Возвращение к людям
Шрифт:
— Спасибо тебе! Это, на самом деле, здорово!
— Ульдэ умеет не только это. Мой вождь хочет женщину — Ульдэ чувствовала это. Но он хочет сдержать свое слово… Я помогу ему не потерять лицо.
Она быстро оделась и легла рядом. Девушка замолчала, словно обратилась в камень — я понял, что если сделаю попытку с ней заговорить, или, дотронусь до нее, то потеряю в ее глазах много больше, чем, если бы согласился сразу…
Утром от туч не осталось и следа, их унесло к далеким хребтам, и теперь над снежными вершинами возвышалось темное грозовое облако. Все быстро перекусили, после чего я собрал их, объявляя свое решение.
— Мы с Совой уходим в предгорье.
Зорька, было, попыталась спорить, но Сова
— Мы уходим на охоту… На охоту за скальпами, если следовать терминологии моего брата. Как только вы вернетесь в форт — все, кроме женщин, должны будут присоединиться к нам. Ждать будете в районе, где раньше располагалось типи Совы. Ульдэ, на тебе прежняя задача. Ты проводишь Дока назад и останешься возле поселка, для связи. Это все.
Она кинула на меня быстрый взгляд, а я подумал, что мог, в сущности, и уступить сегодняшней ночью… Никто бы не узнал об этом. И все же, я был рад тому, что ничего не произошло. Для Ульдэ я был не столько мужчиной, сколько вождем, а это накладывало слишком большую ответственность за свои поступки…
Я повернулся к Сове.
— Пора отдавать долги, мой брат.
Он медленно и страшно улыбнулся — Сыч мог рассчитывать на то, что долги получит вскорости и сполна…
— Мы всколыхнули осиное гнездо…
Сова задумчиво смотрел на расстилающиеся перед нами предгорья. Пряный запах свежей травы, шелест стеблей, журчание ручейков, пение птиц — всё настраивало на безмятежный, спокойный лад, и мне вовсе не хотелось думать о том, что нам предстоит вновь отправляться на встречу с уголовниками… На многие километры вокруг не было ни единой живой души, кроме меня и индейца. Люди редко посещали эти места, предпочитая оставаться возле более привычных и обжитых — не все обладали любопытством, присущим таким охотникам, как Сова или Чер. Кроме того, это было не безопасно… Пару раз мы замечали промелькнувшие в траве спины диких собак. Отдельные их представители доходили из прерий в предгорья, устраивая загоны на пасущихся на склонах джейров и холмистых козлов. Более крупная дичь могла подвергнуться нападению и более сильных хищников. Так, например, мы видели стремительный бросок огромной рыжей кошки, запрыгнувшей на холку здоровому самцу овцебыка. Вездесущий мох и стелющаяся мягкая трава практически полностью прикрывали собой всю поверхность почвы, и крадущиеся шаги зверя не были нами замечены даже в опасной близи.
Вызов был брошен. Стрелы Совы видел не только я, но и бандиты, которые стали свидетелями гибели своих приятелей. Они должны были вернуться в поселок у озера и рассказать Сычу о нападении. Если мы не опередим главаря, то следует ждать ответной акции устрашения…
— Мой брат молчит. Он уже решил, что делать?
— Решил. Сыч начнет войну или потеряет лицо. Нам следует его опередить.
— Способен ли мой брат не на убийство — на жестокость? Гибель одного, двух бандитов не устрашит остальных. Сыч потерял в долине уже около двадцати человек, но ничто не изменилось. Их не пугает смерть! Мой брат убивал таких, когда спасал Огненный Цветок… Но это была необходимость — не жестокость. Сможет ли Дар убивать так, чтобы содрогнулись сами убийцы?
Сможет ли мой брат улыбаться, глядя на мучения и крики тех, кому он станет перерезать горло?
