Война на Тихом океане и общество США (1941-1945)
Шрифт:
1931 г. как дату начала агрессии Японии Рузвельт охарактеризует чуть позже, а в данной фразе большое значение имеет ещё и география – президент всего парой выражений обрисовал для граждан весь грандиозный масштаб завоеваний стран «Стального пакта». И сделал это очень образно, использовав континенты «Азия, Европа, Африка» и распределив их в точном соответствии с державами-агрессорами: Япония, Германия, Италия. Такой приём создавал у аудитории не только впечатление слаженных, хорошо спланированных вражеских действий, но и образ разделённого между диктаторами мира, единственной свободной областью которого остаётся американский континент. Для президента США важно сформировать у нации веру в то, что Япония преследует одни цели вместе с Германией и Италией, так как война данным европейским державам ещё не объявлена.
Нельзя не обратить внимание, что японские лидеры в этой фразе по-прежнему выступают обезличенными. Возможно, Рузвельт хотел показать, что для американцев абсолютно неважно, кто в Японии премьер-министр,
Этим показана не только историческая связь событий последних 10 лет с Тихоокеанской войной, но и предвосхищаются события ещё более опасные. А следующая фраза Рузвельта усиливает формирующееся у слушателей чувство опасности: «Их взаимодействие так хорошо рассчитано, что все континенты мира и все океаны теперь рассматриваются стратегами
Оси как одно гигантское поле битвы» [354] . Без сомнения, это наивысшая степень нагнетания зловещей атмосферы в начале «беседы».
Если первые фразы этой части речи уводили аудиторию в 1930-е на просторы Азии, Африки и Европы – объекты важные, но для большинства американцев такие же далёкие, как и ушедшие в прошлое 1930-е годы, то это предложение возвращает слушателей не просто в реальность, а в мир, который уже поделён, роли агрессоров распределены, причём распределены по всем континентам и всем океанам; значит, от спокойствия 1930-х (для американского континента) ничего не осталось.
354
Addresses and Messages of Franklin D. Roosevelt. Washington, 1942. P. 128.
Пришла, как настаивает Рузвельт, не обычная угроза, в опасности оба побережья США и даже сам материк может стать очередной клеточкой на «гигантском поле битвы». Создание такого образа было необходимо президенту США как для обеспечения высоких патриотических чувств, так и для отвлечения внимания от следующего блока речи, точнее, от некоторых его неудобных моментов. Содержательно новая часть выступления входит в «политическую тему», но структурно и интонационно радикально отличается от всей «беседы». Это 10 предложений, заканчивающихся стандартной формулой «без предупреждения» [355] . Тот же приём был использован президентом днём ранее – в выступлении перед Конгрессом (только тогда стандартная формула – «прошлой ночью» – была помещена в начале предложения [356] ).
355
Ibid. P. 128–129.
356
Senate Document No. 148. 77th Congress, 1st Session. Washington, 1941. P. 7.
Итак, начало этого блока: «В 1931 Япония захватила Маньчжоу-го – без предупреждения». Возникает вопрос – для чего Рузвельт использовал название государства, которого в 1931 г. ещё не существовало, и японцы оккупировать его никак не могли.
Возможный ответ находится дальше – в перечислении «нападений без предупреждения». В этом списке нет Китая, хотя инцидент 7 июля 1937 г. прекрасно подходит под общую логику концепции данной части выступления. Всё внимание слушателей президент сосредотачивает на словах «Гитлер», «Еермания». Япония только открывает и закрывает список. Следовательно, можно предположить, что оратор старательно обходит любые упоминания о Китае, так как предвоенная политика США по отношению к Гоминьдану никак не может являться предметом гордости американцев на «тысячи лет». Весьма вероятно, что и неправильное название (Маньчжоуго) появилось в речи как раз для отвлечения внимания американских граждан от истории развития инцидента 1931 г. и крайне неоднозначной позиции США в этом вопросе. По той же причине нет в списке 1932 и 1933 гг., когда шло расширение масштабов японского завоевания в северном Китае. Поэтому от чрезвычайно важной даты – 1931 г. Рузвельт сразу переходит к 1935 г., уводя внимание аудитории с Дальнего Востока в Эфиопию. Такой ход был обусловлен не только хронологическими причинами. Появление в речи Эфиопии переориентировало аудиторию с Тихого океана и японо-американских предвоенных отношений на европейские проблемы, так как ключевым словом здесь, без сомнения, является Италия. А Эфиопия для большинства американцев была страной настолько же далёкой, чуждой и непонятной, как и Маньчжоу-го. Завершается речь о развитии агрессии снова Японией, теперь уже в 1941 г. Рузвельт тесно связал её действия с развитием напряжённости в Европе, сформировав у граждан образ преднамеренных и спланированных действий агрессоров против всего человечества. В будущем такая оценка причин конфликта станет основной для официальной американской историографии.
