Возвращение домой
Шрифт:
— Смотрите! — маленьким пальчиком, Лиса указала в сторону темного угла.
Там стояла деревянная кровать, на которой под грязным одеялом лежал некто. Судя по длинным, давно не мытым, слипшимся волосам и тонкому тельцу, это была девушка. В ней мало осталось от человеческого облика — все лицо, тело и руки незнакомки покрывали гнойные нарывы и засохшие струпья.
Аргилай перестал зажимать нос, но лишь для того, чтобы зажать рот. Юноша с трудом подавил подступившую тошноту.
Девушка медленно повернула голову и большими темными глазами уставилась на незваных гостей. Взгляд незнакомки был туманен и в нем читалась боль. В этот момент
— Да что тут вообще происходит? — в отчаяние вскричал Аргилай, вступая в борьбу с хозяйкой дома, которая пыталась вырвать у него из рук арбалет.
— Мамба, — попросила наемница. — Успокой женщину и проси где сын. Я так понимаю это мать Мухамарина, темперамент такой же.
Чернокожий великан поймал мечущуюся по дому женщину, аккуратно поднял ее на руки, встряхнул пару раз, чтобы та перестала верещать, а затем задал вопрос и повторял его до тех пор, пока мать Мухи не соизволила ответить.
— Тут есть пристройка. — наконец сообщил Мамба. — Муха ушел туда. — он кивнул на вышитую крестиком занавеску, висящую на стене. Та явно скрывала за собой небольшую дверку.
Мухамарина друзья застали за самым неожиданным занятием. Южанин стоял на коленях посреди большой, нарисованной на полу мелом пентаграммы и раздувал угли в металлической чаше. Рядом на полу лежали пучки различных трав, высушенные лапки какого-то несчастного животного, семена растений в тарелках, и маленький, на вид очень старый, бронзовый ларец.
— Колдунство! — испуганно вскричал Мамба, с грохотом рухнул на колени и вновь принялся баюкать в кулаке свой амулет.
Трицитиана страдальчески закатила глаза, а Лиса обняла чернокожего великана и принялась поглаживать по голове, успокаивая.
Муха резко обернулся на шум и тут же вскочил на ноги.
— Ай! Немедленно убирайтесь! — горячо вскричал южанин. — Я запретил вам переступать порог моего дома. Вон! Вон отсюда! Уходите, убирайтесь, шакалы!
— Мы то уйдем, — усмехнулся Аргилай, пиная пучок сушеной травы, лежащий у ног. — С радостью уйдем, на все четыре стороны. Но ты детей своих пожалей.
— Каких еще детей? — грозно сверкая черными глазами крикнул Муха и тут же осекся, поняв, что попался в ловушку.
— Вот именно — каких детей! — криво улыбнулся Лаи и поднял брови. — Мы уйдем, о мой драгоценный пустозвон. Уйдем, но с лысыми сам будешь договариваться.
— Лысыми? — дернулся южанин, заметно бледнея.
— С лысыми, что пронзили твое холодное сердце копьем, вупырь! С лысыми, что живут в башне Праха, откуда нет ни входа, ни выхода. Их размалеванная компания в двадцать татуированных морд ожидает у забора. Слышишь, как Почившие кричат тебе: «Эй, а Муха выйдет гулять?»
Южанин ничего не ответил. Мужчина в волнении сжал кулаки и закусил нижнюю губу. Трицитиана тем временем медленно ковыляла по помещению, с беспокойством рассматривая пентаграмму и разбросанные по полу колдовские принадлежности. Возле маленького бронзового ларца, женщина остановилась. Ее лицо напряглось, а рыжие брови сошлись на переносице.
— Выкладывай, что тут происходит! — строго приказала арт-три.
Но Мухамарин и не подумал ей ответить. Южанин шагнул к Аргилаю и схватив юношу руками за плечи, заглянул тому в глаза и с надеждой спросил:
— О,
— Конечно, — неуверенно ответил Лаи, пытаясь вырваться из крепких рук Мухи. — Проводить до дома, никому не позволить отобрать мои деньги в твоем кошельке. Ты дома с деньгами — моя клятва исполнена.
— Э, нееет, дорогой, память играет с тобой в прятки. Ты поклялся мне своей честью, что я останусь жив до рассвета завтрашнего дня! Взгляни на улицу. — южанин кивнул в сторону окна. — Ты видишь солнце? Нееет, там властвует ночь!
— Лаи, — сквозь зубы недовольно проворчала Трицитиана. — Тебе не надоело? Ты не учишься даже на собственных ошибках! Когда ты прекратишь раздавать клятвы направо и налево всяким проходимцам?
— Будто ты никогда не проигрывалась в азартные игры. — виновато улыбнулся Аргилай.
— Никогда.
— Как скучно ты живешь… — вздохнул юноша.
— Я должен дожить до рассвета, — напомнил Мухамарин. — Ты поклялся в этом, о защитник моей судьбы! Я верю, ты не бросишь меня в трудный час и будешь сдерживать мерзких Почивших, пока я не закончу ритуал! А если ты погибнешь, то я сложу стих, нет, поэму в стихах о подвиге самого благороднейшего из северян, который до конца был верен клятве, данной незнакомцу в таверне. Твое имя узнают во всех концах континента и будут помнить о тебе сто тысяч лет. Ты станешь легендой!
— Слушай сюда, стихоплет, — Трицитиане явно надоела пустая болтовня и теперь тон ее голоса не предвещал ничего хорошего. — Если хочешь, чтобы мы тебе помогли — выкладывай все. И мне плевать вупырь ты или пупырь. Парень клялся, что в живых останешься ты, а вот про твоих родных — речи не шло.
— Ой-вей, ты хитрейшая из женщин, о поцелованная пламенем! — с досадой произнес Муха. — Хорошо, я расскажу. Я уповаю на вашу доброту, о милосерднейшие из людей! Не прошло и дня, когда бы я не проклинал тот миг, когда подлейший из негодяев посватался к моей сестре. Презренный шакал хотел получить в жены самый прекрасный бутон степи, но был выставлен за порог. Терзаемый своим позором этот трусливый навозный червь заплатил паршивому колдуну, чтобы тот наслал проклятие. Моя сестра, о свет моих очей, захворала тяжелым недугом. Кровь от крови моей испытывает страшные мучения, а жизнь покидает ее с каждым часом. Я не мог смотреть, как страшная болезнь изо дня в день пожирает хрупкое тело и отправился искать спасения для сестры. Тупые врачеватели разводили руками и качали своими пустыми головами, но я не сдавался! Я шел вперед, как лев, и я отыскал мага, который обещал вылечить мою сестру.
— Мага? Какого мага? Как его имя? — резко спросила Трицитиана и в ее глазах вспыхнула надежда.
— Ты думаешь это твой отец? — догадался Аргилай.
— Имя его Джакоб Злоб. — торжественно ответил Мухамарин. — Он мудрейший из людей, которых я встречал!
Искра надежды в глазах наемницы погасла. Женщина понурилась и ворчливо пробормотала:
— Слышала я про него. Отец говорил Злоб опасный и непредсказуемый тип, которому никогда нельзя верить.
— Мэтр Джакоб Злоб могущественный маг, — продолжил свой рассказ южанин. — Но даже ему было не по плечу излечить злой недуг моей сестры без магического артефакта, дарующего силы. И я достал его! Пройдя самое сложно испытание в моей жизни, я достал этот артефакт. Выкрал из проклятой башни Праха, вырвал из гадких пальцев Почивших, что хранили его и прятали от достойных людей! Вот, смотрите!