Воспитательные часы
Шрифт:
Черт, да. Да, бл*дь, черт возьми, я дрочу перед домом девушки, как законченный извращенец. Ускоряю темп от отчаяния и страха, что меня обнаружат, но чувствую себя так чертовски хорошо, что не могу остановиться.
ГЛАВА 21
«Мы добрались до моего дома, прижались друг к другу, смотря «Шестнадцать свечей», а затем трахались во время повторного показа».
Лорел
Торт
Суечусь с платьем, дважды застегиваю и расстегиваю верхнюю пуговицу, оглядывая себя со всех сторон: гладкие ноги, декольте, волосы. Мое платье кокетливое, черное, и вряд ли подходит для холодной погоды, но мы внутри, где тепло, и оно сексуальное, так что я ни за что не переоденусь сейчас.
Звонят в дверь. Я взбиваю волосы перед зеркалом, поправляю декольте. Провожу блеском по губам. Разглаживаю складки на черной юбке с оборками.
У меня перехватывает дыхание, когда я медленно открываю дверь.
Ретт стоит на крыльце с букетом цветов в руках. Черная рубашка-поло и темные джинсы, он слегка ерзает под моим пристальным взглядом.
– Jolies fleurs pour une jolie fille.
– Он протягивает их мне, как только я перестаю таращиться и толкаю дверь.
– Красивые цветы для красивой девушки.
Я прижимаюсь носом к нежным розовым бутонам. Вдыхаю.
– Ты не должен приносить мне подарки. Это твоя ночь.
– Ты… потрясающая.
– Он входит в прихожую и прижимает меня к двери. Жаркий поцелуй в мои задыхающиеся губы.
– 'Etourdissant.
– Они прекрасны, - выдыхаю я.
– Спасибо тебе.
Провожу его внутрь, запираю дверь. Иду в комнату, таща его за руку. В доме темно, если не считать мерцающих свечей в центре обеденного стола. Двадцать одно сияющее желание, танцующее в тени.
– Позволь мне найти вазу и немного воды для них.
– Я оставляю еще один поцелуй на его щеке.
– Сними обувь и устраивайся поудобнее.
А еще лучше - сними рубашку, брюки и все остальное, что на тебе надето, пока не разденешься полностью. Сэкономь нам время позже. Ха-ха.
Его ботинки стоят у двери, а острые карие глаза обшаривают комнату. Оглядывает наш бежевый секционный диван и группу фотографий соседей по комнате в рамке на стене над ним.
Странно, что он оказался в моем доме: огромный, гораздо больше Донована, с внушительной фигурой, широкими плечами и узкой талией.
Краем глаза я наблюдаю за ним, когда срезаю
Так красиво.
Присоединяюсь к нему в столовой, где он стоит, уставившись на торт, как маяк в темной комнате.
– Детка, здесь нет стульев.
Детка.
– Я знаю, знаю, - суечусь я.
– Но подумала, что будет романтично сидеть сверху. Помнишь сцену из фильма «Шестнадцать свечей», где Джейк Райан наконец-то привел Саманту к себе домой? И тогда они, наконец…
Ну, на самом деле, они ничего не делают, потому что чертов фильм уходит в затемнение, прежде чем они доберутся до лучшей части, прежде чем герои начнут целоваться или перейдут к горячему, страстному, перепачканному кремом сексу.
Ээ…
А может, и нет.
Ретт сгибается в талии, бегло осматривая нижнюю сторону стола, прежде чем ладонями надавить на поверхность.
– Думаю, он нас выдержит.
Его медленные руки скользят по моим бедрам, когда он приближается сзади, поднимаясь по шелковой ткани моего платья. Обхватив меня за талию, Ретт поднимает меня и кладет на стол, как будто я легкая, как перышко.
В три шага он пересекает комнату. Снимает носки и бросает их на ковер. Садится на край стола скрестив ноги, поворачиваясь к центру.
Встряхивает волосами.
Торт пылает перед нами, свечи опущены на дюйм, устаревшая люстра над нами тускло светится.
– С Днем рождения, - шепчу я.
– И поздравляю с сегодняшним днем. Я рада, что была там.
Наши глаза встречаются через стол.
– Я тоже. Знать, что ты там, было… по-другому.
Соблазненная сладкой глазурью, я опускаю палец в нее и облизываю.
– По-другому? Как?
– Чувствовал твое присутствие. У меня никогда не было кого-то, о ком я забочусь, кроме моей семьи.
– О, я наблюдала за тобой — за всеми твоими частями.
– Шевелю ухоженными бровями.
– Говоря о наблюдении за тобой, твоя мама действительно была обеспокоена теми плакатами.
– Какими плакатами?
– Теми, что люди приносят, чтобы подбодрить тебя. Я не думала, что это разрешено на соревнованиях по борьбе.
– Они не запрещены, но большинство людей их не приносят. Это не такой вид спорта, как футбол, где люди кричат на трибунах.
– Ну, твоя мама не была фанаткой. Она была в ужасе. Все спрашивала, как девушки могут делать предложения такому парню. Это было ужасно… я чувствовала себя виноватой.
– Ты совсем не похожа на тех девушек.
Я стону от разочарования, провожу рукой по своим длинным волосам. Перекидываю их через голое плечо.
– Я чувствовала себя такой пристыженной из-за всей этой истории с флаером, что чуть было не сказала ей.
– Придвигаюсь ближе.
– Это вертелось у меня на языке.
Его глаза расширяются, в них безошибочно угадывается блеск.