Воспитательные часы
Шрифт:
Я знала, что его мать мне нравится не просто так.
– Мы не обсуждали планы на вечер. Может, он захочет встретиться с друзьями? Но… я не знала, что у него день рождения, до вчерашнего дня, так что просто пошла и купила ему торт сегодня. Я подумала, что удивлю его, если он не слишком устанет, чтобы тусоваться.
Ее брови взлетают вверх. Она отрывает взгляд от коврика и поворачивается ко мне всем телом, кривая улыбка на ее губах так похожа на улыбку Ретта.
– Праздничный торт?
–
– Фу, какая же я безмозглая идиотка. Калории!
– Черт, извините, не подумала о его взвешивании.
Хотя, я могу придумать несколько других вещей, что сделать с глазурью вместо того, чтобы есть ее.
– Нет, милая, он может съесть торт. Уверена, ему понравится.
– Она похлопывает меня по бедру так, как это может сделать только мать.
– Ему понравится.
Ретт
Я чертовски устал.
Опустошен.
Едва тащу свои ноги, я встречаю свою семью в туннеле возле раздевалки, ярко-рыжие волосы Лорел - первое, что я вижу, когда несу в коридор свою грязную одежду.
Обтягивающая черная футболка Айовы. Узкие джинсы. Черные сапоги. Чертовски сексуально, и она здесь для меня.
Я хочу сжать кулаки, похлопать себя по чертовой спине за свою удачу. Отрываю от нее взгляд, чтобы поздороваться с родителями.
Мама делает шаг вперед, широко раскинув руки.
– Поздравляю, дорогой. Отличный матч.
– Спасибо, - бормочу я ей в плечо, когда она прижимает меня к себе. Моя мама, по сравнению со мной, крошечная, маленького роста, но не в отношении — не с тремя сыновьями.
Папа может носить брюки, но мама контролирует молнию.
Она встает на цыпочки и шепчет мне на ухо:
– Мы с папой забираем мальчиков. Уезжаем из города.
Сегодня только суббота; нет смысла проделывать весь этот путь только для того, чтобы на следующий день повернуть назад.
– Почему?
Она все еще шепчет мне на ухо:
– Я не понимала… мы хотим дать тебе пространство. Уверена, у тебя есть дела поважнее, чем тусоваться с родителями.
– Ее руки вокруг моей талии, обнимая меня.
– Лорел не могла оторвать от тебя глаз сегодня. Надеюсь, ты это понимаешь.
Отстраняется, поправляет воротник моей рубашки. Хватает меня за щеки и целует в переносицу.
– Такой красивый.
– Мама.
– Я закатываю глаза.
– Что? Разве мать не может сказать сыну, что он красив?
Иисус.
– Остановись.
– Хватит спорить, иди, попрощайся с братьями. Обними папу, - инструктирует она, подталкивая меня к братьям, шлепая по заднице.
Я ерошу волосы на макушке Бо. Он отбрасывает мою руку.
Остин
Отец хватает меня за плечи и тянет к себе. Дважды хлопает меня по спине.
– Мне нужно домой на воскресные звонки. К тому же, твоя мама, кажется, думает, что ты хочешь побыть наедине со своей новой девушкой.
Мое лицо покраснело от адреналина; теперь оно горит от полного гребаного смущения.
– Надевай презерватив. Не будь ослом.
Я открываю рот, чтобы возразить, но он меня перебивает.
– Я говорил с твоим тренером, и тот заверил меня, что вы, ребята, на верном пути после того, как побывали в лесу или что там еще было, но я хочу, чтобы ты позвонил нам, если что-нибудь случится.
– Он бросает взгляд на Лорел, которая смеется вместе с моими братьями.
– С такими рыжими волосами она, наверное, немного темпераментна. Может быть, она будет хороша для тебя.
Она будет.
Она уже хороша.
– Но используй свою проклятую голову — вот эту.
– Он стучит меня по голове.
– Не делай ей ребенка.
Господи Иисусе, папа.
– Ладно. Мы собираемся уходить. Гордимся тобой.
– Спасибо.
– Что мне еще сказать?
– Проводи нас.
– Еще один шлепок по спине, рука сжимает мое плечо, направляя меня обратно к матери. Братьям. Лорел.
Девушка краснеет, когда я подхожу, бросая робкие взгляды на моих родителей, на бетонный пол под нашими ногами, обратно на моих родителей.
– Эй.
– Эй.
В последний раз, когда мы стояли в этом коридоре в конце встречи после матча, который я только что выиграл, то прижал ее к стене и засунул язык ей в горло.
Вместо этого мои руки висят по бокам, правая взваливает на плечи тяжесть моего рюкзака.
Бок о бок мы следуем за родителями по длинному коридору, так близко соприкасаясь пальцами. Лорел шевелит указательным, проводя им по моей ладони.
Мама замечает, что я сдерживаю глупую улыбку, когда она оглядывается через плечо, поднимает брови, наблюдая за нами обоими. Подталкивает моих братьев перед ней, потому что они попусту тратят время.
Мы подходим к тяжелым стальным дверям, протискиваемся на стоянку стадиона, следуем за группой к черному внедорожнику моей мамы — тому самому внедорожнику, который возил меня с тренировки на матчи, на встречи и обратно домой в течение многих лет, пока я не научился водить.
Мы стоим рядом с ним, мои братья, не заботятся о прощании немедленно прыгают на заднее сиденье.
– Пока, милый.
– У мамы слегка дрожит нижняя губа.
– Такой взрослый.
Я хочу застонать вслух, но вместо этого обнимаю ее.