«Возможна ли женщине мертвой хвала?..»: Воспоминания и стихи
Шрифт:
В старых деревьях около дома в дуплах гнездилось много сов. Они таскали птенцов, тушканчиков и страшно выли в сумерках. Я их ненавидела. Однажды утром я заметила сову, сидевшую на высоком сучке большой липы. Она ничего не видела, мелкие птички без страха летали вокруг нее. Я побежала за ружьем. Сова не двигалась. Я стала шуметь, чтобы ее спугнуть, она повертела головой, но не улетела. Тогда я взяла ее на мушку и очень спокойно выстрелила дробью. Сова упала в кусты, прибежали ребята, стали ее искать, она была еще жива и смотрела желтыми, прозрачными глазами. Когда ее взяли в руки, она стала биться. На груди и на крыле у нее были красные пятнышки. Скоро она затихла, глаза закрылись серой пленкой. Мне было очень стыдно, но все меня хвалили, особенно кузен Саша («Алексан-дур», как звала его сестра к чаю). Только мама сделала вид, что сердится, и не разговаривала со мной два дня.
Мы уехали, как и приехали, ночью. Полное звезд небо, сад, пахнущий последними цветами, ящики фруктов, увозимых нами с собой, проводы на тройке, поезд, огненным чудовищем вынырнувший из темноты, долгая ночь между поездами на станции Ртищево [131] . Потом школа [132] , уроки арифметики, лепка, ручной труд и рассказы с волшебным фонарем. [133] В маленькой солнечной зале мы маршировали в бумажных шляпах с плюмажами под руководством Ольги Дмитриевны Форш [134] и пели: «Маlbroughs’en va-t-en guerie» и «Sur le pont d’Avignon» [135] .
131
Ртищево —
132
Согласно указаниям Смольевского, О. Ваксель училась в школе Е.С. Левицкой в 1914/15 учебном году. Частная гимназия Е.С. Левицкой в Царском Селе была основана в 1900 г., располагалась на ул. Новодеревенской, 12, недалеко от ипподрома в одном из его служебных зданий. Она стала первой в России частной средней общеобразовательной школой-интернатом для совместного воспитания девочек и мальчиков. Учебный курс соответствовал мужской классической гимназии. В школе было четыре основных и два приготовительных класса. Левицкая Елена Сергеевна (ум. 1915) — начальница и учредительница частного учебного заведения, взявшего за основу опыт английского педагога Дж. Бэдли. Современники называли эту гимназию английской школой. Посетившая в июне 1905 г. учреждение императрица благосклонно отнеслась к усилиям Левицкой по созданию школы-семьи. Председателем организационного комитета гимназии и заведующим учебной частью был поэт И.Ф. Анненский. В школу принимали детей от 8 до 14 лет. Прием проходил два раза в год, для младших детей без экзаменов, с третьего класса были экзамены по всем предметам. Мальчики принимались только пансионерами, девочки (после 1907 г.) как пансионерками, так и приходящими. Первый выпуск состоялся в 1907 г. За 15 лет существования школы было восемь выпусков (1908–1915). Плата за годовое содержание была значительной, поскольку число педагогов почти равнялось числу учащихся (в том числе — четыре законоучителя соответственно различным конфессиям). Дети обеспечивались питанием, медицинским обслуживанием; с ними занимались физическим и трудовым воспитанием, а с осени 1910 г. была введена и военная подготовка. Эмблемой школы стал подснежник, символизировавший пробуждение жизни. Этот цветок был изображен на флаге гимназии в школьном городке и на одежде учеников. После смерти Левицкой ее детище перешло в ведение Царскосельского общества содействия совместному воспитанию и образованию детей; весной 1917 г. Временное правительство преобразовало школу в гимназию (см.: Лебедев П. Школа Левицкой в Царском Селе // Народное образование. 1992. Сент. — окт. С. 89–94).
133
Волшебный фонарь — проекционный оптический прибор, служивший для проектирования на белую плоскость экрана увеличенного изображения какого-нибудь небольшого предмета, например прозрачной картинки. Обычно ею служили фотография или рисунок, которые воспроизводились на стеклянной пластинке и подсвечивались сзади лампой. Прибор помещался в корпус в виде ящика; лучи света собирались на поверхности картинки с помощью стекол, и изображение через объектив передавалось на экран.
