Воспарить к небесам
Шрифт:
Об этом я тоже не могла думать, хорошо это или плохо, но я была в полном восторге.
Я не могла думать, потому что была близко, потянувшись к нему, когда Микки вышел из меня, перевернул, поднял мои ноги вверх, располагая их на груди. Затем впился пальцами в мои бедра и снова вошел.
Я уперлась пятками в его плечи и была бессильна что-либо делать, кроме как смотреть на его лицо, его глаза, жесткие, темные и мятежные, когда он трахал меня.
Он тоже смотрел на меня, его взгляд скользил по мне, затем он склонил голову,
Он стал вращать бедрами.
И когда он это сделал, я подняла руки вверх и оттолкнулась от изголовья кровати, чтобы встретить его толчки.
Зарывшись головой в подушки, закрыв глаза и полностью сосредоточившись на том, чтобы брать его член, наслаждаясь тем, что он делал со мной, я потерялась, в то же время я потеряла нашу разъединенность и дистанцию.
Это снова были Микки и я, соединенные всеми возможными способами, становясь теми Микки и мной, какими были всегда, но это «всегда» было идеально, и я умоляла:
— Да, малыш, трахни меня.
Он трахал меня сильнее.
— Боже, да, Микки. Трахни меня, — простонала я.
Я снова оказалась на грани, почти паря, когда он вышел из меня и развернул так, что я оказалась на животе. Он поднял меня, обхватив рукой за грудь, поставил на колени и отпустил, чтобы крепко обхватить за внутреннюю сторону бедер возле моей киски.
Он подтянул меня вверх, я подставила бедра, он вошел, и я обеими руками ухватилась за спинку кровати.
Он пошевелил пальцем и ущипнул меня за клитор.
Вот так, вбирая его член, чувствуя это прикосновение, ощущая силу Микки, мое тело начало содрогаться, и я закричала: «Микки!» а потом улетела.
Его рычание наполнило комнату, когда он стал брать меня сильнее, быстрее, его палец все еще давил на мой клитор, перекатывая его.
— Малыш, — выдохнула я, все еще кончая.
Он продолжал.
— Микки, — взмолилась я, сама не зная почему, но продолжая кончать.
Его рычание превратилось в физическое прикосновение к коже на моей шее, и мое тело начало содрогаться.
Я все еще кончала, когда он заговорил.
— Тебе когда-нибудь было так хорошо? — зарычал он мне в ухо.
— Нет, — выдохнула я.
— Тебе когда-нибудь было так хорошо, Эми?
Его вопрос касался не только нашего траха.
Я сказала ему правду.
— Никогда, Микки, — прохрипела я.
Он убрал палец с клитора, рукой скользнул вверх, обхватывая ею мой живот, он опустил меня на свой член и застонал у моей шеи:
— Чертовски верно, Эми.
Я кончала вместе с его оргазмом, потому что он продолжал вонзаться в меня. Наконец я начала спускаться с небес, издавая тихие вздохи, и почувствовала, что Микки спускается вместе со мной.
Я пошевелилась, и он удивил меня, грубо приказав:
— Не двигайся.
Я
Он скользнул коленями между моих ног, устроил меня на своих коленях, все еще не выходя из меня, и поднял руку, обхватывая мою грудь и живот, прижимая к себе, его теплое дыхание овевало кожу моего плеча.
— Я не могу дать тебе много, но я могу дать тебе это, — сказал он хрипло.
— Микки, нет… — начала я, его слова резали глубоко и очень сильно меня не устраивали, их смысл был в том, что все, что он должен дать, это хорошие оргазмы.
— Заткнись, детка, и слушай, — сказал он, и так как его тон был нежным, я пропустила слова мимо ушей и сделала, как он просил. — Я давно принял решение быть сам себе хозяином, но сделать это так, как меня учил отец. Я — добытчик. И от тебя не ускользает, что я борюсь с тем фактом, что никогда не смогу обеспечить тебя.
Боже.
— Ми…
Его руки сжали меня.
— Эми, заткнись.
Я закрыла рот.
— Но я могу дать тебе вот это, — сказал он.
— Ты больше, чем просто трах, Микки, — огрызнулась я.
— Детка, — он уткнулся лицом мне в шею и крепче обнял меня, — почувствуй.
Я чувствовала, как Микки держит меня, Микки вокруг меня, Микки внутри меня.
Я все еще не понимала.
— Милый…
Он снова прервал меня:
— Сегодня ты будешь спать одна?
Я закрыла глаза и расслабилась в его объятиях.
Я поняла.
Он чувствовал это.
— Да, Эми. Это то, что я должен дать. В этом есть подвижки, твои деньги, мы должны установить основные правила. Но какими бы они ни были, как бы мы с этим ни разбирались, то что ты чувствуешь, даже после того, как я облажался, вынудил тебя к глупой ссоре, обидел тебя, то, что мы получили, ты можешь получить только от меня. Даже отключившись, мы соединились. Даже расстроенная, ты открыла мне дверь. Дважды. Значит, то, что у нас есть, что-то значит для тебя, и независимо от того, с какими препятствиями мы сталкиваемся или ставим сами, ты будешь работать над этим вместе со мной. Я просто должен смириться с тем, что не смогу дать тебе все, что хотел бы дать. Но ты получила от меня то, что хочешь, и можешь получить это только от меня.
Внезапно будущее с Микки поразило меня с ослепительной ясностью.
У меня был Голубой Утес. Я заплатила за него наличными. Сама.
Но Микки жил в доме своего детства, который старательно содержал. Дом был старше, более изношенным, более обжитым, более приветливым, более гостеприимным. Это был семейный дом в очень хорошем районе.
Мой дом был многомиллионной показухой, который я сделала подходящим для семьи.
Если это сработает, если у нас будет будущее, и Микки не захочет оставить дом, где он вырос, дом, откуда он отправлялся на ненавистную работу, чтобы обеспечить детей, а затем переехать ко мне — решение будет принято.