Воспарить к небесам
Шрифт:
— Этот Камерон знал, что делает, — ответил он.
Так и есть, что вызвало у меня некоторое уныние, потому что все указывало на обнадеживающий, чудесный факт, что у нас будет совместное будущее.
Но это означало, что я потеряю Голубой Утес, а я его любила.
Тем не менее, Микки я любила больше, чем свой дом, поэтому я отпустила это.
— Спасибо за попытки с моей девочкой, — прошептал Микки мне на ухо, его рука скользнула в воде по моему живота, а затем снова обняла меня.
— Не удивляюсь, что она не открыла мне свой
— Может, Рианнон удастся.
— Может.
И я очень на это надеялась. Если Рианнон взяла себя в руки, то трое взрослых, которые любили Эшлинг и заботились о ней, были намного лучше, чем один любящий отец, но еще и мужчина, который не знал, что делать.
— Мне надо с тобой кое о чем поговорить, — объявил Микки.
Я смотрела за окно, не имея понятия будет ли день пасмурным или солнечным, этими переменами он потчевал нас с интервалом в тридцать-сорок пять минут (в данный момент было пасмурно).
Он говорил серьезно. Расслабленно, но серьезно.
И я не знала, что можно ждать от Микки Донована, когда он расслаблен, но серьезен.
Понимая, что я ничего не сказала, я предложила:
— Давай.
— На прошлой неделе звонили мама с отцом, — сказал он мне.
Это не было большой новостью. Он часто разговаривал со своими родителями. У них были прекрасные отношения. Они обожали внуков. Даже издалека им нравилось быть в курсе событий, связанных с сыном и его детьми, но они не навязывались.
Однако они регулярно связывались с Микки по вечерам, всегда когда у него были дети, так, чтобы у них была возможность поговорить со всеми.
— Ладно, — ответила я, задаваясь вопросом, рассказал ли он им обо мне, и надеясь, что да, что у нас все серьезно и куда-то идет, и теперь они хотели приехать и познакомиться со мной.
В то же время я на это не надеялась, поскольку это означало, что я встречусь с ними, а Микки был с ними близок, так что мне будет необходимо произвести хорошее впечатление. И даже если бы они были в курсе, я беспокоилась, что соседка-наследница может показаться им не слишком серьезной.
— Я рассказал отцу о своих планах, — услышала я Микки сквозь свои мысли.
— О твоих планах? — переспросила я.
— Что ухожу от Ральфа, начинаю собственное дело.
— О, — пробормотала я.
— Он просто в восторге от этого.
Я улыбнулась открывающемуся за окном виду.
— Конечно. Это так волнующе.
— Он хочет вложить деньги.
Я повернула шею, чтобы посмотреть на него, и Микки устроился так, чтобы смотреть на меня сверху вниз.
— Правда? — переспросила я.
— Да, — ответил он.
— Я… это… — я слегка покачала головой. — Ну и что ты об этом думаешь?
— Отец всю жизнь прожил здесь, пока не переехали во Флориду. Он до сих пор знает практически весь город. У них с мамой здесь друзья, приезжая,
— Ладно, — сказала я, когда он замолчал.
— Хочу сказать, он тоже слышал, как люди жаловались на Ральфа. Он думает, что если я начну свое дело, то оно окупится быстрее, чем я думаю.
— Это здорово, — заметила я.
— К тому же он все еще член клуба. Он знает, что может заставить их принять предложение от меня, но думает, что может даже заставить их рассматривать меня как подрядчика целого проекта — строительства поля для гольфа.
У меня поднялось настроение.
А потом упало.
— Я не решаюсь упоминать об этом, но Бостон Стоун тоже член клуба, — напомнила я ему.
— Да, детка, в клубе есть много кого, но наследие — это очень важно. Они могут быть расистами, и семья Стоуна, возможно, некоторое время жила в Магдалене, но Донованы живут в этом городе уже шесть поколений.
— Но это не помешало ему собрать подписи, которые он представил городскому совету, — заметила я.
— Я серьезно сомневаюсь, что он рассказал им все, как есть, он сделал это только из-за того, что проиграл тебя мне. Если бы они знали правду, то рассмеялись бы ему в лицо.
Скорее всего, так и было.
— Не уверен, что смогу начать с такого грандиозного проекта, — продолжал Микки. — Но, думаю, что могу взять кое-какие субподряды. По крайней мере, крыши домов. А, может, и что-то другое. Ты же знаешь, мне будет нетрудно собрать команду. Если я уволюсь от Ральфа, рано или поздно найду парочку рабочих, начну создавать себе репутацию, такое может случиться.
Я снова почувствовала волнение.
— Было бы замечательно, — тихо сказала я, и он усмехнулся.
— Да.
— Ты… не против взять деньги у отца? — осторожно спросила я.
— Как инвестиции — да, — ответил он. — Он начал с того, что сказал, что отдаст мне остаток моего наследства пораньше, наличными, которые, по его словам, принадлежат мне. Он сказал, что не будет возражать, если я что-нибудь сделаю с ними, буду ими наслаждаться, пока он еще жив. Для меня это стало как подачкой, поэтому я отказался. Если речь идет об инвестициях, то у него будет доля в компании, мы организуем это так, чтобы я мог выкупить ее, когда смогу себе это позволить, это может сработать.
Я повернулась так, что оказалась лицом к нему более близко.
— Что это значит?
— Это значит, что у меня есть в банке лакомый кусочек, чтобы бросить все и уйти. Ты подала документы. И за это тебе спасибо, детка, — мягко закончил он, одарив меня ласковой, легкой улыбкой.
— Всегда пожалуйста, Микки, — ответила я, как надеялась, ласковой, легкой улыбкой, зная, что он не обязан меня благодарить. Ради него я готова была пойти на край света.
Он стиснул руки, прежде чем продолжить: