Воспоминания мёртвого пилота
Шрифт:
– У тебя то же самое?
– показывая рукой на приборы, спросил я его. Он в ответ кивнул головой.
– Где мы примерно находимся?
– Проходим Великие Луки.
– Серёжа, - толчком кулака в плечо я разбудил второго пилота.
– Доложи авиадиспетчеру Пскова о пролёте Великих Лук.
Он доложил, но ответа я не услышал. Это означало, что у нас вдобавок ко всему отказала радиосвязь.
– Хорошо хоть двигатели работают, - то ли намекая на моё прошлое, то ли искренно радуясь, сказал борттехник.
Неожиданно прямо по курсу, ярко засветились облака. Столб света шириной в несколько сотен метров,
– Чего ты оправдываешься перед ними?
– в полголоса возмутился мой помощник Сказал бы всё, как есть.
– Что я должен был сказать? Про яркий огонь появившийся перед нашим носом или про отказ приборов и радиосвязи? Пока мы сами не придём к единому мнению о том, что мы видели, докладывать ни о чем не следует. Как ты думаешь, Серёжа, что это было?
– Похоже на старт ракеты или на сверхмощный прожектор, - ответил он.
– Согласен, очень похоже. Только вот временный отказ электромагнитных приборов плохо с этим вяжется. Давай подумаем вместе. О грозовой деятельности в этом районе синоптики нас не предупреждали. Значит, это была не молния. Кроме того, в этой зоне нет ни магнитных аномалий, ни космодромов. Мало вероятно и то, что противовоздушная оборона страны запустила свою ракету в пределах воздушного коридора, используемого самолётами гражданской авиации. Ничем другим кроме, как встречей с неопознанным летательным объектом, это происшествие объяснить я не могу.
– Так бы и сказал авиадиспетчеру, что мы пропустили доклад о пролёте Великих Лук из-за встречи с инопланетянами, - стараясь скрыть улыбку, подсказал бортовой техник.
– И сразу же после посадки оказался бы в сумасшедшем доме, - ответил я.
И чтобы развеять повисшее в воздухе недоумение пояснил:
– Я ещё не встречал продолжающих летать лётчиков, кто рассказывал бы о встречах с НЛО. Таких смельчаков сразу снимают с лётной работы. А если они продолжают настаивать на своём, то их прячут в психиатрические больницы подальше от людей.
Штурман в знак одобрения моей позиции кивнул головой и от себя добавил:
– Только один или два космонавта открыто говорили о чём-то подобном. Так то они, Люди с "большой буквы", при жизни приравненные к богам. А это мы, скромные воздушные извозчики.
– Всё иронизируешь? Скажи лучше, во сколько рассчитываешь посадку, извозчик, - спросил Вадима радист.
– На аэродроме Пушкин славной Ленинградской области наш доблестный экипаж должен благополучно приземлить свою крылатую машину, - во время своего длинного вступления он производил подсчёты на штурманской линейке, сверяя записи в бортовом журнале с показаниями приборов, и, наконец, разродился точной цифрой, - через восемнадцать минут.
– Ура!
– сказал второй пилот.
– Я думал, что мы всю жизнь будем лететь.
– Да, денёк сегодня выдался длинный, но закончится он только в гостинице. Прекратить посторонние
Уменьшая обороты двигателей, я прислушался к шелесту винтов. Намного приятней летать на самолёте, на котором работу силовых установок можно контролировать визуально. Только слегка повернул голову влево и пропеллеры стали видны через боковую форточку. Видимо, всю оставшуюся жизнь, переводя самолёт на снижение, я буду взглядом контролировать их: "Крутятся ли?"
Глава 10
Военная гостиница города Пушкина располагалась в самом центре города на четвёртом этаже здания, построенном в девятнадцатом веке. Поднявшись по крутым ступеням винтовой лестницы в офис, я позвонил в звонок вызова дежурного администратора, и пока мы ожидали Её Величество, у нас было время осмотреть интерьер предполагаемого места нашего проживания.
Последний раз гостиницу ремонтировали сразу после Второй мировой войны, а, возможно, после Первой, или ещё раньше, после Крымско-Турецкой.
Вдоль длинного коридора, стены которого были выкрашены в тёмно-синий цвет, располагались высоченные двери десятиместных номеров. Легкая тошнота подкатывалась к горлу при взгляде на железные кровати с продавленными панцирными сетками. Хотя причиной этого неприятного ощущения мог быть и запах из общего туалета, расположенного в конце коридора. Дверь его висела на одной петле и поэтому не закрывалась.
Всё это придавало военной гостинице вид общежития революционных времён. Для полноты картины не хватало только матроса в чёрном бушлате с маузером в деревянной кобуре, сидящего под красным флагом у входной двери.
Толстая администраторша, увидев в начале первого часа ночи мой экипаж, произнесла:
– Принесло вас на мою голову. Предупреждаю сразу - отдельных номеров у меня нет. Размещу вас только с подселением.
– Мы не можем жить в одном номере с чужими людьми, - запротестовал я.
– У нас вся полётная документация на руках. А она под грифом "для служебного пользования". Кроме того личные вещи членов экипажа могут представлять интерес для посторонних.
– Да пусть ваша документация будет хоть под грифом "совершенно секретно". Мне до этого нет никакого дела. Оставляйте кого-нибудь в комнате, когда будете уходить. Администрация ответственности за сохранность вещей постояльцев не несёт, - невозмутимо сообщила она.
– Мы собираемся прожить здесь четверо суток, что же мне, по-вашему, вооруженный караул в комнате ежедневно выставлять?
– Молодой человек, делайте, что угодно. Можете отправляться и искать себе гостиницу по своему вкусу. А тут я командую. Так, что если вы останетесь у меня, то жить будете там, где я вам укажу, - пресекла она мою попытку отстоять наши права.
Я и раньше встречал такого рода ненавязчивое обслуживание и поэтому твёрдо знал, что дальнейшие переговоры не только бесполезны, но и опасны. Администраторша в любой момент может позвонить командиру военного гарнизона, размещённого в уютном городе Пушкин, и мой экипаж будет обвинён в поведении, порочащем высокое звание офицеров.