Воздушный корабль

Верн Жюль Габриэль

По переднимъ скамьямъ залы пронесся шумъ прибоя — признакъ, что море не надежно и, быть можетъ, скоро разбушуется.

— Говорите, почтенный незнакомецъ, — было единственнымъ возраженіемъ для дяди Прюдана, который съ трудомъ себя сдерживалъ.

И Робюръ продолжалъ говорить такъ же небрежно, какъ прежде, нимало не заботясь о своихъ слушателяхъ.

— Да, я знаю… Ц?лый в?къ д?лались опыты, которые ни къ чему путному не привели, а между т?мъ, до сихъ поръ есть еще неразумные люди, в?рующіе въ возможность управлять аэростатами. Эти люди воображаютъ, что какого-нибудь электрическаго двигателя достаточно для противод?йствія воздушнымъ теченіямъ, игралищемъ которыхъ служатъ ихъ

глупые шары. Они воображаютъ, что можно управлять аэростатомъ въ воздух?, какъ кораблемъ въ мор?. На чемъ они основывали такое уб?жденіе? Неужели на томъ, что н?которые изобр?татели достигали кое-какихъ жалкихъ результатовъ при тихомъ в?тр?? Это ли не глупость? Васъ зд?сь ц?лая сотня людей, увлекшихся нел?пою мечтой и бросающихъ тысячи долларовъ даже не въ воду, а въ пустоту, въ абсолютную пустоту. Это ли не безумная борьба съ невозможностью?

Довольно странно, но члены Вельдонскаго института даже не шелохнулись при такомъ р?зкомъ утвержденіи. Оглохли они или вдругъ сд?лались терп?ливы, какъ овцы? Или, можетъ быть, они нарочно сдерживали себя, желая узнать, до чего способенъ дойти дерзкій спорщикъ?

Робюръ продолжалъ:

— А, шаръ!.. Вы называете это аэростатомъ, когда для поднятія одного килограмма требуется кубическій метръ газа! Вы полагаете, что вашъ шаръ можетъ противиться в?тру при помощи какого-то тамъ механизма, когда давленіе кр?пкаго бриза на парусъ корабля равно четыремстамъ лошадинымъ силамъ, когда изъ случая съ Тейхскимъ мостомъ стало для вс?хъ очевидно, что ураганъ можетъ оказывать на одинъ квадратный метръ давленіе въ четыреста сорокъ килограммовъ? Вы над?етесь на шаръ, когда сама природа не создала по этой систем? ни единой летающей твари, будь ли то птица, снабженная крыльями, или рыба, снабженная летательной перепонкой, или, наконецъ, млекопитающее…

— Млекопитающее?!.. — вскричалъ одинъ изъ членовъ клуба.

— Да, млекопитающее, наприм?ръ, хоть летучая мышь, если не ошибаюсь. Разв? мой оппонентъ никогда не слыхалъ, что это летучее животное принадлежитъ къ классу млекопитающихъ? ?далъ ли онъ когда-нибудь яичницу изъ яицъ летучей мыши? А!?

Оппонентъ прикусилъ языкъ до поры до времени, и Робюръ продолжалъ съ прежнимъ воодушевленіемъ:

— Неужели изъ этого сл?дуетъ, что челов?къ долженъ отказаться отъ завоеванія воздуха, отъ преобразованія политическихъ нравовъ дряхлаго міра при помощи этой удивительной среды? Вовсе же н?тъ. Подобно тому, какъ онъ сд?лался владыкою морей при помощи корабля, весла, паруса, колеса и винта, такъ точно онъ подчинитъ своему владычеству и атмосферную безпред?льность при помощи аппаратовъ тяжел?е воздуха, ибо для того, чтобы быть сильн?е воздуха, нужно быть тяжел?е его.

На этотъ разъ собраніе разразилось. Какіе грозные возгласы полились на Робюра, словно выстр?лы изъ ружей или изъ пушекъ!

И въ самомъ д?л?, разв? его слова не были объявленіемъ смертельной войны? Разв? они не были задорной бомбой, брошенной въ лагерь баллонистовъ? Разв? они не были сигналомъ къ борьб? между принципомъ «тяжел?е» или «легче» воздуха?

Робюръ даже бровью не повелъ. Скрестивъ на груди руки, онъ храбро ждалъ, когда снова водворится тишина.

Дядя Прюданъ жестомъ предложилъ собранію помолчать.

