Возвращение домой

Легер Дмитрий Витальевич

Мамба велел не спешиваться. Несмотря на наступившую ночь было принято решение ехать дальше — стоянка посреди армейского лагеря, представлялась не лучшей идеей. Следовать с армией, а тем более за армией, которая, как саранча объедает все постоялые дворы и выпивает, ценную в степи, воду — сомнительное удовольствие. В итоге фургоны двигались по тракту еще несколько часов, а остановились на отдых почти на рассвете. Зато Тильбонская шумная саранча осталась позади, как и проблемы с нехваткой продовольствия и воды.

Отдохнут пять часов караван продолжил свой путь. Вокруг

простиралась однообразная сухая степь со скудной растительностью и редко встречающимися поселениями. Дожди прекратились, на небо вернулось яркое солнце. Сразу заметно потеплело. Все, кто ехал верхом, скинули с себя шерстяные плащи, которые уже порядком надоели. Ведь странно ехать на юг в теплой одежде.

День протекал за днем не особо отличаясь от предыдущего. Степь вокруг упрямо не хотела вносить разнообразие в свой однообразный ландшафт. Запыленные путники, попадавшиеся на тракте, были похожи один на другого, а изредка встречавшиеся селения, не отличались разнообразием. Наемники, явно привыкшие к подобной жизни, в скучающем молчании, лениво покачивались в своих седлах. Трицитиана, все еще пребывавшая в плохом настроении — не вылезала из фургона и тоже не отличалась словоохотливостью.

Чтобы как-то себя развеселить Аргилай, под насмешливыми взглядами наемников, ежедневно отрабатывал удары и связки, которым успела научить его наставница. А также стрелял из арбалета до тех пор, пока не растерял половину колчана стрел.

К концу третьей недели пути Лаи готов был завыть от однообразия и скуки, но его спас Мамба.

— Взгляни. — чернокожий великан указал здоровенным пальцем вдаль. Там виднелось очередное селение, притулившееся возле тракта. Все те же маленькие домики, со стенами плетеными из прутьев и обмазанными глиной с навозом, все те же соломенные крыши с торчащими трубами.

— Очередной кишлак? — со вздохом и совершенно без интереса спросил Аргилай, применив новое для себя слово, которым местные называли свои деревни.

— Поселение называется Йох. — пояснил Мамба. — Тут останавливаются все, чей путь ведет в Фельдбон. Местный говорят: Йох у престола под носом. Это означает, что до Фельдбона остался всего день пути.

— Серьезно?! — радостно воскликнул юноша и аж подпрыгнул в седле. Соломенные крыши и стены из палок и навоза уже не казались столь унылыми.

— Да. — очень серьезно кивнул великан. — Йох это место где стоит собраться с силами после долгого пути, вспомнить свои цели, которые вели в Фельдбон и очистить мысли. Чтобы явиться в первопрестольный город с холодной головой и горячим сердцем.

— В смысле тут есть где выпить? — уточнил Аргилай, ерзая от нетерпения и чувствуя, как в кошельке позвякивают метены.

— Да, Йох располагает отличной таверной, где мы обязательно остановимся, чтобы узнать последние новости и пополнить свои запасы. — Мамба назидательно поднял палец. — Но…

Недослушав Аргилай пришпорил Упрямца и, пустив своего скакуна в галоп, обдал великана клубами пыли и кусками гряи.

Азартная игра называлась Стук-Постук. Аргилай очень быстро

разобрался в правилах и, с алчным блеском в глазах, присоединился к игрокам, сделав первую ставку. Каждому участнику выдавался кожаный стаканчик и пять игральных костей-кубиков. В отличии от обычной игры в кости тут побеждал не тот, кто выбросит наибольшую сумму, а тот, кто сможет назвать верное число и номинал костей выпавших на кубиках всех игроков за столом, видя кости лишь под своим стаканчиком. Участники могли спорить, поднимать ставки и пытаться друг друга обмануть. Победителем выхолодил не самый удачливый, а самый умный. Пока Лаи не ударил в грязь лицом и обыграл нескольких завсегдатаях таверны, увеличив свою первоначальную сумму втрое. Но юноша только вошел в азарт и готов был ставить дальше.

Мамба побеседовал с хозяином таверны и вернулся к столу, за котором расположились трое из пяти наемников и Трицитиана с Лисой. Двоих бойцов чернокожий великан оставил сторожить фургоны.

— Какие вести? — мрачно спросила невеселая арт-три, поправляя свой костыль, стоявший у стены и попытавшийся только что упасть.

— Вести самые разные. — пробасил Мамба, опуская свой зад на табуретку, которая страдальчески заскрипела под весом великана. — Есть плохие, а есть очень плохие.

— А хорошие? — слегка обиженно спросила Лиса, шуруя ложкой в своей тарелке.

— Хорошие тоже есть — мы все живы и почти добрались до нашей общей цели.

— Что там за плохие? — осведомилась Трица.

— Война на южных границах Ваниции ведет к разрухе и беззаконию, которые докатились даже сюда. Дороги между Йохом и Фельдбоном неспокойны, за последние недели были ограблены два каравана. Не говоря уже про одиноких путников, что пропадают без вести. Разбойники шалят на тракте. — с тяжелым вздохом ответил великан.

— Тогда какие вести очень плохие? — с нарастающей тревогой спросила арт-три.

Мамба подозрительно огляделся по сторонам и понизив голос почти до шёпота, ответил:

— Говорят в окрестностях бродит вупырь.

Правая бровь Трицитиана медленно поползла вверх.

— А ты часом новости местами не попутал? — уточнила женщина. — Бандиты — это очень плохо. А вупырь… Кому вредят бабкины сказки? — фыркнула она.

— Бандиты — это люди, обычные из плоти и крови, живые. Я могу одолеть живых. Но вупырь совсем другое дело. — Мамба нащупал у себя на шее какой-то медальон и крепко сжал его в своей огромной ладони. Темные глаза велика испуганно забегали по сторонам. — Вупырь мертвый. Я не знаю, как одолеть мертвеца.

— Мертвеца одолеть очень просто. — опять фыркнула арт-три. — Берешь лопату и зарываешь.

— Кто такой вупырь? — заинтересованно спросила Лиса, выскребая остатки каши из своей тарелки.

— Вупырь, упырь, вурдалак, вампир в фольклоре разных народов их именуют по-разному. — пояснила Трицитиана со сквозящим в голосе скептицизмом. — Считается, что это оживший покойник, который нападает на живых.

— Ааа! — обрадовалась девочка. — У нас их зовут — убер. Мама в детстве пугала меня такими сказками.