Восхождение на пустующий трон

Волков Кирилл Валерьевич

Знак подан, корабли «Золотой мантикоры», «Бордовых парусов» и «Черного черепа» начали рассредоточивать по всему периметру. Последовал залп из пушек Тича, затем еще и еще, но уже с разных сторон громыхали пушки. Верхушки башен, на которых стояли часовые, уже поражены и понемногу стали рассыпаться. И началась паника внутри форта. Нагрянули пираты всем скопом своим, наплыли морские хищники на ни в чем не повинных испанцев, что лишь посмели так сильно якшаться с самым ненавистным человеком среди всех подонков, разбойников и чудовищ. Подписали пять сотен человек себе смертный приговор.

Команда «Пандоры» в полном составе находились на палубе и ждала, когда же их капитан отдаст

приказ об атаке, ведь кроме того залпа из фальконетов и мортир, ни разу не был поднесен фитиль горящий к сухому чернющему пороху, еще ни разу не отбросило ударной волной храбрых матросов. Квартирмейстер, как и должен был, уже начал замечать нарастающее недовольство команды и обратился к своему капитану.

— Почему мы-то ждем? Чего выжидаем?!

Одарил наш юноша лишь молчанием своим заместителя, что так старался выяснить причину замешательства. Но великий корабль все плыл на форт, не сбавляя темпа, и готовился наш молодой человек к свершению. Чуть завалил траекторию, да настолько сильно, что шла Пандора по касательной к одному помосту.

— Почему мы даже скорость не сбавляем?! Эдвард?! — и схватили цепкие загорелые руки Эдварда, сжимая его плечи девятью пальцами. — Между нами и фортом полкилометра и мы все приближаемся!

— Чарльз, — спокойным голосом начал капитан. — мне нужно не допустить кое-чего и поэтому я оставляю тебе управление «Пандоры». Хватай! — прокричал он и побежал к фальшборту.

Летела «Пандора» на широченный помост, к которому точно, как пить дать, швартовалась «Сверкающая Коса». Чарльз схватил штурвал, пернатый отпустил хозяйское плечо, перелетел на релинг и остался там, осматривая великое представление перед собой. А молодой капитан разогнался, вскочил на фальшборт и прыгнул в сторону помоста. Благодаря инерции он долетел до него, сделал перекат, заставляя скрипеть деревянные доски под собой, вскочил на ноги и ринулся к воротам. Летают ядра с убийственной скоростью над его головой, и сотрясают они здание незыблемое, дай пару минут и не останется ничего на этом острове, будут захоронены грехи людские вместе с их желаниями, верой, любовью и надеждой.

Не встретились грозные испанские гвардейцы капитану, но вот чугун его коллег, уж слишком сильно мешал ему на этом открытом пространстве. Одно из ядер угодило в землю в пяти метрах от него. Немного земли хлынуло в сторону Джонсона, в тот самый момент, когда он разворачивался и переносил импульс своей энергии на другую ногу. Еще и еще ядра пролетали над ним и врезались землю рядом с ним. Мгновение, и рухнули перед юношей деревянные массивные ворота, что когда-то были поставлены в надежде защититься от набегов вот таких вот гнусных и противных людей.

Эдвард пробежал по ним и забежал на первый ярус форта, в котором воцарилась величайшая суматоха. Испанцы столпились у дверей арсенала и выхватывали пистолеты друг у друга, вырывали из рук товарищей своих клинки и что-то кричали друг другу. Стрелки начали занимать свои места у окон, что еще оставались целы в этом Аду. Еще залп, и дальняя стена форта начала обваливаться во внутрь, дым от пушек и выстрелов захватил форт, ухудшая видимость в округе. Множество криков между глухими залпами, множество бранных слов на чей-то род брошенных. На земле уже лежали первые убитые: запачканные в земле и в крови мундиры красно-яркие, невесть откуда взявшиеся штаны свободные, пиратские, потерянные в пылу сражений шпаги и множество капель крови от оторванных конечностей и разодранных тел.

