Война сердец

Darina Naar

— Рано ещё, поспи, Эсте, — шепнул он.

— Не хочу... Что же ты всю ночь спал на полу? Прости, я заняла твою кровать. Не понимаю, как я уснула.

— Глупости, я могу спать, где угодно. Просто я смотрел на тебя и заснул. Пойду в ванную.

Данте мягкой походкой ягуара скрылся за дверью ванной. Эстелла полюбовалась на его обнажённую спину, потом свободнее растянулась на кровати.

Вернулся он минут двадцать спустя уже в рубашке и с мокрыми волосами. Сел рядом с Эстеллой, скользнул взглядом по её лицу и остановился на губах. В груди девушки вспыхнул пожар,

когда она прочла желание в сапфировых глазах. Предательский румянец выступил на щеках, и она опустила ресницы. Ворот рубашки Данте был расстёгнут, и по гладкой коже, минуя шею и маленькую круглую родинку на ключице, с волос стекала вода. Эстелла уставилась на эту родинку и у неё возникла безумная мысль — она хочет её поцеловать и, подобно воде, скользнуть по его телу...

Данте порывисто обнял Эстеллу.

— Люблю... — выдохнул он.

— И я...

Ловкие пальцы Данте спустились на поясницу девушки, нащупали тесёмку юбки, развязали узелок...

Вот сейчас всё и произойдёт. То, о чём она тайно мечтала, и то, чего боялась. Грех любви, о котором пишут в книгах и о котором с ужасом отзывается падре Антонио.

Пальцы поднялись выше, точно змеи проникли под батистовую кофточку, поползли вверх по позвоночнику. Какие у него руки... Данте накрыл губы Эстеллы своими. Много, много поцелуев. Эстелла потеряла им счёт. Ничего страшного, всё будет хорошо, он такой ласковый... такой любимый...

Но когда Данте уложил Эстеллу на спину и затылок её коснулся мягкой подушки, разум осенила вспышка: она не выпила бабушкин отвар. Какое безрассудство! Она совсем рехнулась!

— Боже мой, Данте, остановись, не надо...

— Почему? Тебе не нравится? Я сделал тебе больно?

Эстелла чувствовала, как он весь дрожит от нетерпения.

— Нравится... но, пожалуйста, давай остановимся... это слишком... мы зашли слишком далеко... пожалуйста...

— Но ведь мы любим друг друга. Ты наслушалась всяких падре. Не верь им! Мы не делаем ничего дурного. То, что происходит между нами, это нормально.

— Данте, я тебя умоляю, не дави на меня. Я не готова, я ещё не готова! — Эстелла резко подалась вверх, столкнув юношу с себя. — Я... я... в ванную... — и она торопливо убежала.

Щёлкнул засов. Данте в бессильной ярости долбанул кулаком по подушке. Она специально над ним издевается! Кто так делает? Распалила его и бросила. Он же не бесчувственное бревно, в конце концов!

Когда Эстелла вышла из ванной, Данте, стоя на балконе, отрешённо рассматривал небосвод. Часы показывали 7:10 утра. Эстелла, обняв Данте сзади за талию, ткнулась носом в его ещё влажные волосы.

— Как я люблю запах твоих волос!

Он промолчал.

— Ты обиделся, да?

— Нет.

— Обиделся, я же вижу, — вздохнула Эстелла. — Ну не дуйся, пожалуйста. Данте, я не хочу ссориться, но всё должно быть постепенно.

— Постепенно бывает у улиток. А я мужчина. Пока ещё даже молодой и здоровый. Хотя, если ты продолжишь в том же духе, боюсь, надолго меня не хватит.

— Ты хочешь всё и сразу, а я ещё не готова к такой перемене в наших отношениях.

— Тогда зачем

было до этого доводить? — Данте угрюмо повёл плечами. — Сказать сразу было нельзя? Если ты не готова, я дам тебе столько времени, сколько ты хочешь. Я разве тебя к чему-то принуждал? Но ведь ты не сопротивлялась и не отталкивала меня. Тебе просто наплевать, что у меня тоже есть чувства.

— Не говори так, ты мне очень дорог.

— Не заметно.

— Ну Данте, перестань. Ты опять хочешь поругаться?

— Нет.

— Тогда пойдём. Мне уже домой пора, надо вернуться к завтраку. Проводи меня, — схватив Данте за руку, Эстелла втащила его в комнату.

Данте, закутав любимую в плащ, усадил её на Алмаза позади себя. За считанные минуты они доехали до особняка и спешились у ворот.

— Эсте, мы же увидимся ещё? — как-то жалобно спросил Данте.

— Ну конечно!

— Ты всякий раз так говоришь, а потом что-то случается.

— Нет, мы увидимся, я обещаю. Завтра! Сейчас, пока нет родителей, я могу идти, куда захочу!

— А потом?

— Мама и Мисолина больше меня не подозревают. Двух месяцев хватило, чтобы они успокоились. Кстати, я ведь могу им говорить, что хожу куда-нибудь с Маурисио, а сама пойду с тобой.

— Кто это — Маурисио?

— Ну, это тот мужчина, с которым я ходила в оперу. Ты его видел.

Данте изменился в лице.

— Не говори о нём! Не хочу про него слышать!

— Ну, Данте, не ревнуй! Я уже сказала, что люблю только тебя.

— Тогда не встречайся с ним больше, Эсте, пожалуйста. Он ведь за тобой увивается, — отчаянно взмолился Данте.

— Хорошо. Когда он в следующий раз явится, я выставлю его вон.

— Обещаешь?

— Обещаю!

Данте сразу повеселел. Влюблённые, не в силах расстаться, ещё долго целовались напротив эстеллиного дома. Распахнулась дверь. Данте и Эстелла вздрогнули, отпрянув друг от друга, но это оказалась Либертад. Она бросила на Данте мрачный взгляд, узнав его, и зашептала скороговоркой:

— Сеньорита Эстелла, вы чокнулись? Скажите спасибо, что это я вас увидела в окно, а не кто-то другой! Целоваться с мужчиной у дверей дома, у всех на виду! О чём вы вообще думаете? Идите скорее внутрь, вас ждут.

— Кто? Надеюсь, не маркиз?

— Нет. Сеньорита Сантана. Она странная, кажется, у ней случилось что-то.

Эстелла нахмурилась. Они же разругались с Сантаной из-за Данте и та клялась, что больше не переступит порог особняка. Наверное, и вправду что-то случилось, раз принципиальная Сантана решила забыть о ссоре.

Либертад ушла в дом, не желая быть свидетельницей прощания. Данте прижал руку Эстеллы к щеке.

— Не хочу расставаться, — шепнул он.

— Я тоже, но я обещаю, мы увидимся, а сейчас надо узнать, что случилось с Сантаной.

— Если честно, твоя подруга мне не нравится. Ведь это та самая, что приходила ко мне с письмом?

— Ага. А почему не нравится? Она хорошая.

— Может быть. Я не могу объяснить, я чувствую, что с ней что-то не так. Это инстинкт, интуиция.

— Я дружу с Санти с пяти лет, Данте. Она замечательная.