Война. Часть 4
Шрифт:
– Фромма надо убирать,- Гитлер стучит носком ботинка по мраморному полу,- нет, арестовывать пока не надо. Отправим его в отставку, как завалившего 'Урановый проект'. С этой минуты руководство им переходит к вам, рейхсфюрер. Кстати, пригласите ко мне основных участников проекта, я хочу услышать их мнение о его перспективах.
Рейхсфюрер вместо ответа щёлкает каблуками.
– Я просто не могу понять, Гейдрих,- лицо Гитлера темнеет,- ведь если человек выбирает профессию солдата, офицера, генерала, то война должна быть его самым страстным стремлением, она же позволяет ему применить на деле! Это издавна было традицией прусского офицера. Германский офицер, генерал не может ставить перед собой задачу удержать меня от войны. Это же саботаж! Всё должно быть наоборот: солдаты обязаны так добиваться войны, чтобы политики их сдерживали. Но мне кажется, что наши генералы боятся
– Никак нет, мой фюрер.
– ... Но они в своей высокомерной презрительной глупости в начале отказывали мне в позитивном сотрудничестве, а в итоге встали на путь пораженчества и предательства. Не меня, а всего немецкого народа, который продолжает стоять за своего фюрера. Вермахт до сих пор был избавлен от чисток а-ля Сталин, ради общего дела я старался сдерживать своё недоверие к генералам, несмотря на тревожные донесения со стороны тайной полиции и товарищей по партии, но сейчас терпение моё лопнуло. Учтите, Гейдрих, я не жду от вас громких арестов и быстрых результатов, наоборот желательно, чтобы ваша работа была тихой и систематической. В результате этой работы мы должны полностью очистить вермахт от скверны. Ступайте, Гейдрих, я надеюсь на вас.
– Мой фюрер,- в дверях появляется высокая стройная фигура майора фон Белова,- вечерняя сводка Люфтваффе.
Гитлер возвращается к письменному столу, достаёт из мягкого кожаного футляра очки в тонкой металлической оправе и, получив от адъютанта лист бумаги, погружается в чтение.
– Скажите, Белов,- шумно дышит он сквозь раздувающиеся ноздри, тряся перед собой листок,- кто составляет подобные сводки?
– Начальник службы разведки люфтваффе Шмидт, а подписывает начальник штаба люфтваффе генерал-майор Ешоннек, мой фюрер,- брови майора удивлённо подпрыгивают.
– Я имею ввиду кто адресат этих сводок?
– Высшее руководство вермахта...
– Вот именно, а у меня создаётся такое ощущение,- Гитлер прихлопывает носком ботинка,- что я держу в руках передовицу 'Фёлькешер беобахер'. Я хочу видеть цельную, меняющуюся во времени картину реального положения на фронте, а не хаотический набор цифр, за которым прячется руководство люфтваффе. Разместив без должной защиты на приграничных аэродромах значительные силы авиации мы в первый день войны понесли огромные потери. По данным Генерального штаба Сухопутных войск только 5-й авиакорпус потерял на земле 96 Ю-88 из имеющихся 167-ми. Почти 60 процентов своих бомбардировщиков за один день! Столько Ю-88 мы не теряли за месяц над Англией. Их сейчас просто нечем восполнить, поскольку все мощности германской военной промышленности для нужд сухопутных войск. На перестройку промышленности, при условии, что мы немедленно сменим приоритеты, уйдёт не менее трёх месяцев и тогда наше месячное производство не превысит 150-и Ю-88-х. При таком темпе мы, судя по всему, не сможем даже восполнять их потери на фронте...
Гитлер, закашлявшись, принимает из рук адъютанта стакан с водой:
– Что это: 'За последние сутки с момента возобновления интенсивных авиационных боёв сбито в воздушных боях и уничтожено на аэродромах 356 самолётов противника. Наши потери - 69 самолётов'? Что это мне даёт? Непонятно даже хорошо это или плохо? Всё зависит от соотношения сил перед войной. Единственное, что я могу сказать с уверенностью, что через полтора месяца в люфтваффе не останется ни одного военного самолёта. А сколько их останется у русских я не знаю, поскольку в сводке нет таких данных. Могу лишь примерно догадываться об этом по докладам пилотов люфтваффе о соотношении сил в воздушных боях, которые попали в сводки. В каждой из них говорится о многократном количественном превосходстве русских.
– Насколько мне известно, мой фюрер,- на лице фон Белова мелькает страдальческое выражение,- в эту сводку включены все потери русских самолётов с начала войны, в том числе беспилотные.
