Вовка Ясный Сокол

Абдуллов Роман

– Садись, Вова, пять.

Я сел, а Сонька Злобина подвинула учебник на середину.

После урока вместо того, чтоб по домам разбежаться, ко мне полкласса подвалило. И все спрашивают, что это за фокус такой? Разные предположения со всех сторон так и сыплются, начиная с того, что мы с Галиной Ивановной сговорились, и заканчивая тем, что я будущее вижу.

Крики, гвалт – до потолка. Сонька уйти не успела, так ее прижали к парте, а она уши руками закрыла и верещит:

– Отойдите,

отойдите! Задавите, дураки!

Я встал на стул и тоже как гаркну:

– Отставить крик! Никаких фокусов, сговоров и видений будущего! Секрет простой!

Все замолчали и с нетерпением на меня уставились. Один Ленька сидел за своей партой и обиженно сопел. Ну да, его-то никто не спрашивал, как это он умудрился шесть раз подтянуться. Я сказал:

– Вот он где, секрет-то, – я постучал пальцем себе по лбу. – Память у меня хорошая. Я не то что продукты, я вообще любые предметы запомнить могу. Хоть сотню!

Про сотню я, конечно, так сказал, для красного словца. Все равно, думаю, никто проверять не станет.

А Ленька вдруг оживился, вскочил и закричал:

– Врешь! Ты даже стихи-то через строчку рассказываешь!

Тут я смутился. Ленька правду сказал – со стихами у меня беда.

– Ну стихи – это стихи, – пожал я плечами. – Мне просто скучно их учить. Ленюсь. А вот предметы запоминать очень даже полезно. На это я не ленюсь.

– Все равно врешь! – не сдавался Ленька.

Смотрю я, ребята тоже задумались, недоверие на лицах проступило, ну я и говорю:

– Спорим?!

Ленька:

– Спорим!

– На что?

– Да хоть на что!

Тут влез Толик:

– На шоколадку.

Мы сцепили мизинцы.

– Разбивай, Толька!

Толик разбил, и я сказал:

– Давай, Ленька, чтоб все по-честному, пиши на листке список, потом прочитаешь мне его, и проверим, кто врет, а кто нет.

Ленька выдрал из тетради лист и, пряча его от меня, старательно застрочил. Я на всякий случай предупредил:

– Смотри, Ленька, только существительные записывай. Кто, что, понял?

– Да понял я, не глупей тебя.

Он вскинул глаза и погрыз ручку. Тут же ребята навалились на него, зашептали каждый свое.

– Да тише вы, я и сам знаю, – начал отпихивать их Ленька. – Идите вон, свои списки пишите и с Вовкой спорьте, а в мой спор не лезьте.

– Вовка, можно я тоже?… – спросил Генка Атаманов.

– На шоколадку, – снова вмешался Толик.

Ребята загомонили:

– И я!

– И я буду!

Я даже немного разволновался. Что если ошибусь? Хвастуном прослыву, да и денег на столько шоколадок у меня нет.

Но вот Ленька закончил писать.

– Тридцать слов. Хватит для проверки.

– Хватит, – согласился я, внутренне содрогнувшись. Вчера я максимум запомнил двенадцать штук и то с помощью дяди Коли.

– Слушай! –

сказал Ленька и застрочил, как из пулемета: – Сапог, тыква, гвоздь, лепешка…

– Стой, стой! – закричал я. – Разве ж так запомнишь? Если бы Галина Ивановна нам так изложения читала, то даже Ленка Шапкина на "двояк" написала.

– Согласна, – тут же подтвердила Ленка, наша круглая отличница. – Надо с чувством, с толком, с расстановкой.

Ленька аж зубами скрипнул, но кивнул:

– Хорошо, повторяю медленно. Сапог… тыква… гвоздь… лепешка… ворона…

Я тут же представил папин сапог, который летом совал в печку, и на этот раз мысленно засунул в него тыкву. Затем в тыкву (уже без сапога) воткнул огромный гвоздь. Таких длинных гвоздей, на самом деле, наверное и не бывает, но дядя Коля говорил, что предметы должны быть одинаковыми по размеру. Так что гвоздь мой пронзил тыкву насквозь. Затем на гвоздь (ясное дело уже чистенький, без всякой тыквы) я нанизал лепешку, но эту лепешку тут же сцапала ворона…

Ух, образы сменяли друг друга как в кино. Мне было легко и просто представлять даже самую дичь. А все почему? А потому, что я книги читаю! Права была мама, когда говорила, что у тех, кто читает, воображение хорошее.

Напоследок Ленька назвал турник и сосиску. Ох и вредный же! Опять все засмеялись. Но ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Я сказал:

– Спрашивай, Ленька. Хоть от начала до конца, хоть с конца до начала, а хоть даже с середины.

Вся цепочка прочно сидела у меня в голове и стоило "потянуть" за одно звено, как перед глазами тут же вставали его соседи. Так что я мог называть предметы в любую сторону и с любого места.

Ленька экспериментировать не стал и просто попросил назвать все по порядку. Ну я и назвал:

– Сапог, тыква, гвоздь, лепешка, ворона, книга, Толик…

Ребята уткнулись в список Леньки и, затаив дыхание, следили за моими ответами.

В конце я с торжеством в голосе произнес:

– Турник и сосиска!

Ребята дружно выдохнули и посмотрели на меня, как на восьмое чудо света.

Ленька покраснел, вспотел, но не сдавался:

– А ну-ка, начни с ёлки и в обратном порядке!

– Да пожалуйста! – Я тут же вспомнил елку, которую я всовывал в огромную пуговицу, а до этого пуговицей накрыл море на карте мира… Я начал перечислять: – Елка, пуговица, море…

Когда я без единой ошибки добрался до тыквы и сапога, Ленька от досады стукнул кулаком в парту и, как ошпаренный, выскочил из класса.

– Шоколадку не забудь! – вслед ему закричал Толик.

Другие ребята, видя такое дело, скисли, а я великодушным жестом разрешил им объединить свои списки в один, большой. Они согласились, надеясь, что уж восемьдесят-то слов я не осилю.