Возвращение домой

Легер Дмитрий Витальевич

— Твои слова звучат, как приманка, которую использует умелый охотник. — заметил собеседник, задумчиво поглаживая свою густую черную щетину на подбородке. — Но если ты поклянешься мне своей честью, что я останусь жив до рассвета завтрашнего дня и мои деньги останутся при мне…

— Я клянусь тебе в этом своей честью! — поспешил заверить Аргилай, даже не дожидаясь, когда собеседник закончит свою фразу.

— Я верю тебе, о честнейший из северян. — с серьезным лицом ответил южанин и протянул юноше арбалет. — И возвращаю оружие, что так дорого твоему

сердцу.

— Спасибо! — обрадовался Лаи, широко улыбнувшись и принимая обратно свой арбалет. — Мои друзья будут рады твоей компании!

— Ты сдурел? — переспросила наемница нехорошо сузив глаза цвета весеннего льда и в душном пространстве фургона заметно похолодало. — Пустить в мой фургон грязного вонючего южанина?

— Это не твой фургон, — заспорил Аргилай с трудом сдерживаясь, чтобы не сбежать. — Это Наш фургон.

— Вот пусть катиться из Нашего фургона! — рявкнула Трицитиана. — Можешь уступить ему своего коня, а сам топать пешком.

— О мои глаза! — внезапно воскликнул южанин, о котором шла речь, театральным жестом прикрывая лицо тыльной стороной ладони. — Я ослеплен пламенем твоих волос! Ах, если бы я, недостойный, знал, что мне представится шанс разделить фургон с самой прекраснейшей из женщин севера! Ах, если бы я, знал, что судьба преподнесет мне столь ценный подарок! Я обмыл бы свои негодные чресла и умаслил их лучшими благовониями Ваниции! — красноречивый хитрец сделал едва уловимое движение правой рукой и в его пальцах появилась ярко-красная роза. — Мое имя Мухамарин, но дорогие друзья с севера могут звать меня — Муха. — он учтиво поклонился и, войдя в фургон, положил розу к ногам Трицитианы.

Женщина недоуменно посмотрела на розу, ее взгляд потеплел, а складка между рыжих бровей разгладилась.

— Те несколько часов твоего общества, что Создатель преподнес мне, как ценнейший дар, я посвящу чтению стихов, о богиня севера! — с придыханием закончил свою речь южанин, уже успевший удобно расположиться в фургоне.

Щеки Трицитианы покрыл легкий румянец. Наемница смущенно улыбнулась и почти, что проворковала:

— Дорога действительно утомила меня. Я не против компании хорошего человека.

— В смысле? — опешил Лаи от столь резкой смены настроения своей наставницы. — А меня ты в фургон не пускала.

— И сегодня не станет исключением. — помрачнев, ответила женщина. — Ты просил принять Муху — я принимаю. А сам выйди и закрой дверь.

Аргилай кивнул и выскочил из фургона. Юноша никак не мог понять свои чувства. С одной стороны, все прошло просто замечательно, и клятва данная Мухе пока исполнялась. Но с другой стороны одна мыль никак не давала покоя: «Не мог ли этот южанин, так ловко доставший розу из рукава, столь же легко подменить или перевернуть игральную кость под стаканчиком во время партии в Стук-Постук?»

Фургоны тронулись, поселение Йох, со своей многолюдной таверной, осталось позади. Впереди ждал первопрестольный Фельдбон до которого остался всего день

пути.

Быстро смеркалось. Ветер, гонявший весь день по степи пыль и песок, стих. Сумерки встретили караван звенящей тишиной и немноголюдным трактом. А тишина, как известно бывает перед бурей.

— Внимание! — крикнул наемник, идущий в караване первым. — Вижу вооруженных людей!

Кучера, сидящие на козлах, натянули вожжи и фургоны остановились.

— Приготовиться! — громыхнул своим басом Мамба и попробовал, легко ли его огромная двуручная сабля, больше похожая на весло, покидает ножны.

Все всадники рассредоточились вокруг каравана так, чтобы в случае драки легко маневрировать. Однако оружие доставать никто не спешил.

Лиса, сидящая на крыше жилого фургона, достала из промасленного кожаного мешочка тетиву и хитро зажав между ног бронебойный эльфийский лук из Зеленого леса, натянула на него тетиву.

Аргилай снял арбалет с крюка на седле Упрямца, взвел оружие и наложил короткую стрелу, после чего поднялся в стременах во весь рост и попытался разглядеть возможного противника. Со стороны Фельдбона по тракту к каравану двигалось большое пыльное облако. В облаке угадывались силуэты всадников. Юноша пока не мог разглядеть сколько он видит бойцов и чем те вооружены. А вот глазастая Лиса углядела.

— Конные лучники! — сообщила девочка звенящим голоском. — Много. Вот столько! — она два раза сжала и разжала свои кулачки. Затем подумала и показала еще один палец.

— Две дюжины. — догадался Аргилай. Руки юноши, сжимавшие арбалет, вспотели от волнения и оружие принялось выскальзывать.

— Как выглядят? — спросил Мамба, поглаживая, оплетенную рыбьей кожей, рукоять своей сабли.

— Страшные, — ответила варварка, стоя во весь рост на крыше фургона. — Лысые и рожи размалеваны.

— А… — облегченно выдохнул чернокожий великан и перестал гладит рукоять своей сабли. — Эти не страшные.

— Что значит не страшные!? — искренне удивился Аргилай, который наконец разглядел непрошенный гостей.

Те ехали на низкорослых, коротконогих лошадках, сидя на скакунах без седла. Каждый из бойцов действительно был выбрит наголо, а лицо скрывала нарисованная черной краской маска в виде черепа. Справа на поясе у всадников висел колчан стрел, слева короткая сабля в ножнах, а из-за спины виднелся короткий лук, изогнутый в форме буквы «М».

— Очень даже страшные! Прям жуть жуткая! — добавил юноша. — Я бы с такими ночью встретиться не хотел.

— Они не тронут нас. — заверил Мамба.

Тем временем незнакомцы на низкорослых лошадках поравнялись с караваном. Охранники фургонов с подозрением разглядывали вооруженных лысых всадников, а те в свою очередь внимательно всматривались в лицо каждого из наемников, словно пытаясь найти среди них знакомого. Лаи обратил внимание, что весь отряд конных лучников одет в одинаковые черны робы без рукавов и несмотря на хорошее вооружение, ни один из бойцов не имеет доспеха.