– Что?! Беспилотные?- Трясёт головой
– Так точно, мой фюрер. Мой сокурсник по военно-воздушной академии в Гатове служит в штабе люфтваффе. Как показало расследование 18-го мая русские бомбардировали узел связи в Цоссене самолётами-снарядами. И самое неприятное в том, что их конструкция как две капли воды похожа на самолёт-снаряд компании 'Аргус моторен' 1936 года, которая потом была развита в сотрудничестве с компаниями 'Лоренц' и 'Арадо'. Однако предложение о серийном производстве самолёта-снаряда было отклонено генерал-полковником Удетом.
Лицо Гитлера сереет, он отклоняется назад и опирается задом о столешницу.
– Вокруг меня измена,- с трудом выдыхает он,- предательство и измена.
– Мой фюрер,- в кабинет влетает встревоженный адъютант Путткамер,- радиограмма от капитана первого ранга Бринкмана!
Гитлер медленно поворачивает голову в сторону двери:
– Что с 'Принцем Ойгеном', капитан?- Хрипит он.- Надеюсь, что ему удалось оторваться от преследования.
– Боюсь, что нет, мой фюрер,- опускает глаза морской адъютант,- торпедоносцы с 'Арк роял' атаковали корабль. Одна из торпед повредила рулевое устройство крейсера и он потерял маневренность. Его атакуют вражеский авианосец и 2 крейсера. Капитан Бринкман радирует: 'Корабль маневрировать не может. Будем биться до последнего снаряда. Хайль Гитлер'!
– Однако, не все вокруг меня предатели,- глаза Гитлера загораются безумным огнём,- далеко не все!
* * *
– Ну и что мне с тобой, Васютин, делать?- Подполковник Шамов, глава Корпуса офицеров генштаба в 13-й армии, чиркает спичкой и подкуривает папиросу.- Отправить в войска? Вот читай, как надо правильно составлять донесение...
Майор Васютин берёт в руки лист бумаги, исписанный мелким бисерным почерком, и подносит его поближе к свету настольной лампы.
– ... Вслух читай. Это твой товарищ пишет офицер из 100-й стрелковой дивизии.
– 'Ночная атака 7-й отдельной танковой бригады железнодорожной станции Стржала в трёх километров к северу от города Седелец 30 мая 1941 года',- напрягает глаза майор,- Утром 29 мая командир бригады подполковник Филатов лично прорего'...
– Прорекогносцировал,- морщится Шамов.
– ... 'Прорекогносцировал маршрут и район нового сосредоточения бригады - выступ леса в полутора километрах северо-восточнее станции Стржала. В 16:00 того же дня штаб бригады получил приказ, двигаясь по маршруту Семятычи-Лосицы-Морды в готовности отразить неожиданную атаку противника, прибыть в район сосредоточения на позднее 21:00. Вечером в ходе рекогносцировки были обнаружены позиции шести отдельно стоящих противотанковых пушек противника, прикрывавшие единственную удобную для атаки станции дорогу, которую с обеих сторон окружает болотистая низменность. Тщательно взвесив создавшуюся ситуацию, командование бригады приняло решение начать штурм станции сразу после захода луны в 23:11. В наступившей темноте два танковых взвода, скобка открывается - 10 танков БТ-7 артиллерийских с увеличенной башней, 76-миллиметровой пушкой и прибором 'Сова-2', смонтированном на башне у люка командира, - скобка закрывается, рассредоточенные и замаскированные на опушке леса открыли огонь по выявленным позициям противотанковой обороны противника и его огневым точкам. Через пятнадцать минут после начала огневой подготовки и после подавления ПТО, в бой вступила рота БТ-5, которая на высокой скорости со включенными фарами и воем сирен одним стремительным броском по дороге преодолела без потерь открытое 500-метровое расстояние до станции. А затем рота, не снижая темпа, ворвалась на станцию , сломив сопротивление противника, до подхода основных сил бригады в целости захватила вокзал, водокачку и железнодорожные стрелки. Командир танковой роты 301-го танкового батальона старший лейтенант Гармаш в бою применил интересную тактику, которую они отрабатывали на учениях - наши танки шли по узким улочкам к станции 'ёлочкой'. Один танк впереди, два других чуть сзади и по бокам, опрокидывая плетни и заборы, стреляя при этом по сторонам из пулемётов ДТ, установленного на турели'.
– Вот как надо составлять донесения, Васютин,- подполковник аккуратно тушит окурок, с тоской смотрит на майора и машет рукой,- свободен. И найди уже где-нибудь словарь русского языка, в каждом слове ошибка, самому не стыдно?
Шамов после ухода подчинённого выходит в центр комнаты, в быстром темпе делает несколько физических упражнений и снова возвращается к столу. Покопавшись в выдвижной ящике, достаёт пустой бланк шифротелеграммы, заправляет его в пишущую машинку и с силой толкает рычаг каретки влево.