Воспитание бабочек
Шрифт:
Серена проверила себя на предмет переломов. Если не считать боли в левой щиколотке и локтях, повреждений, похоже, не было.
Наконец она нашла в себе силы поднять глаза на дыру, через которую упала. Прикинула, что проскользила не меньше трех метров, — к счастью, это не был настоящий полет в пустоту. Но выбраться будет трудно. Придется вызвать помощь.
Серена огляделась в поисках мобильника, упавшего вместе с ней, и заметила его между двумя камнями в паре метров от себя. Она поползла к нему, опасаясь, что он сломался. Когда она взяла телефон, дисплей
Серена решила позвонить в экстренную службу. В глубине души она боялась, что под землей не будет ловить связь. Она с нетерпением ждала гудков свободной линии в молчаливом динамике, а между тем глаза ее привыкли к темноте, и она впервые увидела невдалеке от места, где закончилось ее падение, бурный водный поток. Если бы она свалилась туда, ее бы унесло течением в недра горы. Затем Серена посмотрела дальше, за ручей, и вздрогнула.
На противоположном берегу кто-то был.
10
— Один-один-два: что у вас произошло? — откликнулся диспетчер.
Серена все еще не могла говорить.
— Алло? Вы меня слышите? — спросил диспетчер в трубке.
То, что было у Серены перед глазами, привело ее в ужас.
— Да, слышу, — ответила она наконец.
Затем, стараясь не потерять самообладания, отказалась предоставить личные данные и сообщила, что находится в гроте под церковью Черного камня, недалеко от домика на перевале. Она не стала подробно объяснять, как там очутилась, — сказала только, что под ней провалился пол. Когда диспетчер спросил, ранена ли она и может ли двигаться, Серена заверила, что с ней все в порядке, и добавила, что она на девятом месяце беременности. Он посоветовал сохранять спокойствие и пообещал, что скоро прибудут спасатели.
Когда Серена повесила трубку, нервы у нее были на пределе. Дрожащими руками она включила на смартфоне фонарик, но еще не набралась смелости направить луч за ручей и посмотреть, кто там.
Она ясно различала на дальнем берегу силуэт сидящего человека. Кто бы это ни был, он не двигался.
Наконец Серена собралась с духом и подняла луч фонарика. Первым делом она увидела туфли. Под слоем пыли слабо блестел черный лак. Затем луч скользнул по подолу грязного, рваного платья, которое когда-то было чистым и белым. Ступни и ноги того, на ком оно было надето, были раздвинуты, а руки свисали по бокам, как у сломанной куклы. Кожа серая, с характерными зеленовато-коричневыми пятнами распада.
Серена зажала рот рукой, чтобы не закричать. Глаза ее наполнились слезами, и она начала всхлипывать.
Когда фонарик наконец осветил туловище и голову трупа за ручьем, Серена убедилась, что это маленькая девочка. Она узнала ее по длинным волосам, ниспадавшим на плечи. Когда-то они были светлыми, теперь же — вьющимися и грязными.
По заколке на макушке было понятно, что кто-то ее причесал.
Голова неестественно клонилась влево. Челюсть отвисла, глазницы опустели.
Руки Леи были сложены на коленях, в пальцах она все еще держала остатки букета из уже высохших цветов.
По этой детали стало ясно, что кто-то доставил ее сюда и бережно усадил. Последний акт милосердия со стороны того, кто ее любил.
Хасли
1
Они приезжают посреди ночи.
Она просыпается от их сирен. Пронзительный вой
и синие вспышки, которые проникают через световое окно и прыгают по потолку прямо над ее кроватью.
Она слышит, как тормозят машины, хлопают дверцы и переговариваются люди. Она не может разобрать, что они говорят друг другу, но, судя по их тону, они очень рассержены. Тем временем на улице на них лает бордер-колли.
Потом кто-то громко стучит в дверь.
Тут она встает с постели, чтобы укрыться в спальне матери. Босиком бежит по коридору, но, войдя в спальню, понимает, что там никого нет.
Растерянная и напуганная, она возвращается назад, но замирает на верху лестницы на первый этаж. Оттуда она видит маму: та открывает дверь этим незнакомцам.
Мать встречает их, не показывая страха.
Она сразу поднимает руки, сдаваясь мужчинам в форме. Те все равно бросаются на нее, валят на пол и надевают на нее наручники.
Девочка кричит. Потом, желая их остановить, быстро спускается по деревянным ступенькам.
Но мать оборачивается на нее с пола и пригвождает ее взглядом.
— Не бегай по лестнице! — как всегда, ругает она ее.
Девочка останавливается на полпути и плачет. Отсюда она вынуждена смотреть, как эти мужчины уводят единственного человека в мире, которого она любит.
Затем к ней поднимается женщина-полицейская — хочет убедиться, что с ней все хорошо.
«Нет, все плохо», — хочет сказать девочка. Но она слишком потрясена и не может говорить. Она не понимает, что происходит, а главное — ей не верится, что это происходит именно с ней.
2
Серене сказали, что она пока не может ее увидеть. Что еще слишком рано, что это неуместно.
Ее заверили, что сейчас девочка получает необходимую психологическую поддержку и скоро кто-нибудь расскажет ей правду.
Серена вздохнула с облегчением: хорошо, что не придется рассказывать самой. Она боялась, что девочка ей не поверит.
Она сознавала, что никто еще не назвал девочку ее дочерью. Полицейские именовали ее «заложницей». Никто еще не произносил имя «Аврора», которое казалось почти проклятым.
После падения в грот Серену на всякий случай госпитализировали. В вионской больнице ее подключили к аппарату, отслеживающему состояние плода. Врачи не исключали, что из-за стресса, который она пережила в последние несколько часов, придется искусственно стимулировать роды раньше срока.