Возвращение к людям

Вольный Владимир Александрович

Она вдруг замолчала и откинулась на спину.

— Почему ты мне это рассказываешь?

— Брат занимался танцами. Он всегда хорошо танцевал, и наш шаман ругал его за это. Но он никого не слушался… А потом его позвали в другой большой город, и он сказал мне, что я поеду с ним. Мы ехали очень долго, вначале на катере, потом в поезде. А, когда уже подъезжали, началось Огненное

Боренье…

— Огненное Боренье?

— Шаман предупреждал о нем. У Ульдэ есть сказание — раз, в тысячу тысяч лет, к земле подлетает звезда и начинается Огненное Боренье. Звезда всегда

побеждает и все сжигает после себя. Но люди, они как мелкие и надоедливые букашки, вновь выползают из своих чумов и населяют берега уцелевших рек.

Он говорил, что такой день вот-вот наступит. Шаман не ошибся…

— А что было потом?

— Поезд упал вниз, с моста. Все стали тонуть. Кульчугай тоже. Ульдэ потеряла зрение и память, а когда очнулась — Белая Сова и Тихая Вода поили ее лечебной травой. Ульдэ больше не видела своего брата.

Она вздохнула.

— Я училась. Ваш язык очень сложный, мой лучше. Но брат заставлял — не давал мне есть и пить, пока я не стану с ним говорить, по-вашему. Когда я увидела Сову, подумала, что брат спустился с небес в одежде предков за моей душой… Он помог мне — дал мужское платье и оружие. Показал, как можно выжить — это мне было много легче, чем учить язык. Но брат был прав

— я бы не смогла его понять, если бы не знала столько слов! Ульдэ умеет жить в лесу, как равная. Сова иногда танцевал для меня, чтобы мои раны быстрее зажили. Тогда я вспоминала Кульчугая.

— Танцы так похожи?

— Движение зверей и птиц всюду одинаковы… Хоть в нашей тайге, хоть в той стране, про которую рассказывал Сова.

Она развернула ко мне свое лицо и без всякого перехода сказала:

— Ты не возьмешь меня? Ульдэ могут убить, как всех. Но прежде, она хочет стать женщиной…

— Нет. Это не потому, что ты… У меня уже есть жены.

— Ты всегда спишь только с ними? Почему? Сова говорил — мужчина должен ложиться в постель к любой девушке, если она этого хочет!

— А его ты звала в свою постель?

— Нет, — она даже слегка улыбнулась. — Он ее названый брат! Сова спас

Ульдэ, ты забыл?

— С вашими обычаями черт голову сломит! Я храню… или, по крайней мере, пытаюсь это делать, верность своим женщинам.

— Да. Ульдэ это видит. Она не раз наблюдала, как твои скво, выходят утром из вашего дома, у реки. У них обоих счастливые лица…

— Ты могла бы найти себе мужчину среди других охотников?

Она опять откинулась на спину.

— Нет… В прерии столько красивых девушек. Кому нужна Ульдэ? И она не имеет право сама выбирать себе мужчину.

— Ты уже не в своем лесу. И ты ведь выбрала меня?

— Дар — вождь. Для Ульдэ — честь, стать женщиной вождя!

— Ну, уж нет… Я не стану пользоваться таким правом.

Звезды на небе стали блекнуть, наплыли темные тучи, и стал накрапывать мелкий дождик. Я укрыл нас обоих с головой. Ульдэ сразу затихла, вероятно, она ожидала, что после этого я стану с ней делать то, чего она от меня добивалась… Я слегка застонал — она случайно коснулась моей руки, в том месте, где нагайка Сыча оставила свой след.

— Дар не сдержал крика… Что с ним?

— Сыч

оставил свою отметину… Ничего. Скоро все пройдет. Дина лечит нас даже после своей гибели — ее мазь действует очень хорошо.

— Ульдэ помнит ее. Я могла бы облегчить тебе боль.

— Как?

— Ульдэ умеет немного, ей показывал старый шаман и ее мать. Ложись на спину.

Я подчинился. Девушка осторожно сняла с меня рубашку — я оказался голым на шкуре. Она провела рукой по моим рубцам, и даже в темноте, я понял, как у нее округлились глаза.

— У моего вождя столько шрамов!

— Они все получены в последний год. Я никогда раньше не имел даже одного, а теперь покрыт ими, как еж колючками.

— Ульдэ видит!

— Извини. Что ты хотела сделать?

— Сейчас, — она уселась мне на живот, и, предупредив мои возражения, быстро произнесла:

— Так нужно. В роду Ульдэ были женщины из страны, в которой восходит солнце. Очень давно ее вожди хотели покорить все племена, живущие по берегам наших рек, тогда народ Ульдэ был великим и сильным! Очень давно… Старые шаманы увели наш род, но перед этим они сказали мужчинам выкрасть несколько женщин врага и увести их с собой. Считалось, что, таким образом, в нас вольется их кровь, и нас не будут преследовать. Я не знаю всей истории, но от этих женщин, у всех девушек осталось умение, которое всегда передавалось от матери к дочери…

Она порывистым движением сняла с себя свою рубашку. Волосы девушки упали на мою грудь, и я почувствовал, как ее крепкая грудь скользнула по моей коже…

— Ульдэ…

Желание, и без того рвущееся из меня наружу, уже трудно было остановить… Я прижал ее к себе и прислонился губами к ее лицу. Она охнула и, перестав биться, вся сжалась в моих руках.

— Извини… Ты пользуешься запрещенными приемами.

— Что такое — запрещенный прием? Ульдэ не знает этого слова.

Вместо ответа я поцеловал ее и прижал к себе. Еще немного и весь, установленный мною запрет, мог полететь к черту… Ульдэ тихо сказала:

— Мой вождь изменил свое решение?

— Нет! Да… Ччерт…

Она тихо засмеялась — это было, действительно, редкостью!

— Мой вождь хочет женщину… Но не хочет Ульдэ!

— Это не совсем так… Все должно быть не так! Нам нужно было остаться, совсем вдвоем, одним, и я должен был подготовить тебя к тому, чтобы ты могла меня принять — в первый раз это бывает больно.

— Ульдэ умеет терпеть. Вождь пусть сам решает, как поступать. Она будет покорной в его руках!

Я вздохнул и, сдерживая рвущееся из меня желание, спросил:

— Ты ведь хотела что-то сделать… так?

— Да. Ульдэ не забыла.

Она склонилась над моим плечом, и я почувствовал на коже прикосновения ее горячего язычка… Девушка очень умело и нежно покусывала кожу вокруг шрама — она просто массировала всю руку своими зубами! Это было непередаваемое ощущение… Оно настолько захватило меня, что я забыл о том, что едва не овладел ею, а она, чувствуя, как я захвачен, все продолжала и продолжала свое действие, не отрываясь ни на миг…

— Теперь твоя рана станет заживать быстрее…