Не обратила внимание целая гвардия на пирата, что ворвался к ним через главные ворота. Один из стрелков, что стоял на крыше казарм, увидал наглую пиратскую рожу и подал знак своему товарищу. Они взвели

курки и направили ружья на Эдварда. Юноша одарил их взглядом, затем на канат, к которому были прикреплены доски, а на другом его конце висел противовес. Секунды и Джонсон рванул вперед, к этому канату. Выстрелы прогремели, остановились круглые пули[7] в земле, на которой секунду назад стоял капитан, и остальные испанцы обратили внимание свое на стрелков, а затем и Эдварда увидали. Стрелки промахнулись, чего не скажешь о злосчастных пиратах. Тысячи килограмм чугуна пробивали стены форта, башни, крыши зданий и сами укрепления с пушками начинали обваливаться, оставляя после себя облака пыли, запах гари и огромные камни и валуны.

Эдвард достиг каната, достал кинжал и внизу под своим хватом разрезал канат. Противовес полетел вниз, а капитан взлетел вверх. В одно мгновение оказался он на крыше казарм, приготавливаясь к убийству. Отпустив канат, он еще поднялся на целых два метра, в воздухе оголил шпаги свои, сверкая заходящим солнцем, что отражалось от клинков его, в глаза противников своих. Вот его сапоги достигли крыши — он ринулся к стрелкам. Как только между ним и первым стрелком осталось пара метров, Эдвард начал разворачиваться, занося свою шпагу в сторону. Через секунду он разрезал стрелку шею и побежал дальше, к следующему смертнику, что не мог найти в себе сил противостоять даже грохоту вокруг себя. Того капитан проткнул остриями своих шпаг, рухнув с ним на крышу, и, быстро вскакивая на ноги, продолжил бежать.

Убрались шпаги в ножны с характерным звоном, и разогнался молодой капитан, сотрясая пыль на старой черепице, подбежал к краю и решился сигануть вниз, в лапы великой реки — Коцит[8], в которой уже захоронены испанцы, что в полной мере своей приняли подарки от «свободных нравов», распрощавшись с жизнями и оголяя свои оторванные ноги и руки с поверженными головами, глаза чьи мертвые глядят вниз, в пучину камнепада и сожалений.

Приземлился Данте на свободную от груды камней площадку, сделал элегантный перекат по земле, пачкая свой плащ землей южною. В момент полета над его головою пролетела еще одна дюжина ядер, угодив в дальнюю стену форта, разрушая ее.

Капитан начал подниматься по лестнице, что вела на второй ярус форта, в отдельную его часть, что сокрыта была от взора его прозорливого пылью. У самого конца лестницы его уже поджидали человек десять. Эдвард оголил шпаги и приготовился к бою, но в этот момент в испанцев угодил залп ядер. Тела раскидало перед ним в разные стороны, одаривая смрадом, пылью и сажей нос капитанский. Продолжил свой путь и побежал уже в сторону кабинета капитана форта. На пути, к которому, он расправился еще с тремя несчастными. Настал момент долгожданный — Эдвард взобрался на последнюю ступеньку, убрал шпаги в ножны и ногой отрыл двери кабинета, заставляя чуть треснуть эти массивные двери, что слишком ярко освещали вспышки от пушек.

Зададите вы вопросы: Зачем он так торопился? Зачем он ринулся в форт, которые по частям разрывают его товарищи? Что стоило настолько много, заставляя Джонсона рисковать своей жизнью, линия которой будто бы и не оборвется никогда?

Эдвард смог увидеть еще живого капитана форта, что сотрясался от страха сидя за своим столом, готовясь совершить самый страшный грех, засунув себе в рот дуло пистолета своего трофейного. Готовился мужчина пренебречь Богом.[9] Чуть сгорбилось трясущееся тело, стуча своими зубами по стальному дулу пистолета. И оседала пыль на его чуть седые волосы, и намокал величественный белоснежный фартук, что носить себе позволяли лишь исключительные люди, такие, как он — капитан целого испанского форта, что водил тесную дружбу с Дэвидом.