Восхождение на пустующий трон
Шрифт:
— В смысле? Что произошло? — пробасил Тич подзывая к себе своего лекаря со спиртом, заметив красные пятна на рубахе.
— А ты внимательный, Тич. — Эдвард убрал рубаху с ран и оголил их. — Дэвид решил радикально со мной договориться.
Легкий шок окутал пиратов. Три глубоких ножевых раны, из которых, не переставая шла кровь. Вейн еле-еле проглотил комок в горле и немного приоткрыл рот.
— Как ты еще жив-то остался? — с недоумением в голосе проговорил Бен, опустившись к Эдвард и чуть поглаживая рядом с раной. — Глубокая.
— Темница. — спокойным голосом ответил юноша. — Я же говорил, что переживал там каждый день.
— На. — Тич вложил в руки раненого спирт и чистое тряпье.
— Я за свое здоровье
— Ты можешь рассказать подробнее? — почти шепотом проговорила Мери от страха.
— Да, конечно, могу. И хватит на меня так смотреть. — решился успокоить своих товарищей и неумело улыбнулся. — Я не умру от этих «дыр». Хватит беспокоиться. Тем более я переживу вас всех. А что на счет разговора? Дэвид пригласил меня в свою каюту, уже тогда я насторожился, через несколько секунд в каюту зашел квартирмейстер. Медведь, а не человек. Дэвид начал предлагать мне цену за север. Предложил один миллион, я отказался и сказал, что готов отдать его за пятнадцать. Он, естественно, отказался, но предложил три. Теперь и я отказался и после меня схватил за шею квартирмейстер и начал душить. Дэвид подошел и начал выбивать из меня «согласие» на его «невероятно ценное» предложение. Поняв, что его удары не причиняют мне особого дискомфорта, он решил пойти радикально, и уже не покупать у меня север, а просто убить. Воткнул в меня три кинжала, а квартирмейстер начал еще сильнее сжимать мою шею. Я схватил один из кинжалов в моем теле, воткнул его в бок квартирмейстера, прыгнул на Дэвида и воткнул оставшиеся кинжалы ему в руки, приковав его к полу. — необъяснимо почему, но грудь с лицом начала краснеть. — Пару раз ударил по их уже не довольным мордам, и тут врываются его матросы. Я схватил пистолеты в руки, побежал к иллюминатору, в прыжке разбил окно, выстрелил, как в знак, воздух из одного пистолета, а из другого попал одному из матросов в голову. А дальше вы знаете. — в этот момент «Пандора» пришвартовывается как раз к тому помосту, на котором еле стоял молодой капитан.
— Удивил. — проговорил с легким удивлением Тич. — Какое же у тебя желание жить.
— Что есть, того не отнять. У меня чувство, что война между нами и Дэвидом окончательно началась. Я сейчас пойду к своему лекарю и останусь до следующего утра в этом порту. А вы?
— Мы будем, если что в Тортуге и может чего придумаем. — проговорил Вейн и положил руки на шеи Тича и Бена. — Войну с пиратами вести — не испанцев с англичанами шугать. Тут думать надо. А у нас как раз есть гениальный стратег-хитрец. — чуть потряс Чарльз Бена. — И самый грозный пират всего моря. — Вейн бросил свой взгляд на грозного Тича так и не решился его потрясти также, как и Бена.
Эдвард с плащом на плече взошел на палубу своего корабля и пошел в свою каюту, у дверей которой выжидал его Чарльз. Джонсон подошел к дверям и показал удивленному от увиденного Чарльзу указательный палец.
— Все потом расскажу, позови ко мне в каюту Оливера и скажи взять скальпель и что-нибудь спиртовое, желательно не ром.
Аккуратно обошел удивленного квартирмейстера и вернулся к себе в каюту, снял плащ с плеча, кинул его на кровать, погладил все еще сидевшего на его столе Рея, что даже не коим образом не беспокоился о своем хозяине, и уселся на стул. Через мгновение в каюту забегает Оливер со своими инструментами и быстрым шагом подходит к своему капитану. Джонсон по просьбе Оливера сразу же улегся на стол, а Рей перелетел на раму открытого иллюминатора.
