Война. Часть 4
Шрифт:
– Которого у нас нет,- кивает Тодт, останавливаясь у машины.
– Мы должны доложить обо всём фюреру, Фриц, чего бы это нам не стоило.
– Ну давай попробуем, Рихард,- шофёр открывает перед Тодтом дверцу,- если и это не поможет, то я подаю в отставку.
* * *
– Хайль Гитлер,- вспотевший раскрасневшийся Геринг в серо-голубом мундире, с воротником, окантованным золотой тесьмой и украшенным эмблемой скрещенных маршальских жезлов на фоне серебряной парчи, буквально падает в кожаное кресло во главе т-образного стола в центре министерского кабинета,- генерал Боденшац, ведите совещание. Прошу всех собравшихся выражаться кратко и по существу, сосредоточиться на причинах наших неудач на Востоке.
– Слово имеет фельдмаршал Штумпф,- без задержки объявляет глава ведомства рейхсминистра,
Заместитель Геринга, взявший на себя оперативное командование люфтваффе на Востоке, прежде чем начать, напротив делает длинную паузу:
– Господа, проще всего было бы списать неудачное начало войны с Россией на провал нашей разведки, не сумевшей заблаговременно обнаружить подготовку противника к наступлению, или на руководство Сухопутных сил, которое не смогло оперативно проанализировать те разрозненные данные, которые всё-таки поступали в Генеральный штаб, и быстро принять решение на отпор агрессору. Мне кажется, что причины неудач люфтваффе глубже - они в общей недооценке возможностей, в первую очередь технических, военно-воздушных сил России, а также в серьёзных ошибках нашей собственной технической программы...
– Разве наши основные потери самолётов не связаны с потерей на аэродромах от действий русских танков?- Кричит Геринг.
– Безусловно связаны, рейхсмаршал,- упрямо выгибает шею фельдмаршал,- но мы и сейчас, когда эффект неожиданности от нападения уже прошёл, а потери на земле сведены к минимуму, продолжаем нести серьёзные потери в воздушных боях. Связано это с тем, что русские превосходят нас в воздушной разведке - радиоаппаратуре обнаружения воздушных целей. Эта аппаратура значительно превосходит английскую, с действием которой мы столкнулись над Ла Маншем во время 'Атаки орла', так и нашу, в ограниченных количествах установленную на Западе. Русское оборудование, во-первых, мобильно, так как смонтировано на автомобильном шасси, а, во-вторых, имеет значительно большее дальнодействие - не менее 120 километров. Мы же на Востоке не имеем ни одной установки. Это даёт русским огромное преимущество в воздухе над Генерал-Губернаторством...
– Что за фантазии, Штумпф?- Взрывается рейхсмаршал, поворачиваясь налево к сидящему рядом Удету.- Генерал-инспектор, откуда это взялось?
– Боюсь, что это не фантазии, рейхсмаршал,- опускает голову тот,- как только две недели назад из штабов пошли сообщения о том, что русские истребители раз за разом перехватывают наши летевшие на задание бомбардировщики ещё над нашей территорией, я дал задание своим технарям разобраться с этим вопросом. Радиоразведка быстро выяснила, что русские истребители получают координаты, направление и высоту бомберов по радио задолго, до того момента как они пересекут линию фронта. И всё-таки оставалось сомнение - уж не предательство ли царит в наших штабах? Технари и разведчики стали копать дальше - последние нашли на нескольких аэрофотоснимках местности вблизи русской границы подозрительную установку, состоящую из двух грузовиков с большой поворачивающейся антенной. Технарям пришлось повозится подольше - поначалу никак не удавалась поймать сигнал этой русской установки, поэтому я привлёк специалистов с установки 'Вюрцбург', которые занимаются схожими задачами - поиском воздушных целей. Оказалось, что русская установка работает на очень коротких радиоволнах, которые 'Вюрцбург' не видит, но вчера, задействовав экспериментальный кристаллический - что бы это не значило - приёмник, им наконец-то удалось поймать этот сигнал и примерно определить район откуда он излучается. Как вы уже поняли имеено оттуда, где аэрофоторазведка засекла два русских грузовика.