134
Форш (урожд. Комарова) Ольга Дмитриевна (1873–1961) — известная русская писательница, автор исторических романов о революционном движении; в юности была ученицей П.П. Чистякова (см. примеч. 205). Преподавала рисунок и лепку в школах Л.А. Пушкаревой и Е.С. Левицкой (см. примеч. 132). В 1910-х и 1946–1953 гг. с перерывами жила с семьей на даче П.П. Чистякова в Царском Селе во флигеле, который писательница образно окрестила «Плачем Ярославны». Деревянная дача построена архитектором А.Х. Кольбом в 1876–1877 гг. (ныне г. Пушкин, Московское шоссе, 23). Два флигеля возведены на участке в начале XX в. (не сохранились). «Детский сад и приготовительная школа» Любови Алексеевны Пушкаревой-Мальцевой располагалась в Царском Селе на ул. Колпинской (ныне Пушкинской), 17, (затем на Госпитальной, 13).
135
«Мальбрук в поход собрался…» (фр.) — популярная во Франции в начале XVIII в. песенка, сатира на герцога Мальборо (1650–1722), предводителя английских войск. «На Авиньонском мосту» (фр.).
В школу ходили трое: я, Толя и Таня. Водил нас кто-нибудь из денщиков, либо наш Поликарп, либо их Стась.
В школу приходилось идти почти через весь город мимо казарм казачьих и сводного полка [136] . С детьми конвойцев, живших семьями, мы постоянно дрались. Они выпускали на нас бодатых баранов и сами не пропускали нас без того, чтобы не задрать. На пути из школы денщики бывали нагружены корзинками с провизией. Большой круглый серый хлеб не помещался в корзинке. Его приходилось нести прямо подмышкой.
136
Казармы императорского конвоя были построены в Царском Селе в 1910 г. архитектором В.Н. Максимовым (перестроены в 1954–1957 гг. Л.Н. Ротиновым и Н.Е. Закамской, Академический пр., 31, 33); располагались по соседству с казармами 1-го железнодорожного полка близ императорского павильона. Казармы Сводного пехотного полка находились несколько ближе к городу и выходили на улицу Кузьминскую. Сохранились три служебных флигеля, возведенных в начале XX в. (Академический пр., 3, 5, 7).
В одно из таких возвращений состоялось наше знакомство с государем. Он шел по дороге с двумя старшими княжнами [137] . Мы остановились на краю дороги, чтобы поклониться. Николай спросил: «Чьи это дети?» Денщик, зажав хлеб подмышкой и не выпуская корзинки, стал во фронт и отвечал громовым голосом: «Штабс-капитана Королькова, Ваше Императорское Величество!» Я обиделась на такое обобщение и заявила, что я — девочка капитана Львова. Государь посмеялся и при последующих встречах узнавал: «А, девочка капитана Львова!», — и спрашивал о школьных успехах, о здоровье мамы. Девочки тоже обращались ко мне очаровательными, воркующими голосами.
137
Романовы Ольга Николаевна (1895–1918) и Татьяна Николаевна (1897–1918) — великие княжны, старшие дочери Николая II и императрицы Александры Федоровны. 6 ноября 1914 г. им было присвоено звание сестер милосердия военного времени. 5 июня 1915 г. удостоены знака отличия российского общества Красного Креста 2-й степени «за труды, понесенные по уходу за больными и ранеными воинами».
Годом позже я перешла в другую, менее людную, но более аристократическую школу [138] . Там были дети офицеров стрелкового полка, маленькие бароны Таубе, Истомины [139] , два молоденьких немца и всего четыре учительницы. Две начальницы — Тизенгольд и Голохвастова, обе преподавали, одна — Закон Божий и физику, другая — арифметику, русский, историю и немецкий [140] .
Была учительница рисования, с которой я отчаянно воевала: она заставляла меня целые страницы покрывать одним цветом, чтобы получалось ровно, а мне хотелось, как другим, рисовать с натуры. Лепку и тут преподавала Ольга Дмитриевна Форш. Ее сын Дима [141] , кудрявый и смуглый, тоже учился с нами.
