечность назад пленили его, Хардхорн находит долгожданное умиротворение и счастье.

...Когда первый вал эмоций и чувств немного улегся, принцесса и паладин слегка разжали объятия, все еще не смея отпустить друг друга. Первый миг дивного, будто из сказочного сна, забвения прошел, и пора было вернуться к насущной реальности. Настало время вопросов, что настойчиво рвались наружу из чертогов разума.

– Аврора моя, кто же и как снял проклятие? Как мы вернулись к жизни?

– Я провела, - ее тихий шепот пропитан эхом так долго скрываемой боли, - много веков в бесплотных попытках и отчаянии. Сотни лет блуждания в лабиринте загадок. В своих поисках я зашла так далеко, насколько это представлялось возможным... и невозможным. Самые древние манускрипты, свитки, являющиеся первыми пробами пера научной мысли, вычурные скрижали таинственных авторов, и даже полуреальные мифы и легенды, в которых вымысел не отличить от истины... все они хранили молчание. Ничто из этого не могло или не хотело дать мне искомых ответов. И в финальном итоге из всего букета теорий, гипотез и предположений осталась лишь одна единственно верная истина: чары, наложенные Дискордом, мог снять только...
– У Селестии вдруг перехватило дыхание.

«...он сам».

Пораженный внезапной догадкой, единорог поднял глаза и бросил взгляд на то самое место, где должен стоять Дух Хаоса, обреченный на вечное заточение. Только сейчас Хардхорн начал осознавать, по какой причине вышеназванный криминальный элемент отсутствовал ныне в парке и на своем каменном пьедестале.

– Дискорд и был здесь.
– Фесликорн, будто огромная и мягкая саблезубая кошка, идеально точно воспользовавшись моментом, бесшумно возник за спинами влюбленных и нерушимой скалой навис над ними обоими, заставив своим внезапным появлением вполне явственно вздрогнуть.
– Сегодня утром. Конечно же, ему не удалось незамеченным проскользнуть и творить свои фокусы. Мимо меня даже мышь не проскочит.
– Зрачки Нортлайта хищно и опасно сузились, в глубине их полыхнул демонический огонь.
– Не говоря уже о целом драконикусе, что

на полотне нашего магического фона топчется, словно як в посудной лавке.

А вопросы зрели, становясь все агрессивнее и назойливее, уподобляясь рою железных ос, нестерпимо жалящих мозг. Но ни Хардхорн, ни Селестия не успели озвучить хоть один из них: Нортлайт продолжил рассказ, окончательно и бесповоротно захватывая инициативу повествования и полностью владея сложившейся ситуацией. И он явно этим наслаждался, что было заметно не только по красноречивому выражению морды и янтарным глазам цвета пятидесяти оттенков расплавленного золота, но и по возбужденному подергиванию кончиков ушей.

– Однако Дискорд изволил совершать променад не в статусе гордого одиночки, а в компании одной нашей знакомой желтенькой пегаски.

– Флаттершай, - тихо произнесла Селестия.

– Именно.
– Фесликорн покачал головой и усмехнулся.
– И признаться, я в жизни не видел зрелища ироничнее и забавнее: саркастичный Дух Хаоса, вечно насмехавшийся над смертными созданиями с высоты своего бессмертия, и его пассия, миловидная розовогривая пегасочка, само воплощение вселенской доброты и робости, с чистой, аки слеза жеребенка, душой... что, впрочем, никак не мешает ей с невероятной ловкостью и мастерством вить из старого змея веревки, скручивая того в весьма эффектный узел. Во всех подразумеваемых смыслах…

Услышав историю о твоей передряге, друже, она никак не могла остаться равнодушной. Дискорд сопротивлялся, извивался, упирался, и даже растекался и рассыпался, проходя через все стадии принятия неизбежного, но разве можно отказать столь трогательно просящим зеленым глазкам?.. Поражение было неминуемо. И вот, благодаря ее настойчивости, Хард, мы имеем удовольствие лицезреть тебя теплым и живым. А я вдобавок от души повеселился, наблюдая сию трагикомедию в исполнении театра одного актера.

Эмоции на мордочке Селестии сменялись пестрым калейдоскопом: недоумение, изумление, после переходящие в радость и неимоверный восторг. С нескрываемым облегчением глубоко вздохнув, будто сбросив с плеч невероятный груз, она скрыла свои, только ей понятные думы за веером длинных густых черных ресниц, будто внутренне соглашаясь с неким провидением, столь неожиданно вмешавшимся в ход секретного проекта поистине божественного масштаба.

– Я даже не знаю, что вызывает у меня большее удивление, - Хардхорн, быстро обдумав полученную информацию, решил все же первым прервать нависшее молчание. Признаться, голова его шла кругом от столь неожиданных поворотов.
– Факт того, что ты, милая моя зазноба, освободила нашего древнего непредсказуемого врага из каменного плена и даровала ему свободу, или то, что этот самый древний враг по велению удивительных обстоятельств вдруг... одружбомагичился и снял с нас свое скверное проклятие, что принесло так много горя, и не только нам.

– Порой ради достижения высшей цели необходимо перерасставлять приоритеты, - Селестия ласково и в то же время с игривой ноткой мазнула его по щеке маховым пером.
– И некоторые, ранее недопустимые даже в мыслях подходы и точки зрения становятся понятными и обретают практический смысл лишь через определенный промежуток времени. Дискорд является воплощением одного из фундаментальных аспектов Вселенной - Хаоса как первопричины всего сущего. Его мощь в рамках нашей реальности практически безгранична. Будучи союзником, он может принести Эквестрии немало пользы. Но для этого нужно было сделать так, чтобы он САМ захотел им для нас стать. И вот спустя тысячелетие у меня появилась уникальная возможность не только удержать своенравного драконикуса в узде, но и заполучить его в друзья... и помогли мне в этом оживленные Элементы Гармонии, в частности, та самая пегаска по имени Флаттершай, воплощение Элемента Доброты. Милое дитя обладает уникальным и редким даром, и я не прогадала, сделав ставку на эту крылатую лошадку. И мною лелеялась надежда на то, что в будущем Дискорд согласится мне помочь.
– Селестия взяла недолгую паузу.
– Мне нужно было, чтобы образовавшаяся дружественная связь между Элементами и Духом Хаоса укрепилась настолько, что его мировоззрение подверглось бы необратимым изменениям, и в конечном итоге приняло наши устои и мораль. И уже затем мне бы удалось аккуратно подвести Дискорда к моему замыслу...