Восстать из Холодных Углей
Шрифт:
По амфитеатру пронесся холодный ветерок.
— Этот безумный Аспект только запутывает дело. Намеренно, я подозреваю. Цепи живые. Они выросли у одного из детей Мезулы, которого она назвала Железом. Он поселился в сердце моего города, как паразит. Его конечности пробиваются сквозь скалу, словно зараза из нерушимого металла, удерживая мою тюрьму на месте.
— Он и есть цепи?
Джинн немного помолчал, прежде чем ответить:
— Цепи — Железо. Они окружают его, обволакивают. Огромная паутина, спрятанная в камне, и жирный паук, свернувшийся в кокон в центре.
Это не должно было удивить меня так сильно, как удивило. Похожий монстр живет в центре Ро'шана, великан,
— Почему ты не можешь его уничтожить? — спросила я. — Ты Джинн, так? Могущественный сверх всякой меры, тебе поклоняются как богу. Мезула действительно так легко тебя одолела?
Возможно, мне не следовало так дразнить Аэролиса. В Кешине была поговорка, которую я почему-то помню, несмотря на прошедшие годы. Не тыкай пальцем в огонь. Не важно, обожжешься ты или нет. Ветер снова усилился, тихий бриз превратился в завывающий шторм. Песок взметнулся в воздух, вокруг нас образовались крутящиеся торнадо. Я засунула руки в карманы пальто и плотнее запахнула его, но плащ развевался вокруг меня, словно исполнял сумасшедший танец.
— Эска? — Голос Хардта на мгновение заглушил шум ветра. Я оглянулась и увидела, что он низко пригнулся, защищаясь от яростного шторма Аэролиса. Имико вцепилась в руку Хардта, костяшки пальцев побелели на холодном ветру.
Что ты делаешь?
— Столько бахвальства! — Мне пришлось кричать громче ветра, чтобы меня услышали. — Прекрати это шоу, Аэролис. На меня, блядь, оно не производит впечатления. — Ты, наверное, удивляешься, как я могла быть такой спокойной и уверенной перед лицом такой силы. Ураган пронесся по амфитеатру, пытаясь оторвать нас всех от земли. Локальные смерчи разрывали песок и землю под ними. Звук был оглушительным. Ярость шторма ошеломляла. И все же мы были целы и невредимы.
У меня есть склонность к азартным играм, порок, приобретенный за бесчисленные часы, проведенные за игровыми столами в Яме. Азарт от сделанной ставки, предвкушение победы или поражения, битва с противником, который хочет забрать все, что у тебя есть. Но я давно усвоила, что в большинстве азартных игр исход зависит не от карт, фишек или игральных костей, а от игроков. Урок, который Джозеф прошептал мне в темноте за несколько мгновений до того, как я забылась сном, но который запомнила на всю жизнь. Делай ставки против игрока, а не против игры. Сильва преподала мне похожий урок: переговоры во многом похожи на азартную игру. Иногда стоит отдать что-то, проиграть раунд, просто чтобы посмотреть, как поведет себя другой человек. Иногда стоит притвориться, что ценишь то, что для тебя ничего не значит. Знать, когда твой противник блефует, — девять десятых любой победы.
Шторм становился все сильнее. Иштар сползла со своего маленького столбика и прижалась к нему. Тамура присел на корточки, свернувшись в клубок и вцепившись в землю. Даже Хорралейн и Хардт, каждый
— Хватит, Джинн! — закричала я ветру, и вокруг меня заревел дугошторм, молнии заискрились на коже и засверкали в глазах. Шторм, который я ношу в себе, странная штука; он реагирует на сильные эмоции. Удовольствие и боль, страх и возбуждение. В этом отношении иногда бывает неловко; известно, что я случайно шокирую любовников в порыве страсти. Но чаще всего он реагирует на мой гнев. — Ты не собираешься причинять нам вред, так что прекрати это жалкое гребаное представление и скажи мне то, что мне нужно знать!
Ветры стихли так внезапно, что Хорралейн подался вперед и растянулся на земле. Я, вероятно, тоже упала бы, если бы не Сссеракис, приковавший меня к земле своей тенью.
Ты так легко ставишь на кон собственную жизнь, но рискуешь всем, чтобы защитить тех, кто тебя окружает. Глупая черта характера, которая приведет тебя к смерти.
— А тебе-то какое дело? — Я прошептала эти слова так тихо, как только могла.
Я вложил в тебя много времени и сил, Эскара. Я не позволю тебе умереть, пока ты не отправишь меня домой.
Кружащийся вихрь Джинна преобразился, ветры снова превратились в свистящий бриз.
— Почему ты так уверена, женщина?
Я стояла перед Джинном, выпрямив спину, стараясь не показывать ни капли страха, который испытывала.
— Потому что я тебе нужна. Если бы ты мог освободить До'шан сам, ты бы это сделал. Я могу сделать это для тебя. И ты это знаешь, иначе ты бы уже убил меня. Тот шторм, который ты только что вызвал, был попыткой запугать, показухой и бахвальством. Как и Вейнфолд, ты принимаешь позу и устраиваешь чертовски впечатляющее шоу в надежде, что я расскажу тебе, какой ты великий. Что ж, это так. Ты — Аэролис, Изменчивый. Ты скала, ветер и, вероятно, бесчисленное множество других вещей. Величественный, великолепный и могущественный. Ну, я уже удовлетворила твое раздутое гребаное эго? Мы можем перейти к делу?
Тамура фыркнул от смеха. Сумасшедший старый Аспект сидел на песке, скрестив ноги.
— Вся жизнь — это зеркала. Отражение правды часто оказывается ложью.
— Такой же безумный, как твоя мать. — Слова Джинна прошелестели по арене.
— Почему ты не можешь уничтожить Железо сам, Аэролис? — подтолкнула я.
Вихрь ветра слегка сместился. Было трудно смотреть на безумие формы Джинна, трудно сосредоточиться на такой извивающейся массе из ничего. Невозможно было сказать, на чем сосредоточено внимание существа.
— Мы создали эти летающие горы, я и мои братья. Пять островов. Наши бастионы в небесах. Крепости, из которых можно будет вести Вечную войну. Мы создали их, чтобы противостоять магии, нашей собственной и магии Ранд. Мы не учли, насколько коварными могут быть наши сестры. Они снова извратили наши творения.
— Когда-то их было пятеро. Огни в небе. Маяки надежды и чуда. — Тамура почти пропел эти слова. — Двое были уничтожены огнем и плотью, земля раскололась на части в конце их пути. Один из них утонул, был проглочен целиком, это был подарок Ранд мурам. И в небе остались только два огонька, которые бесконечно кружились, приближаясь с каждым годом, пока, в один день... — Тамура внезапно захлопал в ладоши, и звук его хлопков эхом разнесся по арене. Он оторвал взгляд от своих рук и с хитрой усмешкой посмотрел на Джинна. — Совсем как наши луны.