138
Вероятно, частная школа Тизенгольд Софьи Робертовны в Царском Селе.
139
Дети барона Дмитрия Фердинандовича фон Таубе — капитана лейб-гвардии 1-го Стрелкового Его Величества полка, сына директора Царскосельской железной дороги. Однополчанином отчима О. Ваксель был командир 1-й роты барон Яков Александрович фон Таубе. Истомины — вероятно, дети полковника лейб-гвардии Семеновского полка Константина Константиновича Истомина.
140
Голохвастова — вероятно, Александра Алексеевна. «А хорошо ли мама училась? Ты ее отдала в гимназию?» — спрашивал Смольевский свою бабушку. — «Мама училась во многих частных школах. Сначала в школе Пушкаревой, Лютик, я помню, исписывала по чистописанию целые страницы словами: “Пушки. Кукушки. Пушки. Кукушки”». Потом она
141
Форш Дмитрий Борисович (1904–1967) — геолог, сотрудник Всесоюзного научно-исследовательского и проектного института механической обработки полезных ископаемых Министерства металлургии СССР («Механобр»). А.А. Смольевский приводит свидетельство Т.Б. Форш о том, что ее младший брат Дима в детстве был постоянным кавалером О. Ваксель на уроках танцев.
Позже поступил и Толя, но он не понравился начальницам за свою манеру держать голову опущенной. «Подними голову, Толя, видно у тебя совесть нечиста». Он смущался, краснел и опускал голову еще ниже.
В этом году было много разъездов. Весною за границу, летом под Москву, под осень в Финляндию. От этой массы передвижения в голове сохранился какой-то сумбур. Всплывают только отдельные картинки, как, например, таможенный досмотр на границе, дачные подмосковные виды и водяной смерч, виденный мною в Финляндии. Под Москвой я очутилась потому, что мама и отчим поехали в Ливадию [142] подавать прошение на высочайшее имя за моего отца, застрелившего в Риге из ревности своего друга и сидевшего в крепости [143] . Обо всем этом я узнала уже позже, а тогда могла только догадываться по разговорам, что с моим отцом случилось что-то нехорошее.
142
Ливадия — резиденция царской семьи, расположенная на южном берегу Крыма. Ныне музей и санаторий с реликтовым парком.
143
Об обстоятельствах этого убийства и его последствиях более подробно написал А.А. Смольевский: «Новый брак деда не долговечным. Увлекшись какой-то очередной красивой дамой, дедушка застрелил из пистолета ее поклонника, и был за убийство судим и приговорен к нескольким годам тюрьмы. Его спрашивали: “Саня! Зачем ты это сделал?” — Он отвечал: “Я и сам не знаю”. В тюрьме он просидел, однако, не слишком долго. Родичи всячески старались скрасить и облегчить ему пребывание там, посылали ему лакомства, теплое белье и т. п.; благодаря светским связям выхлопотали ему даже разрешение бывать дома, раздобыли всякие медицинские свидетельства о его неуравновешенности, невменяемости, Бог уже знает о чем; бабушку тоже умолили похлопотать об облегчении дедушкиной участи, и она специально ездила в Ливадию, где добилась аудиенции у Николая II, и тот изволил с ней милостиво разговаривать и “выразил сочувствие”. Эта аудиенция имела своим последствием то, что, в конце концов, дедушку отпустили на поруки… и, несмотря на жалобы его, что он смертельно устал от всего этого, все началось сначала. Третьей законной женой деда была баронесса Рокоссовская, от которой у него было трое сыновей» (Восп. А. С. Л. 29–30).
Мы ездили в Гатчину к его матери, взрослые о чем-то, запершись, горячо спорили, я была предоставлена самой себе. Я бегала на кухню ласкать разжиревшего на цепи папиного охотничьего пса «Пана», старалась услышать, о чем говорят большие, и была рада, когда собрались уезжать. Все были заплаканы, я ничего не понимала, а спрашивала только, жив ли папа.
