Вовка Ясный Сокол

Абдуллов Роман

Там я распахнул окно и оставил на подоконнике жирный отпечаток сапога. Сам сапог выкинул в кусты, чтоб избавиться от улики.

Что делать с бабушкиной челюстью я не знал, просто она мне казалась очень зловещей. Чуть подумав, я привязал ее на длинную нить, которую протянул от люстры до кровати. Теперь если потянуть за нить, то челюсть поднималась, а если нить приспустить, то повисала где-то на уровне моих глаз. Свободный конец нити я привязал к руке.

Так, теперь убийство.

Намазал я себе грудь клубникой, а под мышку нож засунул.

Ну а

потом я сделал то, ради чего все и задумывалось – улегся на кровать. Хорошо-то как…

Я еще немножко полежал, потом крикнул девчонкам заходить и закрыл глаза.

Ленка с Веркой забежали. Сначала притихли. Потом подкрались ко мне, осмотрели и захихикали. Одна даже потыкала в клубнику и вроде как облизала палец.

Я лежал не шевелясь и не поднимая век. Девчонки ползали по комнате, заглядывали под кровать, а потом нашли след от сапога и убежали в сад.

Я задремал. Или вовсе крепко уснул, потому что не услышал, как пришли баба Нюра с бабой Тоней.

Проснулся я от воплей. Страшные такие вопли, я когда в сказках про баньши читал, то их крики именно так и представлял. Громко, протяжно и жутко.

Подскочил я на кровати, глаза открыл. А баба Тоня как увидала это, так и в обморок рухнула.

Баба Нюра оказалась покрепче. Она просто вопила, таращась на меня, как на привидение. Я хотел успокоить ее и убрал нож. Но при этом поднял руку…

Вставная челюсть спустилась с люстры, как огромный инопланетный паук. Этого зрелища не выдержали и тренированные нервы бабы Нюры. И она тоже упала в обморок.

На крики прибежала бабушка, следом Ленка с Веркой и папиным сапогом…

Потом бабушка опять пила таблетки, давала их бабе Нюре и бабе Тоне. Так и сидели они до вечера – чаи гоняли, меня пакостником называли. Бабушка, правда, защищала, но куда ей против двоих.

А я отмывал окно и сапог и думал, что теперь-то бабки по всем соседкам пройдутся, всех оповестят, дескать правы они были насчет меня. Это раньше можно было на малолетство списать мои шалости, а теперь-то я взрослый – восемь лет и первый класс за плечами. Эх…

Почему белье сохнет на морозе?

Когда сырое белье вывешивают на мороз, то вода начинает испаряться, поскольку ее температура выше, чем у окружающего воздуха. Мы даже видим, как от белья "валит пар".

Однако, вскоре температура воды опускается до нуля и она замерзает. После этого начинается процесс сублимации.

Сублимация – это испарение твердого вещества.

В нашем случае испаряется лед! И заметьте, чем сильнее мороз, тем меньше влажность окружающего воздуха и тем сильнее лед испаряется.

Проведите эксперимент: зимой – в мороз! – повесьте на улице (или на балконе) влажную ткань. Можете взять свою футболку. Она вскоре заледенеет и станет словно деревянная,

но тыкать лыжной палкой в нее все же не стоит – наш опыт в другом. Через несколько дней занесите футболку домой. Она будет казаться вам все еще влажной, но когда согреется, вы увидите, что она почти сухая. А еще очень вкусно пахнет морозом.

Лягушка + молоко = ?

Раньше, когда еще не было холодильников, хозяйки садили травяных лягушек в молоко, чтобы оно не скисало. Выдумки, скажете вы. А вот и нет!

Группа химиков из МГУ им. Ломоносова провела эксперимент с лягушками и молоком и подтвердила – да, молоко не портится.

В чем же дело?

Химики выяснили, что кожа лягушек выделяет особые вещества — пептиды, которые обладают противомикробным и антигрибковым действием. Причем некоторые из них эффективнее многих современных лекарств с синтетическими антибиотиками.

Именно пептиды и предохраняют молоко от прокисания.

Внимание! В молоко запускали только травяных лягушек – самый распространенный у нас вид. А некоторые амфибии, к примеру, жерлянки и чесночницы, выделяют ядовитую слизь, и их не то что в молоко садить, даже в руки брать не надо.

Самая большая рыба

– Вовка, мы с мамой завтра приедем! – папин голос в телефоне звенел от радости.

Я тоже обрадовался. Все-таки в деревне хоть и интересно, но скучновато одному. Из ребят здесь были только Ленка с Веркой, но не играть же с малышней. А с папой можно заняться чем угодно.

Я сразу спросил:

– Рыбачить пойдем?

– Пойдем, – согласился папа. – Обязательно даже пойдем! Ох, как я мечтаю о жареной хрустящей рыбешке с яйцами и зеленым луком…

Я сглотнул слюну. Вроде и накормила меня бабушка вкуснющим борщом со сметаной, а все равно сглотнул.

– И в лес с палаткой? – спросил я.

– И в лес с палаткой, – подтвердил папа. – И купаться каждый день будем. Плавать тебя научу.

Я молча засопел в трубку. Папа тоже молчал. Он знал, что воды я боюсь до ужаса. Даже по колено в воду боюсь зайти. Отчего так, мама с папой не понимали. Никогда я не тонул, не смотрел страшные фильмы про акул или еще что, просто однажды, года в три, отказался залезать в ванну. Сейчас-то я, конечно, моюсь в ванне, но в реку все равно не захожу.

Мы еще упрямо помолчали в телефоны, а потом папа принялся рассказывать, какой он купил казан для наших походов, что уже проверил палатку и запасся охотничьими непромокаемыми спичками. Мы проболтали еще полчаса, пока ему не поступил срочный вызов.