Восьмое чудище света
Шрифт:
Пока Яша лечился, управление начало новую перестроечную кампанию, суть которой была такова: ранее судимые должны держаться отдельно от первоходов, быть в разных колониях. Раньше все зэки держались вместе, если у них был один режим. И началась великая миграция зэков.
Пересортировка была повальной. Из 8-ки народ разъезжался в три зоны, а навстречу везли более закоренелых урок. Этапы были по 20-30 человек. В месяц было до трех этапов в каждую сторону. Одни уезжали, на их место приезжали новые люди. Четыре месяца длилась эта челночная перевозка зэков.
Много Яшиных друзей уехало. Пол-отряда было первоходов: Гриб, Медведь, Солёный… Все радовались, уезжая из этой колонии. В других местах было намного лучше.
Друзья
Солёный, готовясь к отъезду, уговаривал выздоровевшего Яшу поработать на его месте. Много объяснил, что и как, и кто под землёй «редиску красит».
Яша терзался сомнениями, оставаясь наедине, долго не мог принять решение. Работа ответственная, единственная в своём роде. Регистратор. Но и бездельничать не особо нравилось. В промзону он, из-за слабого здоровья, не пошел. Да и работы там практически не было. Специальности Яша не имел никакой. Нужно было занять себя хоть каким-то полезным делом. Пришла пора отдавать долги, не всю же жизнь воровать, грабить, а потом пропивать и прокалывать то, что легко достается. И Яша принял решение: он будет работать. Со многими врачами он уже был знаком. Но Яша ещё даже примерно не представлял, что его ждёт.
Последние дни перед отъездом, Солёный потихоньку передавал Яше секреты и тонкости этой работы. Узнал Яша про все подводные течения. Ознакомился с документацией. А её было очень много.
Сейчас, оборачиваясь назад, в прошлое, всё кажется довольно просто, но тогда, в первые дни, Яше еле-еле удавалось справиться с работой, переварить огромный объём информации. Несколько раз он хотел бросить все и уйти. Тем более, что Батон, старшина, должен был скоро освободиться, а без его помощи он вообще не представляет себя на этом месте.
Первый день прошел более или менее удачно. Яша настойчиво познавал азы своего нового (и первого) ремесла. Работы было очень много. Целый день пробегав по МСЧ как заведенный, не дождавшись отбоя, Яша упал на свою койку и провалился в глубокий сон.
Постепенно, изо дня в день. Яша приобретал навык к этой нелёгкой работе. Порой, приходилось работать с 8-00 до 20-00. Период был сложным, так как происходили массовые перемещения зэков из зоны в зону. Приходящие и уходящие этапы, кучи амбулаторных карт, в которых надо было всё отмечать: как прибытие, так и отправку. Всем делалось одинаково:
«Осмотр по прибытию в ИК. Жалоб нет. Состояние удовлетворительное. Кожные покровы чистые.
Л/у не увеличены. t36,6С. АД 120/80. Физиол.опр в норме.
В этапе содержаться может.
Подпись. Ф-р Титов С.В.»
За фельдшеров трудился Яша, а они порой и не знали, как, что и где записывать; так, формальности соблюдали, а в карточках писать им было лень. Начальник, Пруссак, постоянно требовал, чтобы все документы были оформлены как положено. Как врач, а он был травматолог и хирург в одном лице, он, конечно, был профессионалом высокого класса, но как начальник – мягковат. Но его же давили со всех сторон: и собственное начальство, и постоянно наезжавшие комиссии. Со своих подчиненных и сотрудников он, конечно, требовал исполнения обязанностей, но не был достаточно жёсток в своих требованиях. И частенько эти сотрудники делали вид, что работают. У Яши с Пруссаком сложились неплохие отношения. Яша осознавал, какая тяжесть, какой груз ответственности лежал на плечах его начальника. Сам он никогда не отлынивал от работы, хотя порой и тяжеловато приходилось.
Но потихоньку, Яша стал привыкать к своей работе, старался вникнуть в каждую деталь,
Он стал присутствовать на операциях, которые могла себе позволить колония с её скромными условиями и недорогим оборудованием. Каждый день кому-то что-то резали, что-то зашивали. Иногда их проводил начальник, а, в основном, Узбек, наш российский заключенный. Пруссак любил всем говорить: «Мы тебя спасём». И действительно, спасал многих. Вот так, постепенно осваивал Яша секреты грубой зэковской медицины. Его уже не пугало виденное. Он упорно учился у сотрудников спасать людей, с холодным сердцем и ясным разумом, не смущаясь и не поражаясь тому, что его окружало.
Яша, который в жизни не работал ни одного дня, с изумлением обнаружил в себе новые качества. Работа требовала: собранности, аккуратности, внимательности, хорошей памяти, вдумчивости, быстроты реакции, энергичности, корректности в отношениях и с больными и с сотрудниками. Всё надо было успевать, иметь холодный продуктивный разум, и при этом, выражать ноль эмоций. Он только после шести месяцев работы освоил полностью всю информацию.
У него были очень хорошие деловые отношения с врачами. И начальник стал замечать в нём надежного, ответственного работника, на которого можно положиться. Поручив ему любое задание, Пруссак знал, что Яша любыми путями, но всё сделает. Яше и самому нравилось, когда у него всё было чётко в работе, когда всё было выполнено как надо. Никто не мог упрекнуть его в том, что что-то сделано не так.
Яша оказался, что не удивительно, при его-то бурном прошлом, весьма неплохим организатором. Для того, чтобы зэки, работавшие на МСЧ, обрели чувство собственного достоинства, он ввёл в привычку называть друг друга не по кличкам, как было принято, а по имени-отчеству. Когда они собирались в курилке и обсуждали какие-нибудь вопросы, Яша авторитетно говорил им: «Мы – орден Госпитальеров и спасаем не только жизни людей, но и весь мир, господа рыцари!» Вроде бы незатейливая игра слов и образов, но ребята чувствовали себя уже не зэками, а спасителями мира, выполняющими важную миссию. А Кекс особенно полюбил этот образ и своим тенором не все МСЧ обращался к Яше: «Яков Григорьевич!» - и Яша отвечал ему соответственно. И сотрудники вдруг как-то иначе стали относиться к зэкам. С бОльшим уважением. В короткие перерывы зэковский медперсонал собирался в столовой на чаепития. Все поддерживали и подбадривали друг друга. Словом, «один за всех и все за одного!»
По работе Яше приходилось общаться со всеми сотрудниками. Он познакомился с медсестрой Ёлочкой, которая днём ставила уколы. Стройная, складно-скроенная, аккуратная, позитивно мыслящая, целеустремленная, в общем, весьма положительная героиня. Она работала на двух работах, заочно училась в институте, стремилась к жизненному успеху и ждала от этой жизни только хорошего. А вот из-за своего уж очень сильного характера, не могла найти себе вторую половину и, может быть, немного расстраивалась от этого. Яша её успокаивал и утешал, вселяя надежду: «Что поделать, Ёлочка, но мужичье наше сиволапое живет, как американская морская пехота, по принципу: не люби красивую, а люби доступную. А мы, Госпитальеры, примем тебя в наш орден по спасению человечества», - на что она смеялась своим заразительным смехом. Видя её веселье, Яша тоже непроизвольно смеялся. С ней не только общаться, но и просто смотреть не неё было приятно, а общаться приходилось часто, так как было много совместной работы.