Восьмое чудище света
Шрифт:
Все хотели быстрей уйти в помещения. Начальники тоже уходили дальше справлять этот праздник. И зэки, промерзшие до костей, разбежались по баракам…
Каждый вечер в каптерке пятого отряда собирались многие персонажи этой истории: Яша, Скачок, Гриб, другие ребята. Приходило много молодёжи, люди сменяли друг друга. Всегда было совместное чаепитие и обсуждение колонийских новостей. Тем для разговоров было предостаточно. Хохотали порой до безумия над дебилизмом окружающей их обстановки. Каждый день в зоне что-то происходило: то зэки поскандалят, то драку устроят, то ещё что-нибудь, то обворуют друг друга. А если кого-нибудь, не дай Бог, ловили, то учили его по полной программе без какого-либо понимания и сострадания. Воровать – это плохо. Заканчивалось всё, в лучшем случае, избиением.
Друг друга зэки,
На отряде был зэк по прозвищу Мартышка: умственно отсталый, весь грязный, постоянно во вшах, сколько бы его не переодевали. Худой, как туберкулезник. Он ходил по зоне и попрошайничал. Клянчил у богатых зэков конфеты. Никто с ним не общался, но когда у кого-нибудь не было настроения, срывались на нем. Его пинали, всячески поносили, ещё бы, он же обиженный, чёрт в их понимании. Сколько раз Яша доказывал братве, что так поступать нельзя: если к себе требуешь понимания, то и к другому относись с пониманием и снисхождением. Но зэки отмахивались и говорили: «Яша, ты начитался христианской литературы, а до зоны пил теплую кровь и закусывал младенцами» - и хохотали над собственной шуткой.
Мартышка привязался к Яше, всегда старался быть рядом с ним: на построении, в столовой, на проверке. При Яше никто не осмеливался пинать его. А Яша с весёлым юмором, глядя на это жалкое существо, говорил всем: «Это – мой телохранитель!» И когда Мартышка что-нибудь просил у него, старался, при возможности, ему не отказывать. У каждого в жизни свой урок и своя судьба. Да и намного ли мы лучше такого Мартышки? Все мы равны перед Богом.
Отрядная жизнь стала все больше утомлять Яшу своим постоянным роением и никчёмной суетой.
Яша стал подыскивать себе работу, чтобы поменьше находиться на отряде.
И всё чаще стал заходить в молитвенную комнату на вечерние богослужения. Туда, вообще-то, мало кто ходил, если только по праздникам, а так два-три человека. Перед иконами, уединившись в молитве, можно было вспомнить весь свой греховный путь. Там можно было спокойно почитать духовную литературу, послушать литургию, посмотреть видеофильмы. Это было единственное место в зоне для душевного отдыха, для размышлений о жизни. Здесь можно было уединиться и не видеть все вокруг происходящее. Иногда приезжал батюшка, с большим трудом пройдя через все административные препоны. Тогда собирались верующие для крещения, исповеди и причастия. Народу было немного, но среди них были те, кто искренне тянулся к знаниям, мудрости и свету…
Яшу всегда волновали загадки духовной жизни. Для чего мы здесь? Почему всё так происходит? Что или кто есть Истина? И многие, многие другие вопросы беспокоили его встревоженную душу. Непростой жизненный опыт подталкивал к необходимости познания мира, а обычная жизнь с её устоявшимся укладом не давала ответов ни на один вопрос. Изголодавшейся душе нужна духовная пища. Где найти её? Яша начал искать ответы на мучившие его вопросы в разных религиозных течениях: исламе, буддизме, христианстве. Из исторических источников Яша знал, что все философские и религиозные течения являются наследием наших предков – Русов, а в основе всего сущего стоит Ведическое знание.
Яша знал, что глубокие исторические корни были перерублены временем, многие источники уничтожены, рукописи и книги сожжены поздним христианством, которое безжалостно выжигало жизненное пространство для утверждения собственного всесилия… Но это уже другая история. А Яша стремился постигнуть сегодняшнюю духовную жизнь. И доступным было только Христианское учение.
Его ближних тоже интересовала эта жизнь, но ходить молиться никто не хотел. К счастью, Яша уже вышел из того возраста, когда человек думает, что о нём подумают. Он приходил в отряд с просветлённой душой, в радостном настроении, с новыми силами, очистившись в душе от всякого негатива. Его даже собрались поставить старостой молитвенной комнаты. Но Яша, понимая, какой это непосильный груз
В результате сильного переохлаждения от длительного пребывания на морозе он снова заболел. Воспаление лёгких. Поднялась высокая температура. Тяжёлое обморочное состояние. Опять его почти принесли в МСЧ. Сама судьба приносила его туда.
