Война Доминантов. Раунд 4
Шрифт:
Учитывая то, как шли дела, это было последнее, что мне нужно. Что-то или кто-то, кого я не хотел бы иметь рядом со мной в этой последней битве. Я понял, что так всё и задумывалось. Чтобы мне пришлось идти одному на это последнее распятие. Хотя она могла бы посмотреть. Стать своего рода зрителем. Скорее всего, она пожалеет об этом, но будет уже слишком поздно. Я бы нашел то место внутри себя, куда всегда уходил, когда был рядом с ним. Подавляющее место. Я не мог не поехать туда, и был уверен, что это будет стоить нам всего. Я превратился бы в маленького мальчика, который прятался. Я знал это нутром.
Без
– Ты боишься?
– Ее тихий голос вернул меня в ауру безопасности.
Я потер рукой ногу, сопротивляясь искушению.
– На самом деле, не совсем.
– Не совсем?
– Я... на самом деле, немного равнодушен.
– Как это объяснить, выдав минимум информации?
– Почему?
И снова ее нежный голос покачнул мою решимость. Я пожал плечами, пытаясь подобрать простые слова, чтобы объяснить это, не стуча по клетке монстра.
– Практика. Годы практики. Нельзя вечно подвергаться насилию и не найти от него защиты. Уверен, ты понимаешь, о чем речь?
Она, как никто другой знала это.
– Да, понимаю.
– Так я и думал - Мысли о ее боли легко отвлекали меня.
– Как ты, милая? В порядке?
Она, казалось, пыталась справиться с эмоциями. И словами.
– Можно мне обнять тебя? Ненадолго.
– Безумное желание пробило мою непринужденность, и, не глядя на меня, Тара медленно придвинулась ко мне. Я раскрыл объятия, не заботясь о том, что она сомневалась и с чем-то боролась, я был не в том настроении, чтобы трахаться.
Прижавшись, она обняла меня за шею и обхватила голову, коснувшись своим лицом моего, ее руки мягко пробежались по моим волосам.
– Каково это - иметь отца? Расскажи самое лучшее воспоминание, связанное с ним.
Мое сердце ужасно защемило от того, что у Тары не было таких воспоминаний. Я не мог понять эту пустоту. Я изо всех сил старался что-нибудь вспомнить для нее, что-то хорошее.
– Когда мне было пять лет... мы вместе разговаривали у костра. Это было всего несколько минут, но он рассказал мне историю о том, когда был молодым. Для меня это звучало как приключение. Он был хорошим рассказчиком. Очень артистичным.
– Я погладил ее по спине, прикрыв глаза, когда она поцеловала меня в ухо.
– Это была история о том, как он работал на ферме. На тракторе. Он наехал на улей и пчелы начали его жалить, и ему пришлось спрыгнуть с трактора и помчаться к пруду, спасаясь от них. Он рассказывал, - я улыбнулся про себя, - что он, должно быть, выжал на тракторе передачу, когда спрыгивал, потому что пять минут спустя появился трактор, дви... дви... дви... дви... двигающийся в сторону пруда.
– Я усмехнулся.
– Мой отец очень громко смеялся над этой частью рассказа. Он был... другим, когда был счастлив.
Я быстро отключил память, чтобы не вспоминать о последовавших событиях. А те не заставляли себя долго ждать. Боль всегда сопровождала все хорошее, связанное с ним. Я крепко прижал Тару к себе, желая забыться.
– Расскажи мне о своих лучших воспоминаниях, связанных с бабушкой?
Она отстранилась и улыбнулась мне, и этот крошечный жест согрел все холодные места внутри меня.
– Несомненно, те времена, когда мы достали поросят. Я читала "Паутину Шарлотты"3 и считала, что стану Ферн и Шарлоттой.
–
– О да, я все спланировала. Я бы выбрала самого маленького поросенка, вырастив его, как это сделала Ферн. Но тогда мне пришлось бы отдать его на благо природы, и в этот момент я стала бы Шарлоттой и нашла способ спасти его.
– Она улыбнулась.
– Бабушка не скрывала для чего в конечном итоге нужны поросята, так что... да. Ему нужен был спаситель. И я была уверена, что смогу стать им.
Я погладил ее по щеке большим пальцем.
– Как ты назвала поросенка?
– Ясен пень. Уилбур.
Я улыбнулся.
– Правильно. И он был милым?
Ее лицо расцвело в широкой улыбке, которая украла мое сердце.
– Он был о-о-о-очень очарователен.
– Она издала тихий хрюкающий звук, и я усмехнулся.
– Так вот где ты этому научилась?
Она посмотрела на меня, ее глаза сияли.
– Научилась чему?
– Звук, который ты издаешь, это звук маленького поросенка.
Она сделала это снова и расхохоталась.
– Ага. Наверное.
Мое тело внезапно наполнилось желанием проглотить ее полностью в этот момент. Я сглотнул, сопротивляясь ему, позволяя своим пальцам подыгрывать счастливому пульсу на ее шее.
– Разве тебе не интересно?
– спросила она.
– Спасла ли я Уилбура?
– Нет, если...
– Я действительно спасла его.
– Она снова улыбнулась своей лучезарной улыбкой, гордо кивнув.
– Ты это сделала? Слава Богу, - я вздохнул. – А то я уж подумал, что для него все плохо закончилось.
Она продолжила улыбаться и покачала головой.
– Это потому, что я купила его. Я работала и копила деньги. Это был единственный способ сохранить ему жизнь - заплатить столько же сколько он будет стоить в виде бекона, как сказала бабушка: "Свинья - это ужин на столе".
– Бекон - это жестоко.
– Вот именно, - сказала она, довольная, что я принял ее сторону.
Снова эта потребность в том, чтобы она ударила меня, почти лишило меня дыхания. Она увидела это, и ее улыбка медленно исчезла, когда ее глаза встретились с моими. Я был парализован желанием, все, чем я когда-либо был до того, как встретил ее, исчезло. Внезапно, я не смог осознать, что мне нужно было делать в ту секунду, я только знал, что я должен был что-то сделать.
Она, казалось, сражалась сама с собой, а слова сожаления так и норовили соскользнуть с моего языка. Я вспомнил, что не могу их произнести, и меня пронзила агония. Потом я вспомнил о плане искупления. Только у меня перехватило горло, и я не мог произнести, как сильно я ее люблю.
Она вдруг обхватила мое лицо руками и поцеловала меня. Это прорвало плотину, и я тоже обхватил ее лицо, сражаясь за то, чтобы поцеловать ее как можно глубже и с точной мерой любви, поющей в моих венах.
– Займись со мной любовью, Люциан. Сейчас же.
Настойчивая тоска в ее голосе заговорила с моими руками, и они немедленно начали подчиняться, срывая всю одежду. Я уложил Тару на сиденье и устроился между ее бедер. Я нежно поцеловал ее, когда вошел в нее полностью, одновременно услышав тот резкий вздох, который я, блять, должен был услышать. Ее ногти жадно блуждали по моему телу - по плечам, голове, спине, бокам, затем по заднице.