В Москве я жила у маминых друзей, доктора Воздвиженского и его толстой розовой жены [144] . Их сын Юрочка был очень бледным, болезненным ребенком. Он принимал фитин и гематоген [145] . Нас вместе с какой-то нянькой отправили на дачу в «Царский зверинец» [146] . Я каждый день писала маме жалобные письма и уговаривала меня поскорее взять домой. К счастью, так и случилось. Пожив несколько дней в Царском, я отправилась с «Ремняшкиным» в автомобиле к «Ламповым» [147] на дачу.
144
Вероятно, Воздвиженский Сергей Константинович — врач, специалист по детским болезням, член правления Русского общества охранения народного здоровья (Московское отделение). Его жена, Анна Михайловна, была «женским врачом». Другой медик Воздвиженский — Дмитрий Павлович, ветеринарный врач (Вся Москва. Адресная книга, 1915).
145
Фитин — органическое соединение фосфора, содержащееся во многих растениях; применяется в медицине. Гематоген — лекарственный препарат, изготавливаемый из крови убойного скота с добавлением сахарного сиропа и спирта; показан при малокровии.
146
«Царский зверинец» находился в Измайловском лесу, ныне застраиваемая часть Москвы.
147
«Ламповы» — семья Лампе и Корольковых.
Зима 1913 года была последней, проведенной под одной крышей с Корольчатами. Мы еще ходили к Тизенгольд, но Анна Викторовна и «Ремняшкин» собирались разойтись, и для нее готовили квартиру в родительском доме на Кадетской линии, угол Тучкова [148] .
В нашей школе готовился спектакль к новому году. Пьеса Аллегри [149] «Новый год» — маленькая штучка в стихах и с танцами. Для нас шились прелестные костюмы — все дети в школе были заняты; было двенадцать месяцев, Новый год, Старый год, Минутки. Одну из Минуток изображала я. Не помню своей роли — она была очень короткая и малоответственная. После торжественного спектакля в школе у нас было много выездных гастролей. Все родители наперебой устраивали праздники.
148
Семья домовладельцев Лампе проживала на Васильевском острове: Тучков пер., 6.
149
Пьеса в стихах Поликсены Сергеевны Соловьевой (1867–1924) — дочери известного историка С.М. Соловьева, взявшей псевдоним Allegro. В 1906–1912 гг. П.С. Соловьева совместно с Н.И. Манасеиной издавала детский журнал «Тропинка». Пьеса вышла в этом издании в 1910 г. объемом 30 страниц.
«Фоль-журнэ» у Истоминых [150] превзошел все. Сначала было катание на тройках, потом шоколад, потом спектакль, потом обед и, наконец, бал с котильоном. Было много лицеистов и правоведов [151] , был прекрасный оркестр. Мы танцевали до упаду. Меня, сонную и капризную, увезли домой часов в 11. Мама, смеясь, рассказала, как я не хотела танцевать с каким-то серьезным юношей в белых перчатках, а хотела непременно с Колей Малаевым, нашим «Новым годом», так замечательно плясавшим качучу [152] .
150
«Фоль-журнэ» можно перевести с французского как «безумные деньки, дни безудержного веселья» (об Истоминых см. примеч. 139).
151
Лицеисты и правоведы — учащиеся Александровского лицея и училища правоведения — привилегированных учебных заведений закрытого типа для детей дворян.
152
Качуча — быстрый испанский танец, сопровождаемый кастаньетами и гитарой.
После Рождества уехали Корольчата, мне было грустно, недоставало их шумного общества. Толя мне сказал перед отъездом, что любит меня больше папы и мамы. Я знала, что это действительно так. С тех пор мы стали видеться очень редко, иногда я гостила у них по нескольку дней в Петербурге, а они же в Царском — никогда. В дедушкином доме у них было много места для беготни и игр. На их половине, отделенной от парадных комнат лестницей, жили две незамужние тетки [153] , бывшие для них одновременно подругами и гувернантками. Я тоже их очень любила. Они принимали участие во всех наших затеях и были всецело на нашей стороне против старших.
153
Вероятно, Дагмара и Марта Викторовны Лампе.