Возрождение

Рави Ивар

Идею Наты отправиться по реке к звездолету, американец встретил неодобрительно.

— И так много работы, скоро в плавание. Зачем по реке, по суше тоже ведь можно.

— Герман, не будь злюкой, это всего пара дней, — голос Наты растопил сердце Тиландера. Махнув рукой на копошившихся у парусника матросов, американец отправился готовить пароход к плаванию.

— Я возьму с собой Ивана?

— Зачем, Труди за ним посмотрит.

— В прошлый раз, только не обижайся Макс, Труди не очень-то за ним смотрела. Только ей ничего не говори,

она расстроится, — поспешила добавить Ната, видя как я нахмурился.

— Подожди, а ты разве не поплывешь с нами?

— Дел много, ты и так Германа забираешь. Кто будет всем руководить, если мы оба уплывем? Урру плевать на все кроме своих Нуахили. Мал только Белояру и видит, превратился в домоседа, только домино ему не хватает. Один Бер не справится со всем. Лутовы все заняты на уборке урожая и забое лишней скотины. Как прилетишь сюда — вместе поднимемся в небо, осмотрим твой чертов квадрат.

— Рубиннаду, — тихо поправила Ната.

— Рубиннаду, — повторил механически, будь она неладна. Стала навязчивой идеей для Наты, наверняка там ничего нет, но, если ей отказать — полгода будет дуться. А так слетаем наверх, убедится, что это просто участок неба и успокоится.

— Ты же посетишь Ульриха по дороге, я так понимаю, что заднеприводной понадобится для полета?

— Да, — Ната остановилась, — а что?

— Передай Ульриху, чтобы со своими Ранаати спускался сюда, примерное время отплытия через две недели.

— Хорошо, — Ната ушла, чтобы подготовить Ивана к плаванию и собрать свои вещи. Недовольный Тиландер, хмурясь гонял матросов «Руси», наверное, в душе проклиная хотелки моей жены. Что-ж, не мне одному терпеть ее выходки, уделю немного внимания Труди в ее отсутствие, бедняжка совсем скисла на фоне самоуверенной Наты.

Бер дал пятерых воинов для личной охраны Наты: перед тем как взойти на пароход, жена крепко меня обняла:

— Я безумно люблю тебя, Макс! — Ее губы обжигали мое лицо, — Помни всегда, я безумно люблю тебя, Макс! Поцелуй папу, Иван, — четырехлетний сынишка неумело ткнулся в бороду, повторяя вслед за матерью ее поцелуи. Мне даже стало не по себе, словно Ната прощалась со мной на годы.

— Хватит телячьих нежностей, пара дней расставания не повод распускать нюни, — Ната улыбнулась, вытерла уголки глаз.

— Не знаю, что со мной, нахлынуло вдруг.

— Все нормально, не забудь передать Ульриху, чтобы шел со своими людьми в Форт-Росс, я не собираюсь посылать корабли за его табором.

Когда «Русь» выбросив клубы дыма отчалила, на мгновение мелькнула мысль о странном поведении Наты — уж не задумала ли она чего.

— Бред, Ната никогда меня не предаст, — произнес вслух, устыдившись своих подозрений. Балт, получив все полномочия от Тиландера, суровыми криками подгонял нерадивых матросов, критически осматривая очищенные участки днища парусника. Впрочем, последних не надо было подгонять, скорое возвращение домой стимулировало лучше всяких криков.

Тропический климат подходил

не всем — мы потеряли троих детей, заболевших лихорадкой. Когда атмосфера планеты очистилась от пыли и сажи, стало понятно, что высокая влажность и температура не лучшие условия для жизни. Я сам по ночам обливался потом — Лутовы так вообще тяжко переносили этот климат. Когда мы приплыли, общее падение температуры на планете было на руку: дни были теплые, ночи прохладные. Но сейчас даже днем было душно, кроме того, в огромных количествах появилась мошкара, комары и прочий гнус, доводивший людей до отчаяния. С этим нашествием боролись, постоянно подкидывая в костер свежие листья деревьев: на какое — то время мошкара отступала, но возвращалась вновь.

Прошло три дня, а звездолет еще не появился — Ната заранее присмотрела место для посадки на острове, где мы собрали урожай злаковых. На четвертый день я уже забеспокоился, не случилось ли беды. Появление «Руси» было воспринято с воодушевлением, видимо у звездолета проблемы, по-другому трудно было объяснить задержку. На палубе парохода ее не было видно, хотя фигура Тиландера сразу бросалась в глаза.

— Макс, — сойдя с парохода, американец поинтересовался, оглядываясь:

— А где Ната посадила крейсер?

— Какой крейсер? — почувствовал как пополз холодок по спине.

— «Романо», другого же нет, -засмеялся американец, но замолк, увидев мое лицо.

— Макс, что случилось?

— Она не прилетала, — слова давались с трудом. Воображение рисовало страшную катастрофу, в которой погибает моя жена и сын.

— Мы взяли на борт Шольца у Ранаати, Ната передала твое указание, чтобы Ульрих шел сюда. Два дня назад я доставил их к крейсеру, подождал, пока они не взлетели и полетели на юг в направлении Форт — Росс, — Тиландер сглотнул, — думаешь они упали?

— Не знаю, Герман, — мысленно прокручивал в голове последние дни общения с Натой. Ее назойливую просьбу слетать на тот темный прямоугольник в небе, маниакальное желание вернуться в свой мир, ее странное прощание. Она взяла Ивана, ну конечно, какая мать оставит сына навсегда? Точно не Ната! Почувствовал как кровь бьет в голову, перед глазами все поплыло и меня накрыло темнотой.

— Макс, Макс, — кто-то назойливо звал меня по имени. С усилием приподнял веки: встревоженное лицо Тиландера, который тормошит меня с такой силой, что голова болтается.

— Герман, прекрати меня трясти, — сделал попытку сесть, обнаружив, что лежу на шкуре в своей хижине. Сквозь встревоженный гул голосов, фальцетом пробивался женский плач — Труди.

— Ты потерял сознание, мы перенесли тебя в хижину. Прости, я не подумал, сказав о катастрофе. Может были неполадки и Ната приземлилась где-то на полпути. Бер и Урр собирают отряды, чтобы выйти на поиски.

— Пусть подождут пока, — пульсирующая боль в голове стала утихать. — Прекрати плач, — прикрикнул на зареванную Труди, выскочившую из хижины с ревом после моих слов.