Возвращение домой

Легер Дмитрий Витальевич

На своей могучей спине Упрямец вынес друзей из леса. Лаи держал поводья, а Лиса сидела у него за спиной. Под копытами вновь бежала дорога. Тяжелый ухват притороченный к седлу на место меча, постукивал по ноге юноши. Девочка сжимала в руках горшок, в котором плескалась спасительная чудо-жидкость. Вязкий запах мочи теперь был почти осязаем и стал верным товарищем, сопровождающим всадников.

— Ох и не так я собирался проводить свое путешествие до Грейсвана. — проворчал Лаи и ткнул Упрямца пятками, посылая в галоп.

Деревня

Пирожок встретила путников гнетущей тишиной. Словно затишьем перед грядущей бурей. Упрямец подъехал к запертым воротам и остановился. Из-за деревянной створки раздалось низкое утробное ворчание крупного хищника. Фельдбонский боевой жеребец заволновался, но не отступил ни на шаг.

Лиса спрыгнула с седла на землю. Быстро оторвала кусок ткани от подола платья. Тщательно вымочила тряпку в остатках мочи. Бросила почти опустивший горшок спутнику. Мокрую тряпку завязала вокруг пояса и полезла обратно в седло.

Лаи поморщился от отвращения, а девочка тем временем скомандовала:

— Туда! Близко. — произнесла она и маленький мокрый пальчик указал на ворота.

— Подвести коня к воротам? — догадался юноша.

— Да.

Юноша быстро понял, что задумала варварка и прижал Упрямца боком к воротам. Девочка ловко забралась ногами на седло, затем на плечи всадника, и через мгновение уже спрыгнула на той стороне ворот.

Лаи с самого начала не очень верил в затею с мочой и ожидал услышать рык псов и предсмертный визг Лисы. Но все обернулось иначе. В начале действительно был рык и многообещающее утробное ворчание. Но затем рык внезапно превратился в умилительный скулеж. Загремел засов ворот и взгляду Аргилая предстала картина с совершенно счастливым псом, который самозабвенно вылизывал лоскут ткани, пропитанный все той же мочой.

— А где второй? — нахмурился юноша, обеспокоенно озираясь по сторонам.

— Нету. — ответила Лиса пожимая плечами, затем залезла в седло позади Лаи и приказала. — Ехать!

Вокруг вновь проносились притихшие избы. Но теперь Лаи знал, кто смотрит из-за приоткрытых ставней. Мертвые, неподвижно сидящие восковые люди глядят на гостей своими нарисованными глазами. В каждом доме сидела холодная кукла, созданная безумной волей жестоких людоедов из, когда-то живого, человека.

Корыта принесли. Для каждого пленника свое, личное. Поставили точно под головами — чтобы кровь не растекалась по земле, а аккуратно собиралась в большую емкость.

На площади постепенно собиралась вся община. Людей оказалось не много. Карпыч с женой и приемной дочерью Нежданой. Высокий худой мужчина, который первым встретил путников у дома с доброй собачкой на цепи. Его жена — толстая крепкая женщина, что прислуживала за столом у старосты, и трое детей. Старший — молодой банщик, тот самый, что так неудачно напал на Лису и получил по лицу от Аргилая. Две младших — девочки близняшки с миловидными личиками и светлыми кудряшками. И еще три похожие семьи с маленькими детьми, разного возраста.

Итого шесть мужчин, четверо из которых

по возрасту и здоровью могли представлять из себя опасность, как бойцы. И семь женщин из которых вероятно две могли, имея оружие, представлять опасность. Так решила для себя Трица, рассматривая толпу. Эх, кабы бы не колодки, справиться с подобной компанией не представляло серьезного труда. Но арт-три пока не представляла, как выбраться из этой ситуации — колодки держали крепко и надежно.

— Собрались мы сегодня тут, дабы склониться пред гостями нашими в словах благодарности. — торжественно начал свою речь староста Карпыч и повернулся к обнаженным пленникам в колодках. — Дорогие мои, явились вы сюда по своей воле. Явились в желании спасти и помочь в беде нашей. За то молвим мы: велико спасибо! — он поклонился в пояс. Все собравшиеся на площади повторили поклон, включая самых маленьких детей.

— Ну охренеть теперь. — прошепелявил Бипа.

Жена старосты — Мария, медленно и торжественно поднесла своему супругу изогнутый, хорошо заточенный и отполированный до блеска, серп.

— Окажи честь батюшка, гостям дорогим, — попросила блондинка, протягивая инструмент, деревянной рукояткой вперед. — Прими в род наш.

— Слышали да? — опять прошепелявил гном, сплевывая кровью. — В рот, говорит прими — сожри то бишь.

Карпыч принял поднесенный серп, поднял его над головой, ловя на полированный клинок солнечные блики.

— Час жатвы! — крикнула Мария.

— Час жатвы! — ответили ей в унисон собравшиеся люди.

Староста неторопливо направился к пленным.

— Сами того не ведая, принесли вы спасение и избавление от страшной нашей доли. Сегодня станете вы частицею нашей и найдете продолжение свое в жизнях наших. Ибо плоть ваша станет частицею нашей плоти, кровь ваша станет частицею нашей крови. За то молвим мы: велико спасибо! — провозгласил староста, остановился возле гнома-следопыта и, вновь, поклонился в пояс.

Люди во дворе, тоже поклонились.

— Вы совершаете ошибку! — хриплым голосом крикнул Нюх. — Моя плоть болезненна и вам совершенно не нужна. Зуб даю!

Староста сгреб волосы гнома в кулак и приподнял голову пленника, обнажая беззащитную шею, прикрытую лишь короткой бородой.

— Сегодня мы запомним ваши лица и будем припоминать их все дни, покуда плоть ваша буде тешить животы наши. — торжественно продолжил Карпыч и поднес нож к горлу Нюха. — Лица героев, лица спасителей, лица тех, кто несет нам…

— Мочу! — что было сил проорал Аргилай, влетая во двор в бешеном галопе.

Глиняный горшок, угодил в голову Карпыча и оборвал речь на полуслове не дав закончить. Староста покачнулся и отпустил волосы гнома, но сам остался стоять на ногах. По его пожелтевшему от мочи лицу потекла струйка крови.

Босой юноша, в изношенных полосатых портках и белой полотняной рубахе, остановил коня и поднялся в стременах. Позади него, в седле, сидела рыжая девочка, сейчас отстегивающая от седла ухват. Огромный боевой жеребец под ними гарцевал и нетерпеливо ржал, чувствуя предстоящую битву.