Воющие псы одиночества
Шрифт:
– Поедем?
– казалось, Кирилл удивился.
– А ты хочешь куда-то съездить?
– Да нет, - смутилась она, - просто я подумала… Извини.
Вот дура, размечталась, в ресторан он ее поведет или еще в какое-нибудь совсем-совсем взрослое место.
– Ты сказал, что мы встретимся и решим, как будем проводить время. Ты решил?
– Я?
– переспросил он.
– Да, решил. Но теперь я не уверен, что тебе это подойдет. Ты, вероятно, ожидаешь, что я тебя приглашу куда-то, но это в мои планы не входило. Я ведь предупредил тебя, что я за тобой не буду ухаживать. Предупредил?
–
– Я сказал, что хочу с тобой общаться. Общаться, понимаешь? Общение - это разговоры или даже просто молчание, когда люди общаются, они делятся друг с другом своими проблемами, надеждами и горестями, задают вопросы и получают ответы, а не стремятся к тому, чтобы вместе нажраться и напиться в кабаке или посверкать фирменными шмотками на тусовках.
– Кирилл, я ничего такого в виду не имела… - тихо проговорила Лиля.
– Ты меня не так понял.
– Или, может, ты голодна?
– заботливо спросил он.
Она помотала головой. Какой голод может быть после четырех бутербродов и двух плюшек с маслом? Даже хорошо, что ресторан отпал, обидно только, что она так глупо выглядела.
– Вот и славно, - Кирилл явно повеселел.
– Тогда я предлагаю объехать парк, найти тихое приятное место и просто поболтать, сидя в машине. Ты маму предупредила, что уходишь?
– Нет. А что, надо было?
– Ну, я не знаю, как у вас в семье принято. А если твоя мама вернется раньше тебя, что ты скажешь? Где и с кем ты была?
– Об этом не волнуйся, вариант отработан, - рассмеялась Лиля, радуясь, что неловкая ситуация наконец миновала.
Она достала мобильник и начала нажимать кнопки.
– Я позвоню маминому приятелю, который тоже работает на фестивале. Он очень хочет, чтобы я к нему хорошо относилась, потому что собирается жениться на маме. Он меня ни разу не подводил, сколько раз проверяла… Алло, Владимир Петрович? Это Лиля, здравствуйте. Вы на фестивале? А мама? Ага, ну, как обычно. Ну, как соберетесь выезжать, ладно? Нет, мне сильно заранее не нужно… Ага, спасибо.
– И что это было?
– с любопытством спросил Кирилл.
– Владимир Петрович мне позвонит, когда там все закончится и он соберется везти маму домой. Я часто его прошу, когда они вместе.
– Зачем? Ты что, любовников дома принимаешь, когда мамы нет? Или вытворяешь что-нибудь непотребное?
– Да ну ты что, - улыбнулась Лиля, - просто у моей мамы свои представления о том, какие у меня должны быть подружки, а у меня свои. Я с одной девочкой еще со школы дружу, но маме она не нравится, потому что, во-первых, курит и, во-вторых, у нее богатый папа и всегда много карманных денег. Мама боится, что она меня к чему-нибудь плохому приучит, к наркотикам, например, или к сигаретам, или к спиртному, или к разгульному образу жизни.
– А твоя подружка ведет разгульный образ жизни?
– усмехнулся Кирилл.
– У, еще какой! И трахается со всеми подряд. Но она все равно остается моей подружкой, я к ней за много лет привыкла, и когда мамы нет, она приходит ко мне, и мы треплемся о всяких девичьих глупостях. Владимир Петрович позвонит, я быстренько ее выпровожу, квартиру проветрю от табака, все уберу, посуду
– Н-да, - протянул он, - могу себе представить, что будет с твоей мамой, если она узнает про меня. Ведь ни, за что не поверит, что мы с тобой просто общаемся.
– Не поверит, - согласилась Лиля.
– Поэтому я делаю все, чтобы она не узнала. Ну что, поехали?
Она не очень хорошо представляла себе, о чем они с Кириллом будут разговаривать. Вот когда с подружкой - там все понятно, пока всех ее кавалеров обсудят, каждую новую тряпку, купленную родителями, все впечатления от очередной поездки с предками за границу, все новые фильмы, которые удалось посмотреть, - никакого времени не хватит. Хорошо еще, что подружка эта читать не любит, в отличие от Лили, а то бы еще книга обсуждали. Но о чем говорить со взрослым и, в сущности, совершенно незнакомым мужчиной? Одно дело, когда он подвозит тебя до института, тут и помолчать можно, ведь они просто едут. А когда встречаются для того, чтобы общаться, то ведь нужно именно общаться, не молчать же…
Машина остановилась у одного из въездов в парк, рядом с Дворцом спорта. Место хорошо освещенное, не безлюдное, здесь по выходным круглый год с восьми вечера работал крытый каток для всех желающих, и народу было достаточно много.
– Ты на коньках катаешься?
– спросил Кирилл, провожая глазами стайку стройных молоденьких девушек в узких брючках, ярких курточках и с перекинутыми через плечи фигурными коньками.
– Нет. А ты?
– Тоже нет. Когда я был маленьким, открытые катки уже все позакрывали, а закрытые были только для спортсменов, так что научиться негде было.
…Лиля очнулась только тогда, когда зазвенел в ее сумке мобильник. Владимир Петрович, как и обещал, предупредил, что они с Маргаритой Владимировной выезжают из Дома кино. Господи, уже второй час ночи!
Как время незаметно пролетело! А она-то беспокоилась, что с Кириллом будет не о чем говорить… Если бы не телефонный звонок, они бы до утра проболтали.
– Пора ехать, - с сожалением сказала она.
– Когда ты вспомнил песенку про апельсины цвета беж, мне чуть плохо не стало, - призналась Аля.
– Я не понимала, ты это или не ты, но ту песенку я только от тебя слышала.
– Неужели за столько лет не забыла?
– непритворно удивился Назар Захарович.
– Ну и память у тебя.
– Я ничего не забыла, Наджар, - тихо произнесла она.
– В этом-то весь и ужас. Ты отравил всю мою жизнь.
– Прости, Элла, - он виновато погладил ее обнаженное плечо.
– Я не хотел. Я не думал, что для тебя это так много будет значить. Тебе домой не пора? Или останешься у меня?
Аля откинулась на подушку и уютно завернулась в теплое одеяло.
Еще несколько минуточек… Несколько минуточек покоя, даже не покоя - успокоения. После стольких лет одиночества, забитого до отказа работой, семьей, сыном, мужьями, братом и его проблемами, на нее наконец снизошло успокоение путника, нашедшего тихую гавань, к которой он шел много лет.