Встретил Яшу… доктор Понт. Это была его смена. Он поставил укол, натянуто улыбаясь и, видимо, чувствуя себя в чём-то виноватым. Он хотел отправить Яшу на отряд, под предлогом того, что он оказал ему первую помощь и умывает руки… как Понтий Пилат. Все пацаны, работавшие там, Солёный, дай Бог ему здоровья, всячески ухищрялись и убеждали доктора Панкратова оставить Яшу до утра, когда придут все врачи.
Но ночью пришлось им всё-таки снова встретиться. Кое-как встав с постели, Яша пошел в туалет, а выйдя оттуда, потерял сознание, упав посреди палаты. Дневальный сбегал за врачом. Прибежал Понт, привёл Яшу в чувство. А утром, когда врачи пришли на работу, не удержался Понт, принялся за старое. Он начал вдруг клеветать на Яшу, понёс на Яшу откровенную чушь. Яша, дескать, ночью сам специально упал. Молол всякую ерунду. Все ему кивали рассеянно, но никто к нему всерьёз не прислушивался. Сделали снимок, и опять у Яши обнаружили воспаление лёгких. Трудно преодолевалась суровая зима, особенно тяжело было ВИЧ-инфицированным. В палате, где лежал Яша, почти все были вичевые. У таких больных в режимной зоне заболевание прогрессирует ещё сильней. Больных с ВИЧ было много. (Создаётся впечатление, что именно в лагерях высока доля ВИЧ-инфицированных. Действительно, особые условия, особый контингент, ведущий не совсем здоровый образ жизни, на самом деле, к сожалению, все далеко не так. Дело в том, что все арестованные и заключенные (поголовно) проходят медицинский контроль. А вот на воле находятся огромные толпы людей, которые вообще никогда не сдают кровь на анализ… Выводы делайте сами).
МСЧ – это единственное место, где больные могли подлечиться, отдохнуть и жить дальше. Но многие вообще старались не ходить на МСЧ. Слишком много на пути было разных барьеров.
Сама медсанчасть – маленькая. Три палаты: двух-, трех- и двенадцатиместная. Всего 17 мест на контингент из 1400 человек. Места всегда были. Врачи старались ложить только тяжелых больных, а сильно тяжелые отправлялись на областную тюремную больницу. Больные, находясь в отряде, записывались на приём в журнал, журнал подписывал начальник отряда, а потом дневальные относили его на МСЧ. В 8 утра начинался прием по записи. Помещение было маленькое, и в ожидании приёма кто спал сидя, кто стоя. Прием длился очень долго. Тарас, дневальный, старался как-то расшевелить врачей и ускорить этот процесс. Ко всем больным он относился с пониманием и заботой. Целый день носился туда-сюда, как угорелый. Врачи недолюбливали Тараса за его бурную инициативу. Он постоянно с ними конфликтовал, переживая за больных. Работа была тяжёлая, каждый день приходилось соприкасаться с больными. Тарас как бы чувствовал чужую боль, сопереживал и помогал зэкам. И за это больные тоже уважали его, им было приятно, что хоть кто-то за них беспокоится. Но у медперсонала Тарас был в очевидной опале. Он мог зайти в кабинет во время мирного чаепития врачей, и начать распекать их за сознательную затяжку времени. Особенно не в ладах был он с женской половиной медперсонала. Стоило ему отлучиться в туалет, его заставляли писать бумагу (т.е. объяснительную). Лиза и Кэт, удрученные простодушной прямолинейностью Тараса, постоянно находили какие-нибудь косяки, чтобы отправить его на комиссию. Он всё время переживал из-за этого и нервничал. Яша сразу понял, что Тарас, как работник, незаменим, но, как у нас говориться, незаменимых нет.
После того, как в зону приехала спецмашина и всем делали флюорографию (это происходило два раза в год) было выявлено много туберкулезников, которых отправили на областную больницу. И Тарас оказался в их числе. Брезгливой радости некоторых сотрудников не было предела. Без маски из палаты его не выпускали, увидев в коридоре, всячески кусали и изводили. Яша утешал и успокаивал Тараса в прогулочном дворике при МСЧ, учил его не принимать их колкости близко к сердцу, быстрей ехать на больницу и лечиться. Тараса увезли.