Война. Часть 4
Шрифт:
Москва, Кремль, кабинет Сталина.
15 июня 1941 года, 20:00.
– Здравствуйте, товарищи, присаживайтесь.- Сталин коротко пожимает руки Будённому и Захарову и продолжает свой путь по кабинету.
'Чего это Хозяин вызвал их сейчас?- Боковым зрением отмечаю недоумение и в глазах Кирова.- Ведь заседание Ставки ещё через полчаса'.
– Начнём с вас, товарищ Захаров,- вождь останавливается напротив начальника Генерального штаба и внимательно смотрит на него,- чем вы объясните наши последние неудачи на фронте? Говорите честно, как коммунист, ничего не приукрашивая.
''Неудачи'. Всё относительно, в моей истории за подобные 'неудачи', участвующим в них соединениям, звание гвардейских давали... Да, не удалось разгромить окружённые немецкие дивизии, да, большинству
– Причин много, товарищ Сталин,- не отводит взгляд генерал армии.
– А мы никуда не торопимся, товарищ Захаров,- расчёсывает усы вождь кончиком мундштука,- но постарайтесь всё-таки выделить главные из них.
– Основной причиной высоких потерь наших стрелковых соединений,- 'Быстро, не задумываясь, 'с сердцем' говорит НГШ, как о наболевшем',- и связанной с ней трудностью в достижении решительных целей, считаю недостаточную выучку командного состава всех уровней. На первом этапе в течение первых нескольких дней войны действия наших командиров подчинялись плану, который был до мельчайших подробностей разобран на штабных играх, а для полкового уровня с выездом в поле, что позволило в некоторой степени купировать эти недостатки. Сгладить наши недостатки помогло достижение нами оперативно-тактической внезапности, серьёзное превосходство над противником в личном составе и тяжёлом вооружении, особенно на направлении главных ударов, так и отсутствие у противника непрерывной линии оборонительных сооружений на границе. Однако надо отдать им должное, противник быстро оправился от первого удара, ему удалось в кратчайшие сроки организовать устойчивую круговую оборону вокруг ключевых пунктов, где были сосредоточены крупные склады с вооружением, боеприпасами, топливом и продовольствием. И на этом этапе проявились все наши недостатки, которые нам помог вскрыть Корпус офицеров Генерального штаба...
Киров морщится и опускает голову.
– ... Выяснилось, что многие начальники штабов дивизий совершенно не уделяет внимания вопросам разведки,- по виску Захарова скользнула струйка пота,- не ведут её непрерывно, как того требует Положение устава по разведке, и не имеют под руками резервов разведки. Поэтому, когда в штаб приходит из корпуса приказ о высылке разведки, дивизия, не имея у себя разведки, отдаёт приказания полкам, те батальонам и так далее. И как правило данных разведки приходится ждать по двое суток и более, а то и вовсе не дождаться. Получается, что война ведётся вслепую, без разведки местности, не зная где у противника стыки, где огневые точки. Как следствие - артиллерийская подготовка ведётся по площадям, а не по выявленным целям, в результате - оборона противника остаётся неподавленной, а мы имеем неудачную атаку и большие потери. Пушки, миномёты и пулемёты плохо сопровождают стрелковые подразделения в атаке, отстают. Получается, что оперативно уничтожить огневые точки противника, мешающие нашей атаке, подавить нечем...
– А что же танки?- хмурится вождь.
– Танки непосредственной поддержки пехоты, товарищ Сталин, зачастую ведут атаку по шаблону, не выявив позиции противотанковой артиллерии и тоже несут большие потери, не выполнив задачи. И таких случаев десятки. Но как только во главе стрелкового соединения оказывается командир, который со своим штабом сумеет наладить разведку противника и взаимодействие приданных частей, так ситуация разительно меняется. К сожалению, такие командиры сейчас на фронте в меньшинстве и победы нам даются большой кровью.
– Что собираетесь предпринять, товарищ Будённый,- тяжёлый взгляд вождя упирается в подтянутую атлетичную фигуру маршала,- чтобы исправить положение?
– Не хватает у нас командиров, товарищ Сталин, которые горят на поле боя,- горячится тот,- всё подмечают, где какая заминка происходит и быстро решение принимают. Расплодились бюрократы, которые без приказа начальства шагу не могут сделать. Гнать их надо поганой метлой, а на их место смело продвигать отличившихся, не глядя - кто что кончал и какие у него заслуги в прошлом были.
