Война сердец
Шрифт:
— О... о... о вашей хозяйке... точнее...
— О хозяйке? О, у меня их много! — лукаво сказала Либертад, быстро сообразив в чём дело. — О какой именно?
— Об... об... Эстелле...
— Я могла бы и догадаться. Так это вы тот самый её ухажёр?
Данте покраснел до корней волос.
— Не знаю...
— Вы Данте?
— Да.
— А я запомнила ваше имя, потому что оно редкое. Знаете, а сеньорита говорит, будто вы без вести пропали, хотя вы наверняка просто её обманули.
— Нет... я... я...
— Ежели б это раньше было, я б даже помогла
Данте пытался вставить хоть слово, но его замкнуло так, что у него сел голос.
— Да и у сеньориты Эстеллы есть на примете другой ухажёр, — продолжила Либертад, не обращая внимания на шок Данте. — С виду очень приличный, и он уж наверняка сделает её счастливой. Кстати, вечером они идут в оперу. Туфита... Титита... Не помню... Не важно. Некогда мне больше с вами разговаривать, наша кухарка ждёт овощи, чтоб ужин готовить.
Либертад, лихо подхватив корзинку, ушла. А у Данте внутри словно взорвался вулкан. Эстелла развлекается с другим, а он тут весь извёлся, сходит с ума, умирает!
Ярость ослепила Данте, и он пнул ногой увесистый горшок с орхидеями, что стоял на газоне. Тот, отлетев в сторону, разбился о стену дома. Ах, вот она как! Тогда он поймает её с поличным! Всё, хватит! Пусть посмотрит ему в глаза и скажет, что ей нужен другой! Пусть! В конце концов, он имеет права это услышать!
В безумном состоянии Данте вернулся в номер, вытряс из мешка вещи и выудил из них, что получше, — одежду, которую он надевал на свадьбу Клементе.
Данте не знал, можно ли в театр ехать верхом, поэтому, поймав свободный экипаж, он вскоре прибыл к месту назначения.
Здание театра — массивное сооружение с колоннами и облупившейся штукатуркой, было частично заклеено афишами. Не прошло и десяти минут, как Данте увидел Эстеллу и Маурисио. Маркиз помогая Эстелле снять накидку, отдал проверяющему билеты и, галантно пропустив девушку вперёд, повёл её ко входу в ложу. Данте, прячась за колонной, хотел было устроить сцену ревности прямо в холле, но не решился. Пришлось купить билет, хотя оперу слушать он не намеревался — намеревался выслеживать Эстеллу.
Оказался Данте на балконе третьего яруса, как раз напротив ложи, в которой сидели Эстелла и Маурисио, и теперь он мог разглядывать любимую в бинокль. В нежно-голубом платье, с лилией в волосах и жемчужинками в маленьких ушках, Эстелла была великолепна. Данте принуждал себя сидеть спокойно, не направляя на неё бинокль через каждую секунду. Он стал разглядывать сцену, которая напоминала цирковую арену, окружённую массой прожекторов.
Представление началось. Хвалёная певица Фифита Мьель, чья розовощёкая физиономия красовалась на афишах, напомнила Данте сильно откормленную хрюшку,
Когда Фифита начала петь, Данте чуть не навернулся с балкона от неожиданно резкого, сиреноподобного звука, вырывающегося из её горла. «Какая вульгарная баба, похожа на проститутку из «Фламинго»», — брезгливо подумал Данте. И он направил бинокль на зрителей: одни слушали певичку с благоговением на лицах, другие — зевали. Эстелла сидела как каменная, вытаращив глаза. Вскоре к Фифите присоединился партнёр — усатый высокий брюнет с идиотским именем Бонбон Куартье, пение которого напомнило Данте блеяние овцы.
Эстелла так и сидела не шевелясь. Маурисио, сжав её руку, прильнул к ней губами. Ревность, досада, обида и вместе с ними любовь, дикая и необузданная, оглушили Данте. Ему хотелось выть и стучать ногами от злости. Этот мужчина не имеет права целовать ей руки!
Это он, он, Данте, должен это делать. Она сейчас должна быть с ним, в его объятиях!
Данте со всей одури шмякнул бинокль себе на колени, сжимая кулаки. За что Эстелла так с ним поступает? Как унизительно тут сидеть, наблюдая в бинокль, как она милуется с другим.
Данте взглянул на сцену. Певичка надрывалась от натуги, голося какую-то особенно занудную арию, то прижимая руки к груди, то обхватывая ими голову. Это невыносимо! Надо бежать отсюда. Но Данте так и не двинулся с места, пока не объявили антракт. Некоторые зрители отправились на выход, иные остались на местах, ожидая официантов, разносящих напитки и сладости. Эстелла совместно с Маурисио покинула ложу. Данте ринулся следом. Сердце выпрыгивало через горло. Сейчас он их поймает. Сейчас он увидит, как она целуется с этим маркизом, схватит Эстеллу за руку и потребует объяснений. А потом вызовет соперника на дуэль.
В толпе неприкаянно бродящих по театру в поисках буфета и туалета зрителей, Данте не сразу увидел, что Эстелла и Маурисио намерены уйти совсем. Маурисио помог девушке набросить накидку на плечи, галантно открыл дверь, обмахивая Эстеллу веером, и поцеловал ей ручку, прикрытую тончайшей ажурной перчаткой.
Они вышли из театра и двинулись вглубь аллеи. Данте метнулся следом, скрываясь за кустами и деревьями, и приблизился настолько, что услышал разговор:
— Маркиз, прошу вас, я вам уже сказала, мне дурно, отвезите меня домой.
— Вам не понравилась Фифита?
— Она была омерзительна!
— Хорошо, простите меня, Эстелла, это целиком моя вина. Но Фифита очень известная певица, о ней говорят по всему вице-королевству, и я думал вы будете очарованы. Наверное, я должен был поинтересоваться вашим вкусом, прежде чем вас приглашать. Но я не думал, что вам не нравится опера.
— Мне нравится опера, но не в таком исполнении, — резко сказала Эстелла. Рука её, чуть дрогнув, взметнулась к шляпке и поправила её, будто девушка удержалась от оплеухи. — Маркиз, отвезите меня домой!