Возвращение домой
Шрифт:
И хотя массаж не мог приносить боли, Джейк с трудом сдерживал стон, давил его в горле, а сам сидел, стиснув зубы. Да, эту боль ничем не заглушить, как ни старайся!
Поэтому то, что должно было расслаблять, доставлять удовольствие и этим ускорять выздоровление, превращалось для Джейка в каждодневную пытку. Но он не сопротивлялся, не отказывался, он терпел. Понимая, что от воспоминаний ему теперь не избавиться, они стали частью его жизни. Так бывает со всеми…
Он помнил всё и во всех подробностях: помнил и обстрел на дороге, и самолёт, пикирующий с неба, помнил лейтенанта Ларсена, помнил свет фар, полосующий сумерки. Но не знал до
Всё, массаж закончился мягкими успокаивающими поглаживаниями. Джейк вяло повёл плечами, когда медсестра стала поправлять на нём пижамную рубашку. Обычно всё завершалось инъекцией снотворного в вену, после которой можно было проспать до ужина. Этого дела Джейк не любил, ему не нравилось терять контроль над собой, тем более он замечал некоторую странность. Его спящим увозили куда-то из палаты. Он, просыпаясь, постоянно находил у себя на теле следы от шприцев, бледные пятна на коже там, где цеплялись датчики. По-другому наложена повязка из пластикилита, фиксирующая повреждённые рёбра. Да и много ещё всяких мелочей, которым он не мог дать объяснения. Разве кто-нибудь другой хочет, чтобы его обследовали тайно, во время сна?.. Ведь это как-то нечестно, не по-людски…
Медсестра уже готовила шприц, когда в палату неслышно вошёл ещё один человек. Не врач – это точно. Джейк, секунду назад ленивый и полусонный, резко перевёл прояснившийся взгляд на гостя, окинул с ног до головы. Не врач! И хотя доктора Моренца до этого Джейк не видел ни разу, этот тип совсем не походил на врача. Правда, халат на нём смотрелся превосходно.
– Вы позволите? – голос воспитанного гостя, приятный баритон, – Я ненадолго…
– Через двадцать минут обход, вы успеете? – медсестра опустила руку со шприцем, недовольно нахмурилась.
– О, да, конечно же! – гость шагнул вперёд, доставая зажатую локтем папку.
– Ладно. Только когда будете уходить, опустите изголовье и поправьте подушку. Там кнопочка чёрная на панели. – согласилась так легко, что Джейк невольно удивился. Вышла. Они вдвоём проводили её глазами. Джейк не хотел оставаться с этим человеком один на один. Что-то в нём настораживало. «Дождался! Допроса дождался по свою душу!»
А гость подошёл к койке, не спрашивая разрешения, подсел, примостился на край, так, чтоб видеть лицо собеседника и, закинув ногу на ногу, положил на колено раскрытую папку. Джейк настороженно следил за каждым его движением, чувствовал скорее подсознательно, что гость не принесёт ему ничего хорошего.
– Здравствуйте, – Джейк в ответ кивнул, прошептал беззвучно: «Привет!» – Я – Юджин Къянца, – представился гость, с приятной улыбкой протянул раскрытую ладонь в старинном приветствии. Джейк ответил сразу, без раздумья и, хотя пальцы его совсем не дрожали, он не мог отделаться от навязчивой мысли: «Сейчас он дёрнет за руку на себя и защёлкнет на запястье браслет наручника, и тут же в двери вломятся ребята с оружием… И всё!» Но ничего этого не случилось, хотя ощущение надвигающейся опасности не пропало.
– Как идёт выздоровление? – гость был само воплощение вежливости. Улыбка на губах, доброжелательность во взгляде. Такие люди невольно вызывают к себе доверие, и это-то особенно не нравилось Джейку. Он старался не подавать вида, а в ответ на естественный в стенах больницы вопрос только неуверенно повёл плечами,
– Нормально!
Къянца кивнул, как будто ждал этого ответа, потом произнёс, поигрывая ручкой:
– Хорошо! Мы рады. Вам здорово повезло, господин… – секундное молчание в ожидании, что Джейк назовёт сам своё имя, но тот словно не заметил этой заминки, так и сидел, глядя прямо перед собой полузакрытыми сонными глазами. – У нас хорошие врачи, вас быстро поставят на ноги…
– «У нас» – это где? – Джейк перевёл на гостя взгляд, в котором не было и намёка на сон. – Где я?
– Вы, что, даже не в курсе? – Къянца был смуглым, черноволосым и белые ровные зубы украшали его улыбку ещё сильнее. Если это и был сиониец, то прожил он на Гриффите достаточно, чтоб получить такой естественный и красивый загар. Он всем видом своим располагал к себе и был лёгким в общении. Этого он ждал и от Джейка: доверия и честности.
– Это клиника, флоренийская клиника. Медицинский комплекс в пригороде. Зона отдыха, парк, искусственный пруд. Красивейшие места. Сейчас в третьем корпусе здесь открыт госпиталь.
– Флорена? – Джейк скривился скорее недоверчиво, чем испуганно. «Ну и далеко же ты забрался, приятель! В самое логово…»
– Вас доставили сюда вмиг, пятнадцать минут – и сразу на операционный стол… Вам повезло.
– Со мной был лейтенант. Молодой, сразу после Академии… Лётчик… С перебитыми ногами. – Джейк заторопился, заговорил срывающимся голосом, и сразу же заболела грудь, а тугая повязка стала душить, стискивать рёбра. Сейчас Джейк уже не мог сдержаться, он не помнил, что стало с Йозефом, не помнил – одна чернота перед глазами! – и боялся самого худшего. За все дни никто не отвечал на его вопросы, а первое, о чём спросил Джейк: «Что с Ларсеном? Как он?» А сейчас этот человек, Юджин Къянца, возможно, ответит на все вопросы. – Что с ним? Он живой? Он в этой больнице?
На этот раз Къянца пожал плечами в ответ, улыбнулся, но довольно сдержанно:
– А у нас ведь с вами разговор не об этом…
В глазах его появились нехорошие опасные искорки, и Джейк понял, что не ошибся в определении этого человека.
– Я пришёл поговорить лично с вами, и о вас.
– А что именно вас интересует? – Джейк с трудом удержался от язвительной улыбки. – Хотите знать, что было? Так вот, мы ехали в город, я так думаю: во Флорену. Мы – это я, сержант и рядовой сиониец. А лётчик тот тоже ехал с нами, на одной «попутке». Потом мы все попали под обстрел ниобианского разведчика. Это был «Факел»… Как видите, нас осталось только двое: я и Ларсен. А вот то, что было потом, я уже не помню. Вам нужно то, что было потом? Да, я смутно вспоминаю кое-что… Потолочные светильники перед глазами. Наверно, меня везли по коридору… Очень быстро. Ещё кричали что-то… Не знаю, мне было очень больно…
Джейк закрыл глаза, опустил голову на грудь. Он не притворялся, он и вправду очень устал, перенервничал и переоценил собственные силы.
– Нет, мне нужно знать, что было до этого. – В голосе Къянцы зазвучали вкрадчивые ждущие подробного рассказа нотки. – То, что было после, мы уже знаем во всех подробностях, а вот остальное… – гость многозначительно замолчал.
«Значит, это Ларсен им уже рассказал. И про самолёт, и про машину – про всё… Я ведь ему и про себя много рассказывал, как на исповеди. Был уверен: не встретимся больше… Его, наверно, про меня спрашивали… Почему тогда он имени моего не называет? Скрыл Ларсен!.. Молчит пока… Умница!..»