– Кто же вам, товарищ Будённый,- делает больше паузы между словами вождь,- мешал это делать раньше, или пока жареный петух не клюнет...?
– Не видны они в мирное время, товарищ Сталин, оттирают их в сторону всякие разные...
– Всякие разные,- эхом повторяет вождь и отходит от стола в сторону белой, выложенной плиткой печи.
– ...
– А Генеральный штаб что думает по этому вопросу?- Оживляется вождь, возвращаясь к Захарову.
– Надо взвесить все за и против, товарищ Сталин, но на первый взгляд трудностей с его реализацией быть не должно.
– Подумайте, но не затягивайте с этим,- вождь, не останавливаясь, идёт к письменному столу и берёт в руку листок бумаги со столешницы,- и ещё одно, премьер-министр Великобритании Черчилль прислал мне письмо, где пишет, что британская разведка обнарудила на границе Франции с Испанией большое скопление германских войск в количестве сорока дивизий. В ближайшее время возможно выступление германской армии против республиканцев. При этом англичане ожидают, что Хунта будет поддерживать в этом противостоянии нейтралитет и, в случае удачного для германской армии развития событий, войска генерала Молы откроют ей путь к Гибралтару. Прорыв немцев к Гибралтару и переброска к нему авиационных частей, которые смогут базироваться на аэродромах Хунты, поставят британские войска на Скале в крайне трудное положение и может привести к её потере и блокаде Германией судоходства в Гибралтарском проливе и, как результат, задержкам или даже прекращению ленд-лизовских поставок в СССР по 'Южному маршруту'. Далее Черчилль просит нас оказать любое содействие с целью срыва германских планов. Товарищ Захаров, как вы полагаете - такое развитие событий вообще возможно?
– Думаю возможно, товарищ Сталин,- начальник Генерального штаба всем телом разворачивается на стуле к вождю,- после заключения перемирия, вывода советских и германских войск из Испании и частичной демобилизации вооружённых сил сторон в 1939 году, в республиканской армии осталось примерно 120-130 тысяч человек в 21 пехотных дивизиях и танковых бригадах, около 600 танков и 900 самолётов старых типов и неизвестной боеготовности - Т-26 и И-15, И-16. Примерно такие же силы имеют войска националистов, разделённые поровну между фалангистами и 'молистами'. Потенциально и те, и другие могут удвоить свои силы, как это было в 1939 года до заключения перемирия, но быстро это не осуществить - необходимы крупные финансовые вливания и время. Что касается германских сил, то в 40 дивизий можно оценить всю их группировку на Западе. По данным нашей разведки силы, которые немцы могут выделить для операции в Испании составляют - это танковый корпус в составе двух танковых и одной моторизованной дивизии, и пехотной армии, состоящей из двух армейских корпусов и одного горного. Прикрывать с воздуха их будет 8-ой воздушный флот. Полагаю немцам будет вполне по силам стремительным ударом разгромить или блокировать регулярные республиканские войска и основными своими силами выйти к Гибралтару, но для оккупации Испании таких сил явно недостаточно и поэтому без помощи сил националистов, которые будут поддерживать порядок в тылу с задачей взятия Гибралтара не справиться. Если же националисты не захотят продолжения гражданской войны и останутся нейтральными, а республиканские войска уклонятся от прямых столкновений с германской армией крупными силами и изберут тактику партизанской борьбы, которую они многократно отрабатывали под руководством наших специалистов, то немцам придётся уже довольно скоро после начала войны уносить из Испании ноги. То есть, ключевым вопросом является участие или неучастие в германской операции националистов.
– Я считаю, товарищ Захаров,- вождь возвращается к столу для заседаний и встаёт рядом с начальником Генерального штаба,- нам следует быть готовым и к последнему варианту. Имеются заслуживающие доверия сведения, что полковник Ягуэ, который командовал войсками националистов под Мадридом, готовит переворот. Он является очень популярным в среде националистов и фалангистов военачальником, поэтом ни генерал Мола, ни Примо де Ривера не решились оставить его в своих армиях. Кроме того, Ягуэ пользуется большим уважением в германским Генеральном штабе ещё со времён 'Легиона Кондор'. Сейчас он находится под домашним арестом в Севилье.