Война меча и сковородки
Шрифт:
В последнее мгновение она замешкалась, понимая, что совершает дурной поступок, но Годрик предрешил свою судьбу, начав ворчать, что жена долго копается.
– В других делах ты куда как расторопна, - попенял он, - а здесь возишься. Правду говорят - маяк яркий, да башня пустая.
– Сейчас потороплюсь, - сказала Эмер сквозь зубы и бросила камень в ванну, прямо на живот Годрику.
Камень сердито зашипел, но мгновенно остыть не успел, и раздавшийся затем вопль почти оглушил девушку. Бдительности она не потеряла и одним прыжком оказалась у двери, с удовольствием наблюдая, как муж выскочил из ванны, ругаясь так изощренно,
– Зловредная ведьма!
– орал он, держась за живот.
– Ты сделала это нарочно!
– Совершенно неумышленно, Годрик, совершенно неумышленно, - заверила его Эмер.
– Позволь, помогу тебе...
И прежде, чем он успел сообразить, что она собирается сделать, Эмер окатила его колодезной водой из ковша.
На сей раз вопля не последовало. Годрик без слов бросился на жену, с явным намерением задать трёпку, но Эмер оказалась проворнее и выскочила из мыльни прежде, чем он успел её настигнуть. Она промчалась до лестницы и перемахнула через перила прямо в сад, чудом не зацепившись подолом о балюстраду. Улепетывая во все лопатки, девушке даже не было нужды оглядываться, чтобы понять, что Годрик мчится следом - он продирался через заросли жимолости с треском, словно лось во время гона, да еще и ругался при этом весьма некуртуазными выражениями.
Юные супруги миновали заросли жимолости, как две стрелы пролетели по прямым дорожкам между розовых изгородей и в три прыжка перескочили арочный мостик. Эмер сделала вид, что выдыхается и немного сбавила скорость, позволяя Годрику почти догнать себя, а когда он уже готовился схватить ее, резко свернула вправо и оказалась возле пруда, по берегу которого прогуливались леди Фледа, Острюд и преподобная Мод в компании Тилвина и в сопровождении целой армии служанок и дам.
Визг девиц из свиты, а более всего - верещание Острюд, согнали с ближайшего дерева стаю ворон. Преподобная Мод схватилась за сердце, а леди Фледа окаменела лицом. Полюбоваться на Тилвина Эмер не успела, потому что теперь и вправду нужно было спасаться бегством. Мало кто знал (а в Дареме никто не знал и вовсе), что девица из Роренброка могла обогнать двухлетнего жеребца в забеге на четыреста шагов. Теперь это умение пришлось весьма кстати, потому что Годрик, подстёгиваемый причитаниями настоятельницы и криками Острюд, едва не догнал дражайшую супругу. Он почти поймал Эмер, коснувшись рукой развевающихся кудрей, но в последний момент девушке удалось ускользнуть. Не разбирая дороги, Эмер промчалась в башню, где находились ее комнаты, задрав чуть не до пояса платье, взлетела по ступенькам, ввалилась в комнату и успела задвинуть засов прежде, чем в дверь с той стороны ударился Годрик. От его кулаков дубовые доски заходила ходуном, но выдержали. Прижавшись к двери спиной, Эмер пыталась отдышаться после бешеной пробежки.
Удары резко прекратились, и Эмер затаилась. Годрик оставил попытки добраться до неё и решил уйти?
Но тут раздался его голос - клокочущий от плохо сдерживаемой ярости:
– Открой, ведьма!
– Чтобы ты выкинул меня из окна?
– со смехом отозвалась Эмер, вытирая рукавом вспотевший лоб.
– Да ни за что на свете!
– По-хорошему открой.
– Иди в мыльню.
Дверь выдержала ещё несколько ударов. Похоже, теперь в неё молотили не только кулаками, но и пятками.
– Можешь головой постучать, - посоветовала Эмер, взбивая
– Ты об этом пожалеешь!
– Я уже жалею...
– вздохнула она.
По ту сторону двери настороженно замолчали.
– ...жалею, что не смогла насладиться картиной, как ты бегал по саду без штанов, звеня бубенчиками, - закончила Эмер и уселась прямо на пол, с наслаждением вытягивая ноги. В её покоях ещё не было ни скамеек, ни стульев.
– Ай-я-яй, что скажет преподобная настоятельница? А бедной Острюдочке придется снова пить успокоительные капли.
– Ты мстишь мне, женщина?!
– Годрик с новой силой приналёг на дверь, но дубовые доски стояли крепко.
– А ты думал, я спущу тебе насмешки? Какой же ты наивный, муженёк. Знай, что на каждую твою насмешку я одарю тебя вдвое.
– Не слишком ли жестокой была месть? Я-то не заставлял тебя бегать голой по саду.
– Так и я не заставляла. Ты сам решил пробежаться.
– Ладно, открой, - сказал он вдруг смущенно.
– А то сейчас примчится леди Фледа, а у меня нет даже листа жимолости, чтобы прикрыться.
Что-то новое было в его голосе, и Эмер, поколебавшись, отодвинула засов. Она готовилась дать недюжинный отпор, если Годрик полезет драться, но он проскользнул в комнату, и вид у него был совсем не воинственным.
Его плащ, в котором он выпроводил жену в прошлый раз, висел за дверью. Годрик едва успел накинуть его на плечи, как в комнату ворвались леди Фледа и настоятельница Мод. Обе пылали праведным гневом и ждали объяснений. Тилвин тоже пришел с ними, но держался поодаль, даже не переступив порога.
– Как ты объяснишь это, Годрик?!
– напустилась леди Фледа.
Настоятельница энергично закивала, поддерживая вопрос и возмущение, и пылко осенила себя знаком священного пламени.
– А что случилось?
– спросил Годрик с такой спокойной невозмутимостью, что Эмер невольно прониклась уважением. Он еще и улыбался - вежливо, холодно, всем своим видом показывая, что его удивляют и утомляют подобные расспросы. Словно это не он бегал только что голый с проклятиями и воплями по саду.
– Ты еще спрашиваешь?!
– настоятельница и леди Фледа переглянулись, и стало особенно заметно, насколько они похожи - тяжелыми подбородками, маленькими, глубоко посаженными глазами и выражением попранной добродетели на лицах.
Тилвин за их спинами закусил губу, скрывая усмешку, а Эмер робко вышла вперед, покаянно склонив голову.
– Простите, матушка, - сказала она и даже сложила на груди руки, как во время молитвы, - это целиком и полностью моя вина.
– Да, верно - её, - подхватил Годрик, похлопав Эмер по плечу.
– Ваша, дорогая невестка?
– строго спросила леди Фледа.
Эмер понурилась и затеребила концы пояска:
– После внушения, которое вы мне устроили недавно... насчет того, что я веду себя чересчур развязно в собственной спальне... я решила исправиться. Но мой муж проявил... э-э... излишнюю пылкость сегодня, когда я прислуживала ему во время купания. Я отказала, напомнив ваши слова, милая матушка. Женщина должна быть скромна, сказала я, даже наедине с мужем. Но мой господин Годрик проявил... э-э... излишнюю настойчивость. Я пыталась уговорить его, напоминала о целомудрии и воздержанности, которые должны быть спутниками семейной жизни, но он...