Воздушный корабль

Верн Жюль Габриэль

Часамъ къ одиннадцати въ квартал? водворилась, наконецъ, тишина. Богоспасаемая Филадельфія получила возможность погрузиться въ тотъ кр?пкій сонъ, который данъ въ уд?лъ лишь городамъ не промышленнымъ. Члены клуба разошлись по домамъ. Въ отд?льности упомянемъ лишь о самыхъ выдающихся изъ нихъ. Вильямъ Т. Фарбсъ пошелъ на свой тряпично-сахарный заводъ, гд? миссъ Долли и миссъ Матъ приготовили для него вечерній чай съ сахаромъ собственной фабрикаціи. Трукъ Мильноръ пошелъ къ себ? на фабрику, труба которой дымила день и ночь въ одномъ изъ отдаленн?йшихъ предм?стій. Казначей Джемсъ Кипъ, публично обвиненный въ томъ, что у него кишки длинн?е, ч?мъ сл?дуетъ, по прі?зд? домой прямо прошелъ въ столовую, гд?

его ждалъ ужинъ исключительно изъ растительныхъ веществъ.

Но два самыхъ именитыхъ баллониста — только они двое не думали еще возвращаться подъ домашній кровъ. Они воспользовались случаемъ, чтобы побес?довать между собою самымъ основательнымъ образомъ. То были непримиримые враги, дядя Прюданъ и Филь Эвансъ, одинъ президентъ, другой секретарь Вельдонскаго института.

У дверей клуба дядю Прюдана поджидалъ его лакей, Фриколенъ. Лакей пошелъ сзади барина, не заботясь о бес?д? посл?дняго съ секретаремъ клуба.

Впрочемъ, мы употребили слово «бес?да» только изъ учтивости. Оно совс?мъ недостаточно для обозначенія того, что происходило между президентомъ и секретаремъ. Они не бес?довали, они просто спорили между собою, на чемъ св?тъ стоитъ. Ихъ обоюдная, плохо скрытая вражда чрезвычайно подогр?вала и обостряла споръ.

— Н?тъ, сэръ, н?тъ, это не такъ, — твердилъ Филь Эвансъ: — если бы я им?лъ честь быть президентомъ Вельдонскаго института, то я бы никогда, никогда не допустилъ до такого скандала.

— Ну-съ, а что. бы вы сд?лали, если бъ им?ли эту честь? — осв?домился дядя Прюданъ.

— Я бы ср?залъ этого нахала, прежде ч?мъ онъ усп?лъ бы заговорить.

— Мн? кажется, что прежде ч?мъ ср?зать кого бы то ни было, нужно дать ему сказать слово.

— Только не въ Америк?, сэръ, не въ Америк?.

Слово за слово, посл?довалъ обм?нъ колкостей, и соперники, увлекшись незам?тно для самихъ себя, пошли совс?мъ не по т?мъ улицамъ, по которымъ имъ сл?довало идти. Такимъ образомъ, имъ предстоялъ огромный крюкъ.

Фриколенъ не отставалъ отъ нихъ, но уже начиналъ безпокоиться по тому поводу, что его господинъ заходитъ въ м?ста все бол?е и бол?е пустынныя. Онъ, лакей Фриколенъ, не долюбливалъ подобныхъ м?стъ, особенно въ полночь. Д?йствительно, было очень темно, и молодой, только что народившійся м?сяцъ, едва-едва св?тилъ на неб?.

Фриколенъ поглядывалъ то направо, то нал?во: не сл?дятъ ли за ними какія-нибудь подозрительныя т?ни. И, какъ на гр?хъ, ему вдругъ показалось, что за ними не перестаютъ сл?дить какихъ-то пять или шесть рослыхъ молодцовъ.

Фриколенъ инстинктивно подошелъ поближе къ своему барину, но онъ ни за что на св?т? никогда бы не р?шился пом?шать разговору, изъ котораго ему удалось подхватить налету н?сколько обрывковъ.

Случилось такъ, что президентъ и секретарь Вельдонскаго института, сами не отдавая себ? отчета въ томъ, что они д?лаютъ, направились къ Фермонтскому парку. Тутъ, въ самомъ пылу спора, они перешли черезъ р?ку Скуйлькиль по знаменитому металлическому мосту, встр?тили н?сколько запоздалыхъ прохожихъ и очутились среди обширнаго пространства, частью образующаго превосходные луга, частью обсаженнаго прекрасными деревьями, благодаря которымъ Фермонтскій паркъ им?етъ право назваться единственнымъ въ своемъ род? изъ парковъ ц?лаго св?та.

Тогда на лакея Фриколена напалъ леденящій страхъ, т?мъ бол?е основательный, что зам?ченныя имъ пять или шесть подозрительныхъ т?ней вступили сл?домъ за нимъ на Скуйлькильскій мостъ. Онъ напрягалъ зр?ніе до посл?дней степени, расширялъ зрачки до невозможности, а самъ все ежился и умалялся т?ломъ, уподобляясь какому-то моллюску.

