Воющие псы одиночества
Шрифт:
– А зачем?
– не поняла Аля.
– Могу с ней побеседовать о любви и дружбе. И внушить всякие правильные мысли.
– Нет, Наджар, - она отрицательно покачала головой.
– Я должна сама. Или пусть Андрей… Но в любом случае это должен быть кто-то из нас. Иначе детский сад получится. Сами завели отношения с девчонкой в полный тупик, а потом зовем доброго дядю, дескать, поговори с ней, объясни, что мы хорошие и пусть она на нас не обижается. Это не дело.
– Правильно, - одобрительно крякнул Назар Захарович.
– Я надеялся, что ты именно так и ответишь. Умница ты, Элка.
–
– Ну, я же мужчина, а ты плачешь… Я должен был предложить тебе помощь.
– Спасибо, - она слабо улыбнулась.
– За что?
– За то, что предложил. Мне уже сто лет мужчины не предлагали помочь. Все сама да сама. Ладно, Наджар, поехали обратно. Все понятно. Заберу свою машину и вернусь домой.
Он завел двигатель, аккуратно развернулся через две сплошные линии и пробормотал:
– Нарушим чуть-чуть…
Вторник и среда сложились у Насти совсем не так, как она планировала. Было много суеты, беготни по лабиринтам коридоров академии, поиски свободного компьютера, чтобы исправить текст в соответствии с очередными замечаниями научного руководителя (как будто эти замечания нельзя было сделать раньше!), срочные консультации с Бычковым, его звонки и туманные разговоры по телефону с рецензентами и множество всяких прочих мелочей, на которые в результате ушел целый день. Но, главное было сделано: ее вопрос попал в повестку дня заседания кафедры. Ее вежливо попросили приехать в среду пораньше, потому что одному из рецензентов нужно набрать на компьютере текст, небольшой такой, страничек пятнадцать - раздел в коллективную монографию. Он бы сам этим занялся, но ведь нужно срочно читать материалы адъюнкта Каменской.
– Конечно, - покорно ответила Настя.
Вот оно. Началось. Лешка ее предупреждал. Умеешь водить машину - будешь возить. Умеешь делать деньги из воздуха - будешь делать. Умеешь быстро набирать тексты - этим займешься. Адъюнкты-аспиранты-диссертанты рассматриваются как источник различных удобств, благ и выгод, а иначе с какой радости ими заниматься? Платят за это такие копейки, что просто смешно. А научный руководитель должен вникать, читать по сто раз, делать замечания, что-то объяснять, растолковывать, одним словом, руководить. Любой труд должен быть вознагражден, и не абы как, а должным образом.
Заседание кафедры было назначено на три часа, Настин вопрос был последним, и на Петровку она снова не попала, хотя собиралась съездить туда еще во вторник. Рабочую программу и обоснование темы в целом одобрили, накидав, как и положено, еще небольшую кучку замечаний, а после заседания ее пригласил в кабинет Городничий и велел, не откладывая, готовить материалы для утверждения темы диссертации на ученом совете. Начинался очередной цикл бумажной волокиты.
– Сходите к ученому секретарю, он даст вам образцы, - сказал Олег Антонович.
– У нас в совете с этим строго, если документ не соответствует образцу, его не примут. Сегодня уже поздно, рабочий день закончился, а завтра обязательно зайдите к нему, проконсультируйтесь и готовьте документы.
«Ладно, - утешала себя Настя по дороге домой, - завтра прямо с утра наведаюсь к ученому секретарю, а потом -
Но и тут все оказалось не так просто, как ей представлялось. Ученого секретаря попросту не было до обеда, сказали, что он уехал в Высшую аттестационную комиссию, а потом ему еще надо в министерство заглянуть. Настя терпеливо стояла в коридоре перед запертой дверью, переминаясь с ноги на ногу. Она могла бы посидеть на кафедре или у Никотина в кабинете, периодически наведываясь сюда и проверяя, не появился ли долгожданный ученый секретарь, но она боялась упустить его: а вдруг придет, а через пять минут уйдет куда-нибудь, и ищи его потом… Вроде он и на службе, а достать его невозможно.
Ученый секретарь появился в половине третьего. Он шел по коридору не один, рядом с ним вышагивал какой-то бравый подполковник с двумя толстыми папками под мышкой.
– Сергей Петрович, - кинулась Настя к секретарю.
– Подождите, - бросил он, не глядя на нее.
– Вы же видите: я занят.
Он вместе с подполковником скрылся за дверью кабинета, и Насте ничего не оставалось, как снова ждать.
«Похоже, работа над диссертацией состоит процентов на восемьдесят из тупого ожидания», - сердито думала Настя, приваливаясь к подоконнику. Ноги гудели, спина разламывалась, очень хотелось пить, есть, сесть, а лучше - лечь и вообще оказаться дома.
«Я дождусь, - упрямо твердила она себе, стараясь найти такое положение, при котором спина болела бы не так сильно, - все равно полдня потеряла, уж достою до победного конца».
Но победный конец все не наступал. Дверь в кабинет ученого секретаря не открывалась, и бравый, подполковник из нее не выходил. Настя, поколебавшись немного, достала мобильник и набрала номер Бычкова. Никто не отвечал. Тогда она позвонила Короткову.
– Ты чего не едешь-то?
– с ходу накинулся на нее Юра.
– Обещала ведь.
– Извини, Юрочка, замоталась. Тут на одно только ожидание полжизни можно потратить. Полдня стою в коридоре, как корова на выставке. Все мимо ходят, а толку - ноль. Ты сделал то, что я просила?
– Ну а то! Я ж думал, ты во вторник приедешь, старался успеть, а ты меня продинамила, как первокурсника.
– Ну ладно, Юр, я же извинилась. Так что там получилось?
– А то и получилось, что ничего не получилось.
– Это как же?
– Да вот так. У меня память пока еще не отшибло, я тебе сразу сказал, что накануне этих убийств ничего эдакого не происходило, кроме девушки с розовым бантиком, а ты мне: проверь, проверь, сводки прошерсти. Не было ничего. Депутата Корякина взорвали, это да, а во всех остальных пяти случаях ничего такого не происходило.
– Понятно. А сводки по стране ты посмотрел?
– Ну ты, мать, даешь! Я что, двужильный? Откуда они у меня, эти сводки-то? Их еще добывать надо. И потом, сводки по Москве нужны были за три месяца, а по стране ты за три года запрашиваешь.
– Юра, ты что, не начальник? Тебе поручить некому?
– А кому я могу поручить? Что я буду объяснять? Что нашей Каменской для диссертации сведения нужны? Меня сразу пошлют и будут правы.
– Ну при чем тут моя диссертация? Тебе убийство девушки с розовым бантиком надо раскрывать. Или не надо?