— Ух ты. — Оливер намочил чем-то белоснежную тряпку и начал водить ею по коже у ран. — Ножевые раны, благо не сильно глубокие. Нож
— В мире столько удивительных вещей.
— Давай рассказывай, что было в каюте у Дэвида. Вижу же, что было интересно. — Оливер надавил еще сильнее и стал орудовать скальпелем в одной из ран, слушая рассказ своего рискового командира.
— Давай в этот раз ты расскажешь все команде, у меня кое-какие дела с документацией. — шибко важный стал делегировать свои обязанности.
— За обедом расскажу. Как раз Эвен уже заканчивает. — Оливер принюхался к ароматному запаху жареного краба, идущего из открытого иллюминатора. — Его стряпня намного вкуснее того что дают в городских тавернах. — окровавленные пальцы телесного ремесленника схватились за серую нить.
— Согласен.
— Новые шрамы будут.
— Да я в курсе.
— Я закончил. — проговорил Нортон через час кряхтения над колотыми ранами.
— Хорошо. — Эдвард с помощью лекаря своего уселся на стол. — Швы красивые. Значит и шрамы красивые будут.
— Не о том думаешь. — неужели будет выговор от лекаря? — Раз за разом. Тело твое много не выдержит.
— Увидим, Оливер. А впредь прошу отказаться от идеи меня «вразумить». — чуть грозно посмотрел Эдвард на своего спасителя. — Мое тело лишь инструмент для достижения его целей. — глухо пару раз постучал себе по лбу молодой капитан.
— Ладно. Увидим. Швы можно будет снять в ближайшее время. Ты очень быстро восстанавливаешься.
— Спасибо.
Оливер вышел из каюты Эдварда, а он сам с болью уселся в свое кресло, достал бортовой журнал и начал записывать. Капитан вновь расписался. Через час наш летописец закончил, напялил на себя новенькую рубаху и не ношенные штаны, пообедал, поиграл с командой в шашки и в кости, поужинал и вновь потравил байки с командой. Часов в одиннадцать вечера он завалился к себе в каюту, снял всю одежду кроме штанов и положил ее на стол. Капитан уселся на кровать, снял с себя серебряный амулет, открыл крышку и посмотрел на родной для него портрет.
— Скоро увидимся… Надеюсь… — а время все идет и идет, уменьшая шансы юноши на хороший исход.
Минута — сознание юноши покинуло этот мир и направилось в царствие Морфея.
Глава 4: «Последние минуты тишины»
21 мая 1715 года.
Прекрасное безмятежное утро. Солнце только-только поднимается из-за горизонта, чайки еще спят и даже пока не думают кому-либо мешать. На часах почти стукнуло пять, Эдвард уже рассиживался в своем кресле и записывал что-то в бортовой журнал, вероятно решил поработать и на благо корабля. Этот журнал был новый, правда и уже успел покрыться пылью, но все же зачем-то он был нужен юноше. На столе рядом с ним валялись скомканные вырванные листы как раз из того журнала. Для удобства журнал был назван «Капитанским», а тот первый — «Дневник».
В капитанском Эдвард сейчас не просто что-то красиво и эмоционально расписывал, он чертил. На одном листе он начертил эскиз «Сверкающей косы» с аккуратно подчеркнутыми или обведенными потенциально слабыми местами, а на второй странице — аналогичный эскиз своего фрегат.
Может, у Эдварда и не было образования, но в математике он что-то да понимал, английскому языку и почти всем его тонкостям он обучился вовремя жизни в Лондоне, а вот черчением он никогда не занимался. Что стало бы очевидным для наблюдающего, как только тот решился бы заглянуть в журнал. Неровные линии, трясущиеся руки и испачканные пальцы в некачественном грифеле выдавали в Эдварде самоучку. Но все же он старался. «Пандора» у молодого капитана вышла хотя бы сносной, а вот «Сверкающая коса» — заставила его помучаться. Он перерисовывал ее раза три-четыре, но он все же смог нарисовать борта, корму и мостик. Остальное он не видел, хотя ему это было и не важно.