Сказать правду, лакей Фриколенъ былъ совершенн?йшій трусъ.

Онъ былъ кровный негръ изъ Южной Каролины, съ бычачьей головой на здоровенномъ торс?. Л?тъ ему было,

какъ разъ, съ годомъ двадцать, сл?довательно, онъ никогда не былъ рабомъ, даже не родился имъ, но отъ этого онъ нисколько не былъ лучше. Онъ былъ страшный притворщикъ, обжора и л?нтяй, но главное — зам?чательный трусъ. Онъ былъ на служб? у дяди Придана три года. Разъ сто онъ доводилъ своего барина до того, что тотъ хот?лъ прогнать его вонъ, но дядя Прюданъ въ конц?-концовъ всякій разъ прощалъ своего сквернаго слугу изъ опасенія попасть на еще скверн?йшаго. Съ другой стороны, служа барину, готовому пуститься въ какое угодно см?лое предпріятіе, и самъ Фриколенъ не им?лъ ни минуты душевнаго покоя. Онъ того и ждалъ, что ему придется впутаться въ какую-нибудь опасную перед?лку. Такое неудобство уравнов?шивалось для негра только т?мъ, что за обжорство его не бранили, за л?ность прощали и, вообще, р?дко нарушали его т?лесное спокойствіе. А это для него было всего дороже. Ахъ, Фриколенъ, Фриколенъ! Если бы ты только могъ предвид?ть будущее!

И зач?мъ только, Фриколенъ, не остался ты въ Бостон? на служб? у н?коего семейства Снеффель, которое раздумало ?хать въ Швейцарію, услыхавъ, что тамъ въ горахъ бываютъ обвалы? Это м?сто было гораздо больше по теб?, ч?мъ служба у дяди Придана, который бросается изъ одного безразсудства въ другое.

Но какъ бы то ни было, а Фриколенъ все-таки служилъ у дяди Прюдана, и баринъ подъ конецъ привыкъ къ его недостаткамъ. Впрочемъ, у него было и одно качество. Хотя Фриколенъ и былъ по происхожденію негръ, но негритянскаго языка не зналъ и говорилъ по-англійски правильно. Дяд? Прюдану это очень нравилось, потому что, д?йствительно, крайне несносенъ этотъ ужасный жаргонъ съ обиліемъ притяжательныхъ м?стоименій и неопред?ленныхъ наклоненій.

Итакъ у насъ окончательно установленъ фактъ, что Фриколенъ былъ страшный трусъ. Однимъ словомъ, онъ по поговорк? былъ «трусливъ, какъ луна».

Тутъ я сд?лаю отступленіе, воспользуюсь случаемъ для заявленія громкаго протеста противъ оскорбительнаго сравненія ц?ломудренной сестры лучезарнаго

Аполлона, кроткой Селены, съ лакеемъ Фриколеномъ. По какому праву обвиняютъ въ трусости планету, которая, съ т?хъ поръ какъ міръ стоитъ, всегда смотр?ла земл? прямо въ лицо и никогда не поворачивала къ ней тыла?

Въ эту ночь — а было ужъ за полночь — оклеветанная красавица, бл?дная и юная, начинала исчезать на запад? за высокими деревьями парка. Серебристые лучи ея лишь кое-гд? сквозили изъ-за густой листвы, разбрасывая по земл? р?дкіе обрывки матоваго св?та. Всл?дствіе этого нижнія части деревьевъ казались св?тл?е верхнихъ.

Такое обстоятельство дало Фриколену возможность вгляд?ться попристальн?е и попытлив?е.

— Брр! — произнесъ онъ. — Негодяи этакіе, они еще тутъ. Ну, право же, они подходятъ все ближе и ближе.

Онъ не могъ больше удержаться и сказалъ пронзительнымъ шопотомъ, подходя къ своему барину:

— Мистеръ дядя! Мистеръ дядя!

Такъ называлъ онъ всегда президента Вельдонскаго института по личному приказанію самого дяди Прюдана.

Какъ разъ въ эту минуту пререканіе между двумя соперниками достигло высшаго градуса. Такъ какъ они въ это самое время усиленно посылали другъ друга къ чорту, то влет?ло и Фриколену. Ему тоже предложили принять участіе въ этой прогулк?.

Забрасывая противника гн?вными словами и отъ него получая въ отв?тъ таковыя же, дядя Прюданъ все дальше и дальше углублялся въ пустынные луга Фермонтскаго парка, все больше и больше удаляясь отъ Скуйлькиль-ривера и моста, по которому вела дорога въ городъ. Фриколенъ поневол? не отставалъ, весь дрожа, какъ осиновый листъ.