Выводы по первой главе
Итак, рассмотрев
1. Япония расценивалась военно-политическим руководством США как основной противник на Тихом океане с середины 1920-х годов, а точнее, с заключения Вашингтонских соглашений. Это подтверждается началом детального военного планирования.
2. В 1931 г. вместе с осознанием неизбежности Тихоокеанской войны появляется надежда переориентировать направление японской экспансии. В пользу этого, по мнению американских общественных и военно-политических деятелей, говорят положения «меморандума Танаки», наступление на Маньчжурию и Китай, возможность оказания экономического давления на Японию.
3. В США в течение 1920-х—1941 гг. постоянно ставился вопрос о японской угрозе. Руководство страны, неофициальная публицистика, офицеры армии и флота обсуждали перспективы будущей войны, сценарий её развития, шансы на собственную победу. Американские военно-политические деятели ожидали скорый конфликт с Империей восходящего солнца. Тем не менее подавляющее число периодических изданий продолжало создавать совершенно иной образ японской агрессии, представляя конфликты в Китае не как угрозу стабильности и безопасности в регионе, а как вынужденные действия Японии против «китайской угрозы».
4. После 1936 г. наблюдается активная подготовка Соединённых Штатов к войне. Об этом свидетельствует не только разработка военных планов, но и показатели бюджета, материалы программ по увеличению флота, авиации, расширению систем базирования. Всё это (особенно проекты строительства новых кораблей, создание десантных сил, особое внимание к подводным лодкам) указывает, что американские лидеры готовились к войне именно с Японией. Но и после этого общественность и СМИ до декабря 1937 г. не оценивали Японию как будущего противника. Боевые действия в Китае до декабря 1937 г. преподносились прессой почти всегда с японской точки зрения. И лишь прямое нападение на американский корабль «Пэнэй» заставляет газеты резко изменить образ японской угрозы.
5. Сразу после нападения на Пёрл-Харбор начинается создание на высшем уровне официальной концепции причин войны, причём основы данной концепции закладывает президент Рузвельт, а СМИ в течение 1941–1945 гг. активно распространяют в обществе его версию событий.
Глава II
Отношение общества США к нападению Японии
II. 1. Американские военные о японском нападении
С самого начала войны оценки её хода и характера создавались военными США на основе восприятия отдельных японских операций. В качестве основных моментов японского наступления на Тихом океане военные США выделяли нападение на Пёрл-Харбор, атаки на острова Уэйк и Мидуэй, Филиппинскую и Малайскую операции [357] . При этом совершенно естественно, что по крупным сражениям создались солидная документальная база и различные варианты оценок. Бесспорным лидером здесь стала атака Пёрл-Харбора, которая в течение всех военных лет анализировалась самым тщательным образом. В американских источниках, особенно материалах комиссий и боевых донесениях, действия японских ударных сил 7 декабря рассматриваются тремя блоками: действия подводных лодок; действия самолётов; оценка материальных и людских потерь. Речь не идёт о трёх изолированных повествованиях, но подобное разделение чётко просматривается во многих документах, и это напрямую отразилось на оценках атаки Пёрл-Харбора. Поэтому в нашей работе логично рассмотреть основные представления о нападении в рамках выделенных трёх блоков.
357
Reports of General MacArthur: Campaigns of MacArthur in the Pacific. Vol. 1. Washington, 1994. P. 2–6; The Campaigns of the Pacific War. United States Strategic Bombing Survey (Pacific). Naval Analysis Division. Washington, 1946. P. 25–26.
Описание действий японских субмарин в литературе, посвящённой Пёрл-Харбору, строится по следующей примерной схеме: основное внимание уделяется событиям раннего утра 7 декабря (попытки проникновения в гавань сверхмалых субмарин); а действия остальных подводных сил Императорского флота, принимавших участие в Гавайской операции, отходят на второй план. Эта тенденция характерна как для некоторых современных отечественных авторов, так и части советских исследователей [358] .
358
Бунич И.Л. Влекомые роком. СПб., 1999. С. 318–320; История Второй мировой войны: в 12 т. Т. 4. М., 1975. С. 387–388; Маслов М.С., Зубков С.Л. Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация? М., 2006. С. 346–349; Солонцов З.М. Военно-морская экспансия США в годы Второй мировой войны. М., 2003. С. 128; Яковлев Н.Н. 3 сентября 1945. М., 2003. С. 95—100; Пёрл-Харбор // Война в воздухе. 2001. № 44. С. 19.