Восстать из Холодных Углей

Хейс Роберт

Вой раздался снова, такой громкий, что у меня заболели уши. Остальные тоже находили этот звук болезненным, и я видела, как близка паника, как она готова охватить всех нас. Я чувствовала страх, и это было восхитительно.

— В Яме мы слышали истории, Хорралейн, — сказала я. — Что ты однажды боролся с харкской гончей. Это правда?

Хорралейн выглядел огорченным, как будто ему было больно внезапно оказаться в центре внимания.

— Да, но не один. — Слова медленно слетали с его губ. — Я бил ее камнем, пока остальные орудовали кирками и лопатами.

Я улыбнулась ему, а затем повернулся к остальным. «Камень и несколько лопат. И еще у нас есть чертовски большой молот и куча мечей. Я думаю, мы сможем взять харкскую гончую, без проблем». Смех, даже вынужденный,

может во многом укрепить мужество. Раздалось несколько смешков, в лучшем случае нерешительных, и страх немного уменьшился, хотя и недостаточно. Я не могла их винить, не совсем, я знала, с чем мы столкнулись.

Когда я заметила их в первый раз, это было на самом дальнем краю того, что я могла видеть, и даже тогда они были не более чем неясными силуэтами, затаившимися во мраке. Я не знаю, как долго они там находились, наблюдая за нами, но харкские гончие обладают некоторым интеллектом. Они не такие безмозглые звери, какими кажутся. Их было две, и они заполнили туннель. Две огромные слюнявые пасти и восемь глаз, устремленных на нас. Уши повернуты в нашу сторону и назад, улавливая множество звуков одновременно. Они ждали. Они охотились на нас.

— Вой прекратился, — сказал один из солдат. — Они ушли? — Страх часто заставляет нас цепляться за тщетные надежды.

— Нет. Они здесь. Наблюдают за нами, — сказала я. Харкские гончие — ненасытные охотники, они передвигаются стаями и выслеживают добычу на большие расстояния. У них нет носов, и их головы заканчиваются приземистой мордой, усеянной острыми зубами, но их слух и зрение не имеют себе равных ни на Оваэрисе, ни на Севоари. Как и все существа Другого Мира, они представляют собой кошмар, облеченный в дикую форму; возможно, это кошмар идеального охотника.

Миньоны и звери. Я держал их как домашних животных, обучал выслеживать места, где распространяются щупальца Норвет Меруун.

— Есть какие-нибудь предложения, как лучше всего с ними сражаться? — тихо спросила я.

Сражаться? Я подчинял их себе.

— Полезно.

— С кем ты разговариваешь? — спросил один из солдат, пожилой мужчина с темной морщинистой кожей.

Хорралейн хмыкнул. Я не уверена, было ли это восклицание адресовано мне или солдату, но оно, безусловно, положило конец расспросам людей о моих разговорах с самой собой.

На самом деле я никогда раньше не сражалась с харкскими гончими. В свое время я призвала многих из них и с большим успехом использовала, изнуряя терреланскую армию, наступавшую на Вернан, но призвать монстра и сразиться с ним — две большие разницы. Я вспомнила тактику, которую, как я видела, солдаты применяли против призванных мною существ, в основном копья и луки, и приемлемые потери. Потеря даже одного члена моей команды казалась мне неприемлемой. В этом и заключается проблема: когда начинаешь думать о солдатах как о людях, становится гораздо труднее посылать их на смерть. Это одна из многих причин, по которым я стала ужасным генералом.

Туннель был около десяти футов в высоту и почти вдвое больше в ширину. Большое пространство, но нам будет трудно, если нас окружит атакующая стая гончих. Я все еще обдумывала варианты, когда наше время истекло. Оглушительный вой разорвал воздух на части, и с помощью черно-белого зрения Сссеракиса я увидела, как монстры перед нами бросились вперед. В ответ на вой появилась вторая группа, которую я не могла разглядеть. Тогда я поняла, что мы окружены. Я позволила своему источникоклиноку исчезнуть и подняла правую руку, создавая кинемантический щит, который почти полностью перекрыл туннель передо мной.

— Я буду держать эту сторону. Разберитесь с теми, кто позади нас! — крикнула я.

— Они позади нас? — Паника картографа мгновенно распространилась, и моя группа солдат превратилась в беспорядочную смесь стали, плоти и страха. Они едва успели повернуться, прежде чем монстры добрались до нас.