– Продолжайте, Штумпф,- морщится Геринг, вытирая носовым платком пот со лба.
– ... Второе,- кивает фельдмаршал,- что отмечают лётчики - это массовое применение нового русского истребителя ЛАГ-1. Ранее разведка сообщала о ЛАГ-1, который русские ограниченно применяли в прошлом году в Финляндии, но, похоже, с тех пор им удалось значительно улучшить его характеристики. По энерговооружённости - им удалось, по оценкам наших специалистов, довести свой двигатель до 1200 лошадиных сил-, вооружению - 20-миллиметровая пушка в развале цилиндров, стреляющая через
– Всё, что вы сейчас перечислили, - трясёт головой Геринг,- основано на умозрительных рассуждениях, так, Штумпф?
– Я привык доверять оценкам моих подчинённых, рейхсмаршал. Их верность косвенно подтверждают беспрецедентные потери, которые несёт наша авиация. Такой уровень потерь не может быть объяснён случайными и временными факторами. За неполный месяц нами потеряно около 300 истребителей, 200 бомбардировщиков всех типов, 100 штурмовиков и пикировщиков, а также около 200 разведывательных и вспомогательных самолётов. Положение усугубляется тем, что многие самолёты, которые можно было починить, остались на территории занятой противником. По сути, на земле и в воздухе мы потеряли от четверти до трети самолётов, выделенных для проведения Восточной кампании или силы, сравнимые с 1-ым Воздушным флотом...
– Но ведь и русские несут огромные потери?- морщится Геринг.
– ... Это верно,- кивает тот,- но русские имеют трёхкратное численное преимущество. Нам для поддержания боёв подобной интенсивности на Востоке требуется срочное пополнение с Запада, в частности из Средиземноморья, но подготовка к Испанской кампании, которая находится в завершающей стадии, не даёт нам этого сделать. Люфтваффе на Востоке требуется время и дополнительные силы для восстановления и поддержания боеспособности, иначе через несколько недель русские смогут завоевать господство в воздухе, к чему они стремятся, продолжая настойчиво наносить удары по нашим аэродромам и не давая нам сделать то же самое по своим.
– Сколько самолётов мы произвели в мае?- Геринг встревоженно смотрит на Боденшаца.
– Истребителей 456 штук,- роется тот в бумагах,- это бф109 и бф110 вместе, бомбардировщиков - 527 штук, включая Ю-88, Хе-111 и До-17, пикировщиков Ю-87 112 штук. Итого 1143 самолёта всех типов.
– А сколько пилотов подготовлено за прошлый год?
– Если считать выпускников всех лётных школ, рейхсмаршал, то 5387 человек. Данных по потерям лётного состава пока не имеется, но если говорить именно о пилотах истребителей, то оценить их потери можно как один пилот на два-три самолёта. Среди потерь пилотов бомбардировщиков потери несколько выше, примерно три пилота на каждые 4 самолёта.
– Таким образом,- в голосе Геринга звучат металлические нотки,- ситуация с пополнением люфтваффе личным составом и техникой хоть и напряжённая, но далёкая от катастрофической - пополнение превышает уровень потерь.
– Если считать наши потери только на Востоке...,- звучит с дальнего конца длинного стола.
– А кому сейчас легко?- Геринг неожиданно резво вскакивает с места, подняв свой маршальский жезл над головой, как дубину.
– Пехотинцам, проливающим кровь на полях Генерал-Губернаторства или их жёнам, гибнущим в тылу под английскими бомбами по нашей, между прочим, вине?
Подковки красных сапог рейхсмаршала застучали по дубовому паркету.
– Что я должен сказать фюреру?
– Геринг останавливается у очередного генерала и бросает ему в лицо злые слова, обдавая тяжёлым запахом парфюма.
– Что мои истребители кучка жалких трусов? Вы этого от меня хотите?
Обежав стол, он останавливается, переводит дух и смотрит на собравшихся невидящим взглядом:
– Мы имеем лучших в мире лётчиков, лучшие в мире самолёты, поэтому фюрер и германский народ ждут от нас побед! Ничего кроме побед! Если вы не сумеете этого добиться, то вам на смену придут другие, которые смогут. Боденшац, продолжайте.