— Да, — вновь заговорила, Робюръ. — Будущее принадлежитъ летающимъ машинамъ. Воздухъ представляетъ солидную точку опоры. Сообщите воздушной колонн? восходящее движеніе въ сорокъ-пять метровъ скорости въ секунду, и на верху ея получитъ возможность держаться челов?къ, если

поверхность подошвъ его обуви будетъ равняться хотя бы только одной восьмой квадратнаго метра. А если скорость колонны дойдетъ до 90 метровъ въ секунду, то челов?ка, устоитъ на ней даже босикомъ. Такимъ образомъ, двигая лопастями винта впередъ съ подобною скоростью массу воздуха, можно получить такіе же точно результаты.

То, что теперь говорилъ Робюръ, еще раньше было высказано сторонниками воздушныхъ лодокъ, которые своими изысканіями много сод?йствовали развитію этого интереснаго вопроса.

Честь распространенія этихъ здравыхъ идей принадлежитъ ученымъ: Понтону д'Амекуръ, де-Лаланделю, Надару, де-Люси, де-Лувріэ, де-Ліэ, Белегюру, Моро, братьямъ Ришаръ, Бабинэ, Жоберу, дю-Тамплю, Саливу, Пено, де-Вильневу, Гошо и Татену, Мишелю Лу, Эдиссону, Планаверню и многимъ другимъ. Сколько разъ эти идеи бросали и потомъ снова брались за нихъ, и въ конц?-концовъ ихъ ждетъ несомн?нное торжество. Враги воздушныхъ кораблей утверждаютъ, что птица держится на воздух? лишь черезъ нагр?ваніе того воздуха, который она въ себя вбираетъ. Но разв? имъ не дали блистательнаго возраженія? Разв? не доказали имъ, что орелъ, в?сящій пять килограммовъ, долженъ бы былъ въ такомъ случа? вбирать въ себя пятьдесятъ кубическихъ метровъ воздуха только для того, чтобы держаться въ пространств??

Этотъ аргументъ Робюръ выставилъ съ неопровержимой логикой среди гвалта, поднявшагося со вс?хъ сторонъ.

Въ заключеніе онъ бросилъ въ лицо баллонистамъ сл?дующія слова:

— Съ вашими аэростатами вы ничего не сд?лаете, ничего не достигнете, ни на что не р?шитесь. Самый храбрый изъ вашихъ аэронавтовъ, Джонъ Вайзъ, хотя и пролет?лъ надъ материкомъ около 1,200 миль, однако, вынужденъ былъ отказаться отъ перелета черезъ Атлантическій океанъ. И съ т?хъ поръ вы не подвинулись на своемъ пути ни на шагъ, ни на одну іогу.

— Сэръ, — сказалъ тогда президентъ, тщетно стараясь сохранить спокойствіе, — вы забываете слова нашего безсмертнаго Франклина, сказанныя имъ при возникновеніи перваго монгольфьера. Онъ сказалъ: «Это еще ребенокъ, но онъ выростетъ и будетъ большимъ». И ребенокъ д?йствительно выросъ.

— Н?тъ, президентъ, н?тъ, онъ не выросъ и никогда не выростетъ. Онъ только растолст?лъ, а это не все равно.

Это было прямымъ нападеніемъ на проекты Вельдонскаго института, только-что ассигновавшаго громадную сумму на постройку аэростата-монстра. Въ зал? съ разныхъ сторонъ послышались угрожающіе возгласы:

— Долой пришлеца! Вонъ его, нахала!

— Сбросить его съ трибуны!..

— Показать ему, насколько онъ тяжел?е воздуха!

И многое другое въ этомъ род?.

Но до д?ла все-таки не доходило. Война ограничивалась пока одними словами. Робюръ безстрастно выждалъ удобной минуты и вскричалъ:

— Прогрессъ принадлежитъ не аэростатамъ, господа баллонисты, а летающимъ машинамъ. Да-съ. Птица летаетъ, а в?дь она не воздушный шаръ, она — механизмъ!..

— Да, летаетъ! — вскричалъ, весь кипя отъ негодованія, мистеръ Батъ Г. Файнъ, — но это ровно ничего не доказываетъ. Она летаетъ вопреки вс?мъ правиламъ механики.

— Какъ бы не такъ! — пожалъ плечами Робюръ, и продолжалъ съ неослаб?вающею энергіей — съ т?хъ поръ, какъ начали изучать полетъ большихъ и малыхъ аппаратовъ, выяснилось и установилось одно неизм?нное правило: подражай природ?, ибо она никогда не введетъ въ заблужденіе. Разница между альбатросомъ, который д?лаетъ не бол?е десяти взмаховъ крыльями въ минуту, и между пеликаномъ, д?лающимъ семьдесятъ взмаховъ…

— А не семьдесятъ-одинъ? — произнесъ чей-то насм?шливый голосъ.

— Пчелою, которая д?лаетъ сто-девяносто-два взмаха въ секунду…