Все произошло мгновенно. Две харкские гончие ударились в мой кинемантический щит со всей силой двух бегущих

монстров, каждый из которых весил, наверное, в десять раз больше, чем я. Кинемантический щит рассеивает энергию удара, насколько это возможно, но сила должна куда-то уходить. Меня бы тут же сбило с ног, если бы не Хорралейн, стоявший у меня за спиной и поддерживавший меня своим значительным весом. Гончие отскочили, на мгновение ошеломленные. Их замешательство длилось недолго. Землянин мог бы отступить, обдумать проблему и дать мне передышку от натиска. Но харкские гончие не отступали, они бросались на меня снова и снова, царапая когтями мой щит, в отчаянной попытке найти хоть какой-то путь сквозь мою защиту. Позади меня погиб первый из моих солдат. У них не было щита, за которым можно было бы спрятаться, и одна из гончих прыгнула вперед, схватила солдата за руку с мечом и, сбив его с ног, потащила в темноту, где монстры позади нас могли бы разорвать его на части без постороннего вмешательства. Никто из его товарищей не осмелился последовать за ним. Они выстроились в плотную шеренгу из стали, направленной в темноту, надеясь, что это что-то изменит. Дураки.

Страх принимает разные формы. Благодаря Сссеракису я попробовала их все. Ужас — самый интересный из них. Он похож на принудительное кормление Сссеракиса: так много силы, и она так быстро они просочилась в меня. Новая сила наполнила мои конечности, придав мне уверенности. Мой плащ растворился, и Сссеракис вонзил призрачные шипы в камень у меня под ногами, укрепляя наше положение перед лицом натиска, рвущего мой щит.

— Помоги остальным, — прорычала я Хорралейну, махнув в его сторону каменной рукой. Он на мгновение заколебался, его челюсть двигалась взад-вперед, пока он пытался решить, следовать моим приказам или нет. В конце концов он поднял свой молот и зашагал навстречу нападению, надвигавшемуся со спины.

Две гончие впереди все еще царапали мой щит. Гончие во многом напоминают волков, только гораздо крупнее и страшнее. Их плечи достигают роста взрослого человека, а это означало, что они были выше меня ростом. У каждого зверя была пасть, полная зубов, и четыре глаза, по два с каждой стороны головы, наполненные дикой злобой. Уши на макушках постоянно двигались взад-вперед. Этих зверей часто называют бритвоспинами, и это вполне заслуженное прозвище. Костяные осколки, каждый из которых был острым, как бритва, торчали из кожи монстров по всей длине их спин, образовав естественную броню и оружие одновременно. Я отчетливо видела их обоих, когда они рвали мой щит, рыча и огрызаясь, отчаянно пытаясь прорваться. Им не потребовалось бы много усилий, чтобы разорвать меня на части, и, по правде говоря, почти ничто не мешало им это сделать.

Я слышала шум боя позади себя, и было не похоже, что все шло хорошо. Картограф что-то кричала, пронзительно и безостановочно. Солдаты выкрикивали в основном бессильные угрозы, чтобы укрепить мужество. Хорралейн что-то мычал с некоторым усилием. Побеждали мы или проигрывали, я ничего не могла поделать. Я могла только сдерживать двух монстров, пытавшихся разорвать нас, твердо зная, что, если на нас нападут с двух сторон одновременно, мы все умрем.

Я уже упоминала об интеллекте харкских гончих? Им не потребовалось много времени, чтобы найти края моего щита. Я не могла точно определить форму туннеля, и, как только они нашли эти края, я поняла, что он скоро рухнет. Вместо того, чтобы позволить им вырвать щит из моих рук, я начала действовать. Я уронила щит и, одновременно, выпустила импульс кинемантической энергии. Картограф, стоявшая позади меня, была подхвачена взрывной волной и отброшена в спины солдат. Прямо передо мной гончие приняли удар на себя. Первая из них поднялась на задние лапы, цепляясь за верхний край моего щита, но взрыв сбил ее с ног и отбросил в сторону. Второй монстр стоял на всех четырех лапах и легко выдержал удар, вонзив мощные когти в камень под собой. Возможно, я взъерошила ему шерсть и разбила морду в кровь, но этого было недостаточно, чтобы остановить харкскую гончую. Ни того, ни другого не было достаточно, чтобы даже побеспокоить зверя.