Я долго молчал… Перед глазами всплыло несколько картин, забыть которые было невозможно. Умирающий охотник, имени которого я так и не узнал — первая жертва бандитов. Изнасилованные и избитые девушки, таких насчитывалось уже более половины. Жестоко убитые жители поселка, рискнувшие встать против бесчеловечных порядков, устанавливаемых Сычем. И, наконец, страшная смерть Сони…
— Я не знаю, смогу ли я улыбаться. Но я смогу перерезать горло. И не только…
— Хао. Рука моего брата начинает
Перед нами лежали холмистые и обрывистые склоны предгорий. Следовало преодолеть их, чтобы добраться до того ущелья, где Сыч строил базу и склад для основного отряда. Логово Клана. Первый удар я хотел нанести именно туда, пока все силы бандитов оставались в долине, а не в горах, где преимущество было на их стороне. В прерии мы чувствовали себя хозяевами, так как изучили ее вдоль и поперек. Бандиты же их боялись…
Путь был не близок. Если саму долину можно было пройти, от самых западных берегов Синей реки и до опасных непроходимых песков на востоке, где-то за десять-двенадцать дней, то путь по предгорью уменьшал это расстояние почти вдвое. От того места, где мы находились, и до логова врага, было около трех дней. Но, если зная прерии, мы не опасались наткнуться в ней на плохо ориентирующихся пока в травах, бандитов, то в предгорьях, среди скал и ущелий, сами могли легко напороться на разведчиков Сыча. А нам нужно было спешить. Сова уверял, что сумеет найти кратчайшую дорогу. Карта, найденная им в мешке подстреленного бандита, позволяла обойти все кордоны и выйти к ущелью с той стороны, откуда нас просто не могли ждать.
Мы отдали девушкам и Доку все лишнее, что могло бы помешать быстрому передвижению: наши мешки, одеяла и запасную одежду, оставив только небольшой запас продуктов на первые пару дней и оружие. В экипировке тоже были ограничения, ничего лишнего, только штаны и рубашки из тонко выделанной кожи, пояса с висящими на них ножами, томагавки и луки, а у меня еще и неизменный меч на спине. Мы спешили на войну, и она должна была всколыхнуть всю долину!
На нашу удачу, ни один сильный и опасный хищник, вроде того медведя, не пересек нам дороги, мы были избавлены от необходимости, тратить время и силы на сражение с таким монстром, которое, к тому же, могло сорвать все, что мы замышляли. Преодолевая за день расстояние, на которое группе понадобилось бы гораздо больше времени, мы очень быстро приближались к тем меткам, которые были на карте Сыча. Скоро должен был появиться пост, где уголовники наверняка оставили своих сторожевых. В этом месте было удобно держать все тропы, ведущие к ущелью, под контролем.
Сова предостерегающе поднял руку и, в тот же миг, нырнул в траву. Впереди, под сенью мощных деревьев, кто-то шумно фыркал и рыл опавшие иголки и листву.
— Вепрь?
— Или то, что из него получилось…
Это был могучий и чрезвычайно опасный зверь. Размерами, вряд ли меньше бурокрыса, он имел массивные клыки-бивни, загнутые вниз как сабли. Кроме этих страшных бивней у него имелись и зубы-терки, которыми перетиралось все, что он откапывал свои рылом: шишки и корни, мелкие веточки и насекомые, желуди и листва — он срывал ее с молодых побегов. С головы до хвоста он был покрыт очень жесткой щетиной, пробить такую не стоило и пытаться. Только очень сильные и крепкие челюсти организованной стаи собак или волков могли остановить эту тушу, вздумай она напасть. Стрела же, просто увязла бы в шкуре и толстом слое жира. Он громко захрюкал, в ответ мы услышало целую какафонию звуков!
— Их целое стадо!
— Придется ждать.
Вожак — перед нами находился именно он, снова призывно хрюкнул. У него были настоящие, не изменившиеся, копыта, и он крепко стоял на них, легко врезаясь бивнями в землю и переворачивая большие пласты земли в поисках еды.
— Такого зверя Сова еще не добывал?
— Тише… У вепря очень чуткий слух, он может услышать моего брата.
Самец действительно поднял голову и на несколько секунд замер, глядя в нашу сторону. Потом еще раз хрюкнул и сделал шаг вперед. Под его ногами хрустнула какая-то ветка, и он отвлекся, позабыв о помехе.