Вождь чернокожих. Black Alert
Шрифт:
Если сильно покопаться, тои на своём чердаке, иногда, находятся такие вещи, о которых даже не подозревал. Вот я ему всё и пересказывал, что смог вспомнить, или когда-либо видел. Ирландец с энтузиазмом взялся за работу, и она закипела.
Большинство конструкций разбилось, вместе со своими седоками. Но в испытателях у меня недостатков не было. Преступники, предатели, неугодные, случайно пойманные — все они и были теми, кто в полной мере готов был опробовать наши с Уолшем изобретения.
Затем, наступил черед подготовки опытных пилотов-самоубийц, каждый из которых должен
Такие испытатели тоже нашлись, в достаточном количестве. Уолш, в сопровождении переводчика, подходил к любому негру или арабу и спрашивал: — Эй, чувак, хочешь полетать? Сначала ответом был настороженный взгляд, потом, если этот «чувак» заинтересовывался, а таких находилось немало, ему давали посмотреть на планер, ну и дальше, давали возможность на нём взлететь.
Техника взлёта и полёта была уже отработана, на первых моделях простейших планеров, и в принципе, разбитых образцов становилось всё меньше и меньше. Да и сами планеры совершенствовались. Делали мы их, что называется, из говна и палок, а конкретнее, из бамбука, папируса и лёгких пород дерева, усиливая конструкцию самодельными рейками.
Элементы хвоста сооружались из плотно связанных камышей и усиливались тонкими стволами эбенового дерева. Конечно, бальса здесь не произрастала, но красное и чёрное дерево оказались не намного его тяжелее. Был ещё один местный эндемик, но его названия я не знал. Местные негры изготавливали из его стволов лодки, которые мог поднять и унести один человек.
Всё это позволило создать легчайший планер, пилотов же подбирали из людей небольшого роста. Жалко, пигмеи были далеко, но коротышей и здесь было достаточно, они и стали моими пилотами, за которыми был налажен неусыпный контроль, как говорится, глаз да глаз.
Планер запускался с помощью ручной катапульты, сделанной на манер самострела. Туго свитые канаты, из гибких лиан, натягивали вставленный в ложе катапульты планер и, отпуская рычаг тормоза, высвобождались, отправляя самолётик в недолгий полёт.
Дальнейшее целиком зависело от скорости ветра, а также, его направления, от веса человека, сидящего на нём и груза, ради которого всё и создавалось, а также, от индивидуального мастерства пилотов поневоле.
Большинство из них уже осознавало, какая судьба им предназначена, но смирилось с этим, испытывая противоречивые эмоции при совершении полёта. Всё-таки, в каждом человеке живёт мечтатель, а ощущение полёта, хоть и на краткий миг, но перебивало всю горечь понимания кратковременности их жизни.
В общем и целом, я был готов к предстоящей битве, а двенадцать тысяч воинов были готовы меня в этом поддержать.
Глава 10 Омдурман
Рано утром 2 сентября 1898 года халиф Абдулла воззвал всех правоверных к молитве. Вскинув руки вверх и, периодически, совершая омовения лица, все молились, чтобы Бог даровал победу. Неизвестно, услышал ли их кто-нибудь, кроме тех, которые также молились рядом, но воины настроились на битву и самопожертвование.
Все войска были разделены
И, как только их первые ряды стали доступны для артиллерийского огня, артбатареи генерала Китченера, незамедлительно, открыли по наступающим дервишам огонь из гаубиц, а чуть позже, вступили в бой и двенадцатифунтовые пушки.
Отряды махдистов стали нести первые потери. Султаны взрывов накрывали их, вбрасывая вверх, вместе с песком и кусками твёрдой почвы, ошмётки людских тел и никому не нужное оружие. Но воины продолжали бежать вперёд, двигаясь в одном порыве безумной храбрости.
На расстоянии одного километра, к торжеству превосходства огнестрельного оружия подключились пулемёты и скорострельные магазинные винтовки. Теряя людей и знамёна, дервиши упорно шли вперёд, невзирая на потери.
Чёрные знамёна вёл в бой Осман Азрак, храбро бежавший среди своих воинов. Размахивая острой саблей, он громко кричал «Аллах», «Аллах». Воодушевлённые его храбростью, шли в атаку суданцы, вооружённые только дедовскими ружьями и саблями, и тысячами гибли под ружейно-пулемётным огнём.
Всего лишь, пятьдесят шагов не смогли они дойти до боевых порядков англо-египетских войск, расположившихся полумесяцем за своими укреплениями, и все погибли. Англичане и египтяне с ужасом наблюдали за тем, что они натворили.
А немногочисленные кучки выживших, стремительно откатывались назад, не пытаясь спасти раненых и бросив мёртвых. Всё поле было усеяно трупами дервишей и многочисленными ранеными, которые громко кричали от боли, либо безучастно лежали, глядя в песок и молясь Богу, чтобы он скорее забрал их душу и, тем самым, облегчил муки.
Восемнадцать тысяч воинов, участвовавших во фронтальной атаке, были разбиты, особенно досталось чёрным знаменам, под которыми наступали фанатики, все они, практически полностью, полегли на поле боя.
Но, халиф Абдалла не все свои силы бросил в самоубийственную атаку. Десять тысяч воинов заняли оборону на окраине Омдурмана и ждали отступивших с поля боя, чтобы соединиться с ними и встретить наступавшего противника, лицом к лицу. Этому мешали канонерские лодки, обстреливавшие форты махдистов из пушек, а также, мавзолей махди, который был уже, почти, разрушен.
Генерал Китченер, оценив обстановку, отдал приказ на наступление. Объединённые англо-египетские войска двинулись в атаку. Верблюжий корпус и кавалерийский отряд, сразу же, столкнулись с всадниками дервишей, на холмах Керери. Завязавшийся бой, сначала, шёл на равных, но вскоре, всё изменилось.
Преимущество в огнестрельном оружии незамедлительно сказалось, и дервиши отступили, очистив от своего присутствия холмы Керери и весь правый фланг. Войска, расположенные в центре, давно уже бежали и воины генерала Китченера стали строиться в походную колонну, для дальнейшего преследования противника и захвата Омдурмана.